Чистильщик - Игорь Лахов

Внезапно взгляд останавливается на чём-то, напоминающем книгу. Прямо рядом с ножкой трона лежит. Хватаю её и запихиваю себе за пазуху. После этого, взвалив на спину лейтенанта, включаю остатки ускорения и бегу к выходу, молясь, чтобы ни одно из сломанных рёбер не продырявило мои лёгкие.

В глазах темно. Каждый шаг отдаётся болью. Лёгкие уже не качают воздух, а со свистом исторгают его из обессиленного тела. Чувствую, как за спиной всё усиливается холод, преследующий меня последние несколько минут. Дыра исчезает, и вскоре, если не поднажму, то навечно останусь в Кочующих Мирах.

Вижу барьер между мирами. Ещё чуточку! Ещё один шажочек… Но именно этого шага сделать уже не могу. Два метра! Не дошёл каких-то грёбаных два метра! Обидно…

Сильный удар сзади придаёт резкое ускорение. Первым из Дыры вылетает сорвавшийся с плеч лейтенант, а за ним и я следом. Лежу, уткнувшись лицом в душистую травку, понимая, что спасён.

— Щас сдохну… — раздаётся рядом знакомый голос.

— Поворачиваю голову и вижу таксоморду с высунутым языком.

— Ты? — шепчу я.

— Ага. Теперь в говно на ближайшую неделю, точно.

— Спасибо.

— Спасибом не отделаешься. Меню уже составляю.

Дальше кто-то подхватывает меня и тащит к вертолёту. Мелькание лиц, каталка, больничные стены и яркий свет в глаза на операционном столе слились в один хоровод. Забытьё…

Прихожу в себя на казённой, но мягкой перине. Тут же запищали какие-то приборчики, и в палату вошла то ли врач, то ли медсестра в очень коротеньком халатике. Ножки стройные, грудь — наливные яблочки… Не! Дыньки!

— Раз так пялишься, — довольно произносит она, — то идёшь на поправку. Как себя чувствуешь, герой?

— Не геройски. В туалет хочется.

— «Утка» под кроватью, но думаю, что и без неё справишься. Вставать можно, только не танцуй пока.

Сделав все свои дела, вернулся в палату.

— Да, танцевать ещё рано. «Крабиком» передвигаться — то ещё испытание, — честно признался ей.

— Не волнуйся, — улыбнулась она. — На тебе всё заживает, как на собаке. Ну и не без моей помощи тоже: два часа твоё изничтоженное лёгкое в порядок приводила. Как только кровью не захлебнулся⁈

— Вы?

— А кто ещё? Светлана Дамировна Люблинская. Младший Магистр и хирург… Если живой, то значит, очень хороший хирург!

— Спасибо. С меня коньяк и конфеты.

— С тебя соблюдение больничного режима, — строго сказала врач. — А то знаю таких! Чуть на ноги подниметесь и сразу безобразничать начинаете.

— Я очень примерный больной. А сколько мне ещё тут валяться?

— Пару дней. Говорят, на экзамен собрался, будущий Чистильщик? Успеешь. Завтра после процедур уже начнёшь строевым шагом ходить. Ещё денёк понаблюдаю и на свободу отпущу.

— Быстро!

— Знал бы ты, сколько кристаллов на тебя потрачено было! Причём один даже натуральный, из личных закромов самой Императорской Семьи доставленный.

— Ого! Прям от них?

— Дыра у Достоевских и твой подвиг по спасению командира у всех на слуху. Не удивлюсь, если от самого императора и медаль прилетит. Он подобных людей ценит.

— Что с Аксакалом? — перевёл я разговор на более волнующую тему.

— Сложно. Множественные переломы, в том числе и костей черепа. Разрывы некоторых внутренних органов и обширные кровоизлияния. Сюда доставили не человека, а мешок травм. Больше ничего не скажу. Сразу же за ним прилетел вертолёт и увёз в какую-то закрытую клинику. Но лечащий врач с его группой связывался и был очень оптимистичен.

— Славно… — выдохнул я.

— Славно тебе будет после процедур. Вставай и пошли. Или коляску дать?

— Нет. Я лучше на ваше плечико облокочусь. Приобниму и…

—… И закатай губу обратно, больной! А ещё примерным пациентом себя обзывал!

— Тогда давайте коляску…

Процедуры на аппаратах, работающих от кристаллов, реально творят чудеса. После них вышел чуть ли не вприпрыжку. Обратно по дороге, весь напичканный лечебной энергией, даже попытался немного позаигрывать с Люблинской. Правда, она не оправдывала свою многообещающую фамилию и совсем не реагировала на потуги больного, толсто намекнув, что скальпель в руках опытного хирурга в два счёта может превратить мальчика в девочку. Говорила, вроде шутливо, но кто поймёт этих «мясников»? Им же только дай чего-нибудь отчекрыжить! Отстал от греха подальше.

