Опасные шалости - Инга Берристер

Прикосновения к Невилу, вид его обнаженного тела возбуждали Дорис. Такая степень интимности с мужчиной была ей незнакома. Что-то в том, как он смотрел на нее, когда девушка, в свою очередь, наблюдала за ним, прикасалась к нему, наполняло ее мягкой томной нежностью, делавшей любовь еще глубже.

Сейчас, подняв голову, чтобы ласково коснуться Невила губами, девушка делала это не только из желания, но и из потребности показать, как много он значит для нее. Исполнение мечты любого мужчины, отметила про себя Дорис: женщина, восторгающаяся мужским естеством; но она знала, что Невил никогда не исказит бездушно ее намерений. Он просто не тот человек. Она горестно вздохнула. Ну почему она не может прогнать ту маленькую, почти незаметную тень сомнения? Почему не может просто принять его выбор способа зарабатывать на жизнь?

Как только слезы ее капнули на бедро мужчины, Невил притянул девушку к себе и, обхватив лицо ладонями, заглянул в печальные глаза.

— О, Дорис, — вздохнул он. — Ты не знаешь, как сильно во мне искушение помешать твоему отъезду, оставить тебя здесь...

— Как? — попыталась пошутить Дорис. — Босиком и беременной?

Она попробовала улыбнуться, чтобы придать словам больше юмора, но голос опасно дрогнул, и Дорис поняла по лицу Невила, что не смогла обмануть его.

— Не искушай меня, — предупредил он. — Не искушай...

Возможно, самое печальное, думала Дорис часом позже, покорно лежа в объятиях любимого, состоит в том, что какая-то часть ее существа почти молила Невила отобрать у нее инициативу, заставить ее остаться, принять за нее решение, на которое она сама не могла отважиться.

Дорис нахмурилась, услышав звонок в дверь. Она вернулась домой лишь пару часов назад. Невил помог ей выйти из машины и, проводив для верности в дом, объявил о назначенном деловом свидании с главой городской коммерческой палаты.

— Но я вернусь как можно скорее, — заверил он. — Нам нужно как следует попрощаться.

Дорис вспыхнула при мысли, как они оба поместятся на ее односпальной кровати. В то же время ей ужасно хотелось, чтобы Невил мог остаться с нею на ночь, а ей самой не нужно было бы вылетать рано вечером в Пакистан.

— Ты приедешь ко мне, когда я вернусь? — дрожащим голосом спросила Дорис, предвидя мучительный момент расставания.

— Я буду ждать на ступеньках твоего дома, — ответил Смайлз.

У девушки участился пульс, когда она кинулась открывать дверь, но на пороге стоял не Невил. То был Том Гласс.

Как только Дорис недоуменно уставилась на визитера, он широко расплылся в акульей улыбке, глаза похотливо сверкнули при виде девушки. Он удивительно отвратителен, подумала Дорис. Она не могла представить, как ему удалось — по его собственным утверждениям — одержать огромное количество побед над женскими сердцами.

— Я слышал, ты вернулась, — сказал он, вваливаясь в прихожую, прежде чем Дорис успела остановить его. — Твой новый дружок сейчас в Таун-Холле. — Гласс покачал головой с наигранной грустью. — Я и в самом деле разочаровался в тебе, Дорис. Никогда не думал, что ты окажешься одной из тех женщин, которые так глупы, что способны влюбиться в такого человека. Он уже всем рассказал, что твое отречение от былых утверждений уже у него в кармане. А он хорош в постели, да? Должен быть, полагаю... Жаль. Если бы я знал, что ты ищешь, я бы предложил свои услуги, — оскорбительно добавил он. — Смайлз одурачил тебя, Дорис. На следующем заседании палаты все станут потешаться над твоим провалом, тем более, когда узнают, как легко он заманил тебя в постель. Ты же знаешь, это старый трюк.

Том Гласс оставил дверь открытой, и уголком глаза девушка увидела, как к дому подъехал «лендровер» и из него вышел Невил.

Дорис тут же почувствовала облегчение, растопившее колючий лед возмущения, парализовавшего ее.

— Смайлз всем дал ясно понять, что вы с ним были любовниками, — едко продолжал Том. — Поэтому ни для кого не секрет, как легко он убедил тебя изменить мнение. Ты ведь знаешь, почему он так поступил, правда? Теперь он получит хороший контракт: выгоду плюс удовольствие. Это я называю умелым и ловким бизнесом... Тебе следовало расспросить его поподробнее, Дорис, вместо того, чтобы глупо доверять ему, — насмешливо выговаривал Том, не подозревая о присутствии Невила у него за спиной.

— Я не... — начала гневно Дорис и остановилась, как только Том почувствовал присутствие Невила и обернулся.

Глассу доставляло удовольствие унижать и мучить девушку, но ему едва ли хватило бы храбрости сцепиться со Смайлзом, догадалась Дорис, наблюдая, как тот чуть не захлебнулся при виде Невила, а потом почти одним прыжком оказался на улице.

— Он пришел сказать мне… — начала Дорис, но Невил резко прервал ее.

— Я знаю, о чем он приходил рассказать.

Дорис почувствовала, что ее нервы напряжены до предела. Губы так сильно дернулись, что девушке пришлось сжать их. Но вместе с шоком и омерзением, вызванными словами Гласса, она ощутила нарастающее, почти бодрящее облегчение, освобождение. Потому что, даже слушая ядовитые речи Гласса, Дорис неожиданно осознала, не колеблясь и не сомневаясь, что Невил никоим образом не мог сказать ничего из тех гадостей, произносить которые доставляло столько наслаждения этому сластолюбивому мерзавцу.

Дорис понятия не имела, как Гласс разнюхал об их отношениях, но зато она знала наверняка, что Невил, ее Невил, никогда, ни при каких обстоятельствах, не стал бы хвастаться своей победой ни над ней, ни над кем другим, ибо просто был не способен на подлость. Я не верю тебе, была готова выпалить Глассу Дорис, она знала и чувствовала его.

— Невил...

Девушка повернулась к любимому, чтобы рассказать, что узнала и как отнеслась к сообщению, но Смайлз не обратил внимания на ее порыв. Рот его скривился, когда он с горечью произнес:

— Ничего на самом деле не изменилось, не правда ли? Ты до сих пор не позволяешь себе убрать барьеры, нас разделяющие. Ты все еще глубоко внутри своего маленького холодного сердца отвергаешь меня. Ну что ж. К твоему сведению, все, сказанное здесь этим подонком, — чистейшая ложь. Я действительно поведал главе коммерческой палаты о наших отношениях, но лишь из чувства долга. Я должен был объяснить, почему забираю назад обещание изменить вас методикой Центра, данное мною ранее. Но это все, что я ему сообщил. Тебе не стоит беспокоиться, Дорис. Я понимаю, как важна для тебя потребность не доверять мне. Она для тебя гораздо важнее, чем все, что я могу дать тебе. Когда я говорил, что доверие для меня — краеугольный камень любых достойных внимания отношений, я имел в виду именно это. Ты не доверяешь мне, Дорис, и я сомневаюсь, что когда-нибудь ты сможешь переменить свое отношение ко мне.