Вниз по матушке по Харони - Михаил Федорович Липскеров

Потрясенные такой перспективой, вещеолеговцы вторично промолчали. Лишь неистовый Нупидор осмелился задать вопрос:

– Ну… а … русские… здесь… будут… жить?

На что Михаил Федорович, горько усмехнувшись, ответил:

– Конечно! В своем квартале. «Раша-таун» будет называться. Самый криминальный район Хсин-Дуки будет. Китайские полицейские будут бояться туда заходить.

– А что, мил человек Михаил Федорович, ты думаешь, что и полицейские будут китайцы? – с тихим ужасом спросил Калика.

– А как же, – поддержал Михаила Федоровича осмелевший Нупидор, – в китайском городе и полицейские должны быть китайцами… Только в Раша-тауне будут русские менты. Со всей России наберут пару некоррумпированных ментов – и сюдое.

Некоторое время все молчали. А потом Андрей Метельский, глядя в перспективу, промолвил:

– Пожалуй, так оно и будет в фьюча.

Молчали все. А потом слово взял Аглай Трофимыч, повидавший в жизни всякое, и тихо произнес, как бы про себя. А на самом деле про все:

– Все пройдет… Гэвел гаволим, гаволим эвель… Суета сует. И всяческая суета… И, возможно, милейший Калика, в этом и заключается соль земли Русской, как и вообще человеческой.

Что тут же обратно подхватил Нупидор:

– Китайский род приходит и уходит, и только Земля пребывает вовеки, – и подмигнул Михаилу Федоровичу.

И оба остроумца хлопнули друг друга по ладоням. А Марусенька любовно посмотрела на Нупидора и прошептала Калике и Циперовичу:

– Умный он! – А потом опустила очи долу и добавила: – У меня…

– А он – у меня, – прошептала Маришка Метельская Марусеньке про мужа.

И обе дамы понимающе кивнули друг другу.

После чего все отправились в музейный зал, что, как мы уже говорили, располагался на первом этаже избы-небоскреба.

В центре зала на постаменте под громадным стеклянным колпаком на топорище стоял громадный каменный топор.

– Это, – начал экскурсию Метельский, – предтеча сегодняшнего топора. (Далее я буду приводить экскешн Метельского на русском языке, без смеси английского с ближнедальневосточным. Дабы ты, мой читатель, не мучился мучениями, пытаясь понять, что говорит Метельский. Я отмучился за тебя.)

– Радиоуглеродный анализ показал, что он был изготовлен тринадцатого января 81 926 года до нашей эры. Анализ ДНК остатков крови на топорище полностью совпал с моим ДНК. Таким образом, этот топор был изготовлен первым Метельским. Анализ следов крови на самом топоре также говорит о том, что эта кровь появилась тринадцатого января 81 926 до нашей эры, а анализ остатков костного мозга на топоре со стопроцентной уверенностью позволяет утверждать, что эта кровь принадлежит мамонту и что этот самый мамонт был поражен ударом топора в лоб. Таким образом, подвергается сомнению теза убийства мамонта копьем и остается один-единственный вывод, что мамонтов на территории ближнего Дальнего Востока России убивали топорами, а не копьями. А так как с земли простой неандерталец до мамонтова лба дотянуться не мог по причине малого по сравнению с мамонтом роста, то становится ясно, что убийство происходило метанием топора в лоб мамонту. И уж только потом идею метания топора для убийства переняли индейцы Северной Америки. В виде томагавка. А теперь вернемся ко входу в музейный зал и пойдем по часовой стрелке от древних топоров на Руси до сегодняшнего дня. А ты, Маришечка, поднимись в ресторан и приготовь свой эксклюзивный обед для наших первых гостей.

И Маришка ушла готовить свой эксклюзивный обед.

А Метельский повел наших, потрясенных историей первого в мире топора, к первой витрине в начале хода часовой стрелки. Там под стеклом, чтобы будущие китайские посетители не лапали экспонат руками, лежал подернутый патиной изогнутый бронзовый топор.

– Сейчас, дорогие посетители, вы видите бронзовый топор, найденный при раскопках скифского кургана седьмого века до нашей эры. Это весомое доказательство того, что и бронзовые топоры имеют свое происхождение из России, – и взял паузу.

– Как это «весомое»? – изумился в паузе Михаил Федорович. – С каких таких хренов?

И другие корветовцы также изумились такому утверждению.

– А вот как, – с готовностью ответил экскурсовод, – нигде в мире, кроме России, не было скифских курганов!

Нупидор зааплодировал такому логическому выверту.

Остальные путники также зааплодировали. Кроме Аглая Трофимыча Циперовича.

– А вот и следующий наш экспонат. Топор времен Кия. Этим топором был основан город, носящий его имя, Киев. Этим же топором был убит один славянский купец, заподозренный в воровстве дерева, предназначенного для крепостных стен Киева. Позже этот топор был захоронен в могиле купца вместе с шестью женами, конем, собакой и наложницами без числа. ДНК крови на топоре однозначно говорит, что…

– …этим топором был убит ваш предок по прозвищу Метелька? – попытался уточнить Нупидор.

– А как вы догадались? – изумился Метельский.

– Я не догадался, я прочитал, – уточнил Нупидор.

– Где?

– В несохранившейся летописи позапрошлых лет дьяка Варфоломея.

– Точно так и было, по воспоминаниям современников, – подтвердил Михаил Федорович. – С тех пор на Руси пошла традиция воровать что плохо лежит. Ну, и что лежит хорошо – тоже.

– Может быть, милейший Михаил, – провокационно спросил Циперович, – вы еще скажете, что этот самый Варфоломей одним словом сказал о сути России «Воруют»?

– Почему Варфоломей? Все так говорят.

И тут в беседу вступил Калика Переплывный, вспомнивший о цели всего путешествия:

– Так что, мил люди все, может, в этом самом воровстве и кроется соль земли Русской?

И все призадумались в очередной раз. А потом Михаил Федорович поддержал Калику словами:

– Очень может быть и так. Если за столько веков воровста Россию не разворовали до конца, то какая-то часть ее соли и кроется в воровстве…

И все согласились. И Марусенька в том числе. Только пожалела, что эти мудрые слова сказал не Нупидор…

– А вот этим топором Иван Калита стал объединять русские земли, – продолжил Метельский.

– А Калита, часом, милейший Андрей, тоже был из Метельских? – не без подковырки спросил Циперович.

Метельский попытался вспомнить и даже стал загибать пальцы, но Нупидор прервал загибание:

– Не обращайте значения, Андрей, вечно эти хазары над всем насмехаются.

И его горячо поддержал Михаил Федорович:

– Именно! В этом насмехании есть соль хазарской сути.

А Нупидор его научно поддержал:

– В онтологическом смысле этого слова.

И так он эти слова сказал, что Марусенька, девушка относительно скромная в прошлой жизни, но ныне абсолютно скромная, размечталась, как в будущем будет его слушать, и слушать, слушать и слушать, слушать и слушать… Аааах! Потому что девушки любят ушами.

– Чтой-то с ней, мил человек Нупидор? – спросил Калика.

Нупидор его как-то не услышал, потому что представил, как он будет говорить, а Марусенька будет его слушать. Он говорить – а она слушать, он говорить – а она слушать… Аааах.

И на этой