Убийственные именины - Инесса Ципоркина

— Ясно! — спокойно подытожил Даня, — Больше ты нам ничем полезен быть не можешь. А на прощание скажу, — Данилин голос неожиданно переменился до неузнаваемости, из твердого и равнодушного стал вдруг низким и мягким — вылитый питон Каа, — если ты когда-нибудь появишься возле Лары, даже случайно… то…

— Он тебя съест! Сырым и без соли! — испортил эффектную концовку Ося, — Так что держи дистанцию, если не хочешь окончить жизнь в его желудке. Сознаюсь, я тоже каннибал, и с удовольствием разделю эту трапезу. Понял?!!

Алексис отшатнулся. Его небритая опухшая физиономия перекосилась. Казалось, он вот-вот разрыдается. Не иначе, как поверил. Сочтя, что психотравмы, нанесенной запойному ваятелю, вполне достаточно для Ларискиной безопасности, парни поднялись и пошли к дверям.

Глава 10. Безумный день, или как вам это понравится?

Выйдя на улицу, Иосиф поморщился:

— Хорошо бы в баню сходить. Ну и дерьмо!

— В Мачихино продезинфицируешься, — безличным голосом произнес Даня и быстро пошел к машине, — У нас много дел, поехали.

— Дань, что это с тобой? — забеспокоился Иосиф, — Ты поверил этому уроду? Разве Ларка могла убить свою мать?

— Могла, — тихо и словно бы с улыбкой произнес Даня, глядя на друга, — По объективным показателям могла. К концу беседы папа Карло был настолько пьян, что вряд ли мог соврать. Есть в его рассказе и реальная информация. В комнате Лариса побывала еще до того, как Евсеевна обнаружила труп. Могла либо сама убийство совершить, либо до соседки наткнуться на мертвое тело матери. На Ларисину причастность к убийству указывает и то, что Ларка носит бабушкино кольцо с алмазом — при ударе могла оставить следы. В такой ситуации ясно одно: смерть Варвары — естественная или насильственная — произошла в течение примерно тридцати минут после окончания теткиного разговора с Алексисом. Павлуша к тому времени как потенциальный убийца отпал, Лариска беседовала с Алексисом, а где были остальные в этот момент, помнишь?

— В какой "этот"? — хмуро поинтересовался Ося, — Ты понял, когда конкретно произошло убийство? Я — нет. И мы даже не знаем, когда Варвара прошла в свою комнату.

— Стоп! — воскликнул Данила, — Вспомнил! Тетка разговаривала с Симой, когда девчонки убирали со стола. О работе для своего блюдолиза. Мать при мне упоминала: Варька пыталась втиснуть Алексиса в какую-то богатую фирму через Георгия. Гоша знаком с владельцем фирмы. Серафима Вавочке сочувствовала, но Гоша ей мягко объяснил, что его знакомые не должны платить за экстравагантные Варькины привычки. Я думаю, раз Варвара захотела найти своему лесорубу работу, то после десерта опять пошла обрабатывать маман. Та ей скорее всего отказала, тетка расстроилась и двинулась в спальню, похныкать. Можем узнать у Симы, когда они с Варварой расстались. У мамы отличное чувство времени, она вспомнит.

— Слушай, — неуверенно высказался Иосиф, — а Симу не очень потревожат наши расспросы? Может, не стоит, а? Понимаешь, ей стоило уйму сил после смерти любимой сестры оправиться, а мы тут как тут, два дятла на суку: тук-тук, мы хотим у вас выяснить обстоятельства гибели Варвары Изотовой! А в каком таком одолжении вы, Серафима Николаевна, отказали сестрице перед смертью? А не из-за этого ли, часом, она скопытилась? Георгий же нас пришьет, если услышит эти вопросики!

— Но, — ответил помрачневший Данила, — с Ларкой поговорить надо. Я не собираюсь верить каждому слову Алексиса, но проверить…

— Да, конечно, — без энтузиазма подтвердил Ося и уставился в боковое стекло.

Теперь они ехали обратно в Мачихино — без чувства определенности и облегчения, без разгаданной причины Варвариной смерти, а заодно и без желания продолжать это нудное, выматывающее занятие. "Почему у меня после каждой беседы с "подследственным" тошнотворное чувство? Точно живую лягушку на спор съел", — размышлял Данила, кружа по московским улицам, — "Горек, однако, следовательский хлеб! Ей-Богу, и жалко, и стыдно, и противно: сотворил глупую, бессмысленную пакость! Уж сколько раз твердили мне, дураку: хватит детских игр! Да только все не впрок! Теперь вот еду проверять на вшивость Ларку, а сюда ехал, чтобы ее спасти. Ну, задачу по ограждению Фрекен Бок от дровосека я все же выполнил. И то хлеб. Приеду, узнаю время убийства, разберу алиби оставшихся. До чего же мерзко проверять свою собственную семью! Я же живой человек!"

Он со злостью надавил педаль газа, едва не въехав в придорожный столб, затормозил, отдышался и поехал тише. "Не пойму никак: человека сначала поят в стельку, потом ведут в спальню и дожидаются, пока у него полдома перебывает. А за процессией визитеров, каждый из которых лупит Варвару будто боксерскую грушу, приходит какой-то нелепый душегуб и бьет жертву головой о кресло. Черт-те что, а не план убийства! Слишком много в нем зависело от удачных (не для тетки, конечно) совпадений. Наверное, Вепреухов прав был: не было состава преступления, а была несчастливая Варькина карма — или тетушку замочил человек с талантом импровизатора. Пришел, увидел, убил. Все, баста! Запрещаю себе думать об этом до самого Мачихино!"