В палате меня ждал приятный сюрприз. Сама графиня Достоевская с двумя пакетами вкусностей сидела на стуле, накинув на плечи безразмерный медицинский халат. Увидев меня, она вскочила и осторожно, но очень тепло обняла.

— Мальчик мой…

— А полковник не приревнует? — шутливо ответил я, внутренне млея от такого проявления чувств.

— Полковник тебя поить собирается, пока всё вино с коньяком в столице не закончатся. Как мы переживали! Катька с Анькой по ванне слёз из себя исторгли. Глашку внизу наручниками пришлось приковать к рулю, чтобы следом не попёрлась. Бандиты твои из Чистильщиков каждый час звонят… Причём каждый по отдельности! Уже послать их хочется, но, как благодарная за спасение особа, держусь.

— А Такс?

— Лежит. Успешно оклёмывается. И очень скучает. Прикинь, почти не ест ничего — только из Глашиных рук немного.

— Передай, что я тоже всех люблю. Могла бы и их с собой захватить.

— Да к тебе попасть труднее, чем во дворец! — возмутилась Юлия. — Но меня никто не остановит! Кишка тонка!

— Зная тебя, уверен, что не только благодарственные обнимашки на уме.

— Верно, Макс, — понизив голос, ответила она. — Разговор серьёзный и не для этих стен. Только… Помнишь, как я однажды намекала на то, что ты бы нашему Роду подошёл? Подумай ещё раз про это. Серьёзно подумай. Потом времени не останется.

— СБ воду мутит? — догадался я.

— Не только. Я прикрою как смогу, но лучше это сделать на законных основаниях.

— Графиня Достоевская, — прервала её вошедшая в палату врач. — Обещанные «пару минуточек» закончились пару минуточек назад. Сейчас больному нужен полнейший покой и минимум контактов.

— Ухожу… Ухожу… А ты, Макс, думай!

* * *

Друзья! Сейчас навалилось столько на основной работе, что почти нет времени писать книги. Поэтому (надеюсь, временно) перехожу на график выкладки Понедельник-Среда-Пятница. По возможности буду выкладывать и внеплановые проды — подписывайтесь на книгу и автора, чтобы не пропустить их.

Спасибо за ваши лайки и награды! Я очень ценю их!

Глава 19

Врачиха не обманула. Ровно через два дня стоял у выхода из госпиталя, глядя на затянутое облаками небо. Но даже его серость и мелкий, моросящий дождик не портили настроение — это всяк лучше, чем скучать на больничной койке, не зная, чем себя занять.

— Пойдём, гроза Дыр! — шутливо ткнула меня в бок встречающая Юлия. — А то сейчас Глашка прямо на лимузине по ступенькам поедет. Не испытывай её терпения.

— Так, я вроде не у вас сейчас столуюсь?

— Столуйся где хочешь, но сегодня ты мой и полковника. Ребята на учёбе в Военной Академии. Вчера все трое успешно были зачислены в неё, и пропускать первый день негоже. Твои Чистильщики дежурят, поэтому поговорим в спокойной обстановке, а завтра расслабитесь шумной компанией. Дато по случаю твоего выздоровления со всем грузинским размахом застолье намеревается провести.

— Ох, бедная моя печень… — неискренне вздохнул я, мысленно потирая руки от предвкушения.

— Наша печень! — поправила Юлия, всё правильно поняв. — Я тоже не откажусь её посадить.

Как только я забрался в лимузин, Глашка сразу же спросила, дав по газам и отчаянно сигналя:

— Вылечили? Подыхать по дороге не собираешься?

— Как новенький! Сама-то как себя чувствуешь?

— Плохо. Морду набить этому Йети хочется. А так: прямо как движок внутри «откапиталили». Это… Слепошарый! Самокат купи и дома на нём езди! — на секунду отвлеклась она на зазевавшегося водителя, высунув голову в окно. — Свободна от всякой навязчивой хрени. Спасибо тебе.

— Таксу спасибо скажи. Без него не справились бы.

— И ему тоже. Но блохастый такой зануда, когда болеет. Дала б по унылой рыжей морде, но жалко почему-то. Потом вмажу.

Да, не изменяет себе Глафира. Меня, если честно, это радует: боялся, что после всех событий и уничтожения Лорда-папаши пойдёт в разнос. Вроде пронесло.

Так, за лёгким трёпом и прибыли к Достоевским.

Дома, как и говорила графиня, никого не было, кроме Кати и полковника. Увидев меня, он так сжал в объятиях, что чуть все кости не переломал. Катюха же с визгом бросилась на шею, невежливо отпихнув Воронина в сторону. Правда, он нисколько не обиделся, всё понимая.

Разговоры о самочувствии и прочих мелочах закончились быстро. Юлия, усадив нас с Савелием за обеденный стол,