Торговец смертью: Торговец смертью. Большие гонки. Плейбой и его убийца - Джеймс Монро

— Семь… восемь…

Он оказался возле фонтана, по которому так плохо стрелял Тернер. Симпатичный человек. Ему очень скучно. Он слишком много пьет. Но он счастлив со своим шофером-негром и поваром-филиппинцем и самыми дорогостоящими прихлебателями на всем Лазурном берегу.

— Девять… десять.

«Чего-то недостает», — подумал Крейг. Он слышал только собственные шаги. Тут раздался голос, голос Эшфорда, закричавшего в порыве стыда и любви:

— Бобби, нет! Ты не должен так делать!

Крейг резким рывком бросился в сторону и вниз, и пуля просвистела в воздухе точно в том месте, где мгновение назад была его спина. Оказывается, Ля Валере уже повернулся к нему лицом и шел в его сторону, готовясь выстрелить второй раз; Крейг откатился под защиту фонтана. Краем глаза Крейг заметил, что Эшфорд в ужасе смотрит на них. Оказавшись в тени фонтана, он вспомнил данное им обещание, что Ля Валере не пострадает. Он не представлял тогда, что Ля Валере намерен делать. Осторожно и аккуратно он нажал курок пистолета, полученного от Ля Валере. Курок сухо щелкнул, магазин пистолета был пуст.

Эшфорд снова закричал:

— Нет, Бобби, нет! — и бросился к ним.

Ля Валере кричал, приказывая ему вернуться назад, но Эшфорд продолжал бежать к единственному существу в мире, которого он любил, к единственному человеку, чей позор, чье предательство он не мог перенести.

Эшфорд оказался между Крейгом и Ля Валере, и Крейг, воспользовавшись этим, откатился за раковину фонтана, задохнувшись от боли, когда его поврежденная кисть ударилась о камень основания. Пуселли предупреждающе вскрикнул, но рука Крейга уже схватила спрятанный им совсем недавно револьвер. Его пальцы поймали рукоять в тот самый момент, когда Ля Валере выстрелил, Эшфорд вскрикнул последний раз и как подрубленное дерево рухнул к ногам Ля Валере.

Крейг видел, как он падает, но ум отказывался согласиться с этим. Он не мог думать ни о чем другом, кроме того, что Ля Валере обманул его, подсунув пустой пистолет. Он вспомнил, что сумасшедшие сами придумывают собственные правила, и в этот момент Ля Валере выстрелил вновь и пуля попала в злосчастную вазу фонтана, просвистев в нескольких дюймах от его головы. Справа от него маневрировал Пуселли, выбирая удобную позицию, чтобы покончить с ним, и в руках у того был автоматический маузер, способный выпустить весь магазин, словно миниатюрный пулемет.

Медленно, с величайшей тщательность Крейг прицелился в Ля Валере и выстрелил ему в сердце. Когда тот умирал, на лице его было написано огромное изумление.

Как только Ля Валере упал, открыл огонь Пуселли. Пули большого калибра били по фонтану, но Крейг скорчился у его подножия и слышал, как они летели мимо. Он лежал совершенно неподвижно, и минута прошла в такой тишине, что он слышал тиканье своих часов. Пуселли снова выстрелил, и снова пуля прошла рядом, а он продолжал лежать неподвижно. Наконец Пуселли встал и вышел из-за укрытия, осторожно продвигаясь вперед, держа руку на коробке маузера.

Крейг выстрелил в тот момент, когда Пуселли оказался на дорожке. Это был лучший выстрел в его жизни. Он должен был быть таким. Пуля попала Пуселли в руку, и большой маузер упал на землю. Крейг встал на ноги. Пуселли стоял перед ним, шатаясь, и когда Крейг наклонился и поднял пистолет, он продолжал качаться. Крейг чувствовал, как волны слабости заливают его, и усилием воли заставил себя устоять.

— Ты — дурак, — закричал он. — Идиот. Если бы вы играли честно, я намеревался умереть. Вы — безмозглые подонки. Почему вы решили меня обмануть?

Пуселли прижал к себе раненую руку.

— Я не хотел этого делать, — простонал он. — Я собирался сам тебя прикончить. Это все Ля Валере с идеей дуэли. Он у нас был джентльменом. — Он буквально выплюнул это слово.

Крейг сказал:

— Мы вернемся в дом, и ты поговоришь с Дюкло. Обсуждать здесь нечего. Просто делай что говорят.

Пуселли заглянул в глаза Крейга и подчинился. Альтернативой могла быть только смерть, и он понял это.

Дюкло чувствовал себя великолепно. Симпатичные девушки, важные мужчины были в его власти. Черный и цветной вели себя скромно и послушно, и это было правильно и справедливо. Его пистолет был символом его власти, его скипетром, и до тех пор, пока он держал его в руках, все повиновались ему. Это было хорошо; это было просто великолепно. И он держал его, наведя на девушку. Это было совсем замечательно. Когда раздались выстрелы и все подняли головы, все, что нужно было сделать Дюкло — просто поднять пистолет на пару сантиметров повыше, и снова все замерли, став еще более послушными.