Когда они приехали, истосковавшийся Оська сразу рванул искать Зинаиду, а Даня во дворе встретил Георгия, который нес Симочке ее любимую шаль, какую-то усладительную книжку про любовь и блюдечко малины. Торопливо поздоровавшись, Гоша попросил Даню подождать его возвращения в столовой, а сам направился в Симину комнату. Примерно через четверть часа Георгий спустился к Даниле в "залу" и уселся рядом, неизящно поставив локти на прямо роскошества "кинг сайз" с ее бахромой и цветочными гирляндами, и мужчины, в свою очередь, без обиняков приступили к делу. Для начала перекинулись парой сочувственных фраз о Максимыче, о его родне, о Фрекен-боковском здоровье после недавних переживаний, потом лицо Гоши неожиданно стало сосредоточенным, будто он вспомнил о неприятной обязанности, которой не избежать.

— Ну, как съездили? Проверили свою сыщицкую версию на компетентность? — спросил он Даню слишком небрежно, чтобы казаться искренним.

— Как всегда, — пожал плечами Данила, — нам с Оськой явно не хватает специальных познаний, вот и подозреваем всех подряд.

— А вы разве не в морг ездили? — в Гошином голосе чувствовалось напряжение.

— И туда тоже ездили, но вчера. Там есть такой Вепреухов, большой весельчак, прямо могильщик из Гамлета. Он нам и объяснил, что бедная Вавочка сверзилась с ног, возможно, в приступе обыкновенной дурноты, а возможно… — Даня вздохнул, собираясь приступить к долгому рассказу о спровоцированном падении тетушки, но Георгий перебил пасынка:

— А возможно, ее кто-то уронил?

— Можно и так сказать. Алексис, которого мы посетили в его логове, утверждает, что это была Лариска.

— Лариска?! Быть того не может.

— Похоже, что так оно и есть. Кресло на середину комнаты выставила Лариса, критической дозой кофе с коньяком Варвару напоила, подняв той давление до небес. А после ссоры Варьки с любовником зашла в ее комнату, откуда вышла в состоянии шока, вся трясясь, точно припадочная. К тому же у Лариски на руке кольцо с крупным бриллиантом, она никогда его не снимает, а у тетушки на щеке — синяк и пара мелких ссадин, похоже на отметину от удара — о граненую поверхность камешка в перстеньке. Все сходится.

— Ну, хватит! — Гоша стукнул кулаком по вышитым цветочкам и вдруг обессиленно закрыл лицо руками, — Хватит. Пора мне все тебе рассказать. Не надо думать плохо о Ларисе. Она не виновата. Нельзя ни за что ни про что подозревать невинных людей.

— А кто тогда? Ты что-то знаешь, Гоша? — недоброе предчувствие засело у Дани в груди, острая ледяная глыба.

Георгий долго молча шарил по карманам, точно искал доказательства фрекен-боковской невиновности. Наконец, нарушил тяжкое молчание и заговорил. Голос у него был таким тусклым и безжизненным, что Даниле сразу захотелось остановить Гошу и заранее отказаться от любой информации, лишь бы не мучить его своим бестактным любопытством. Но почему-то Даня не сделал этого, а продолжал слушать Гошину страшную повесть о Варвариной гибели:

— Никогда не думал, что у меня будут проблемы с "трупом в шкафу", даже не считал, что так уж сильно виноват. Но, наверное, в Симе я такой снисходительности не предполагал, иначе давно бы ей сознался… Словом, вот как было дело. История эта началась двадцать пять лет назад, когда твоя мама еще была женой твоего отца, а ты был совсем маленький. Я общался с ним, мы с Николаем виделись по работе, и в общих компаниях тоже, но друзьями не были никогда, только знакомыми. Однажды он пришел в нашу любимую кафешку с женой. Я увидел Симу и погиб. К тому же у Симули в семье были нелады… Кока на роль хорошего мужа не годился, тем более для Симы, а она далеко не идеальная жена… Ей не хватало практичности, домовитости, словом, обычных женских качеств. Она была ребенок, фантазерка, живой праздник, поэтому Николай вечно ходил в неглаженых рубашках и мучился гастритом. А когда мужчине надоедает вечное суфле в шоколаде и воздушные шарики, он достанет свой бифштекс и теплые шлепанцы хоть из-под земли. В общем, у твоего отца появилась любовница. Я эту даму знал и понимал, что она лучше подходит Коке, чем Серафима. А когда он сделал меня своим исповедником и начал мне жаловаться, я молча злился, а однажды признался, что влюблен в его жену. Думал, будет буря вплоть до драки, и тут он мне сделал неожиданное предложение. Николай Симочку жалел, не хотел травмировать. И предложил мне за ней поухаживать, влюбить в себя. И согласился закрыть глаза на мои старания. Это был вариант разрыва — мирного, без травм. Мы с Кокой гладко сыграли сцену про его разбитое сердце и разошлись — каждый к своей любимой женщине. Все прошло бы на ура, если б не Варвара. Видно, Николай ей проболтался, и все эти двадцать с лишним лет она подленько намекала: подумайте, муж отдал Серафиму "в добрые руки", словно беспородного щенка. Но я терпел… Скандалы, которые Варе закатили муж и любовник на последнем дне рождения, косвенно были связаны с Симой. Дело в том, что Варвара пыталась воспользоваться одним моим знакомством…