Пистолет был замечательной вещью. И идея Ля Валере о дуэли, может быть, и не была, в конце концов, такой уж глупой. Пистолет следует использовать с достоинством, со знанием дела и соблюдая ритуал. Совершенно ясно, что следовало соблюсти ритуал, когда должен был умереть такой преступник, как Крейг. Рука Дюкло пошевелилась, и ствол пистолета коснулся горла Софи, прошелся по плечу и дотронулся до округлой линии ее упругой груди. Иногда жизнь улыбалась ему. Улыбалась она и в этот раз.

Позади него раздался голос Пуселли:

— Все в порядке, Дюкло. Теперь ты можешь выйти. Капитан хочет тебя видеть.

Дюкло вздохнул и недовольно отвернулся от девушки. Хорошие времена никогда не длятся слишком долго. Неожиданно лицо девушки изменилось и на нем появилось изумление, переходящее в истинное счастье. Дюкло слишком поздно начал поворачиваться. Что-то твердое ударило его в шею, и он упал, дернулся один раз и затих.

Тернер воскликнул:

— Ты купил меня с потрохами, сынок. В любое время, в любом месте. Только свистни.

Софи бросилась в объятия Крейга и замерла, вся дрожа, до тех пор, пока сила его рук не дала ей возможность почувствовать себя в безопасности и она смогла взглянуть на растянувшегося на полу Дюкло и скорчившегося в кресле Пуселли.

Ларри поднял пистолет Дюкло.

— А где второй парень? — спросил он.

— Он мертв, — сказал Крейг и рассказал, что произошло в саду. Ноно был потрясен.

— Но это же бандитизм, — сказал он. — Это же убийство.

— Ну, конечно, это было убийство, — подтвердил Крейг.

— Но честь! — воскликнул Ноно. — Он же опозорил свою честь.

— Не сделай он этого, — ответил Крейг, — я не смог бы его убить.

Ларри повернулся к Тернеру.

— Вы должны взять у него несколько уроков, Ден.

— Да, — кивнул Тернер, шагнул вперед, взглянул на Дюкло и перевернул его ногой.

— Ты видел, как он его ударил, Ларри? Он должен дать несколько уроков и тебе, сынок, но не сейчас. Сейчас у нас несколько иные проблемы.

Ноно сказал:

— Я думал, что все наши проблемы решены благодаря мистеру Рейнольдсу. — Он налил бренди, и Крейг выпил.

— Что мы будем теперь делать? — спросил Тернер. — Прежде всего, нужно от всего этого избавиться. В моем саду лежит убитый. А здесь эти два бандита. Мне очень неприятно говорить это, Джон, но я намерен вызвать полицию.

— Двое убитых, — сказал Крейг. — Второй — Эшфорд. Я же сказал вам — они убили и его. Он до самого конца любил Ля Валере. Он старался уберечь того от обмана, — так как он любил его и знал, что обман — самое тягчайшее преступление в кодексе чести. И Ля Валере убил его.

— Джон, мне очень жаль, — повторил Тернер, — но я должен позвонить в полицию.

Крейг пожал плечами.

— Поступайте как знаете, — сказал он. — Только прежде я предпочел бы исчезнуть отсюда.

— Конечно, — сказал Тернер, — ты можешь идти куда захочешь. — Он твердо взглянул на Крейга. — Я не задаю вопросов, сынок, потому что не хочу ставить тебя в неудобное положение и заставлять лгать, но если ты занимаешься болтами и гайками, то я — Красная Шапочка.

Крейг сказал:

— Мне бы хотелось позаимствовать и автомобиль.

— Ты не сможешь вести машину. С такими руками, как у тебя, — покачал головой Тернер. — Возьми «кадиллак». Ларри отвезет тебя.

— Спасибо, — кивнул Крейг. — Кстати о полиции. На вашем месте я бы позвонил полицейскому, которого зовут Сегюр. Он уже был здесь. Это очень тактичный полицейский.

— О’кэй. А что я ему скажу?

— Расскажите ему все, что здесь произошло. Какой-то подонок ворвался сюда и убил Эшфорда, а меня заставил драться на дуэли. Скажите, что вы встретили меня в Ницце и пригласили сюда. А заодно и Эшфорда. Мне бы не хотелось, чтобы в это дело оказалась замешана Софи.

— Мне тоже этого не хочется, сынок. Я сделаю все, как ты скажешь. Теперь ты намерен уехать?

Крейг кивнул.

— Где найти тебя? — спросил Тернер.

— Вы не сможете этого сделать, — ответил Крейг. — Я позвоню вам — если смогу.

Он взял со стола кольт и повернулся к Софи. Она видела в его глазах прощание и снова заплакала. Когда она прижалась к нему, он мягко шепнул ей что-то на ухо и постарался, как только мог, ее успокоить. Но времени на это уже не было. Ради благополучия их всех, и в первую очередь ее благополучия, ему нужно было уходить.