Хроники Пустоши (сборник) - Андрей Левицкий

Така, не оглядываясь, покивал:

– Вперед, ага. Корабль впереди, к нему едем.

Макота поморщился, но больше ничего не сказал и снова приник к биноклю, а чуть позже приказал всем остановиться.

Машины с повозками встали; бандиты, спрашивая друг друга, что случилось, полезли наружу.

– Всем обратно! – заорал атаман. – Назад, сказал! По кабинам сидеть, начеку быть! Кромвель, а ты сюда! Трубу свою возьми!

Высокий охотник подошел к «Панчу», Макота улегся животом на краю, свесив голову, стал что-то ему втолковывать. Кромвель кивнул и направился к стоящей впереди повозке с клеткой Турана. На груди бандита висела сложенная подзорная труба, в глазу поблескивал монокль в тонкой золотой оправе, с треснувшим стеклышком. Кинув на пленника равнодушно-презрительный взгляд, Кромвель забрался на клетку и стал разглядывать в трубу иссеченную узкими трещинами равнину, лежащую между караваном и Кораблем. Тем же самым, только при помощи бинокля, занимался на кузове грузовика Макота.

Туран отполз в сторону, чтобы спина Крючка не закрывала обзор. Равнина как равнина. Что Макоту насторожило?

Атаман окликнул Кромвеля. Тот опустил трубу и покачал головой. Макота проворчал:

– Я тож ничего не вижу. А чё ж меня гложет тады, а? – Он положил ладонь на грудь. – Прям печет тут. Эй, кучерявый!

Проводник не отреагировал, и атаман крикнул громче:

– Людоед, ползуна тебе в задницу! Така!

Тот наконец оглянулся.

– Ты через это место караваны водил уже?

Присевший на корточках Кромвель недобрым взглядом уставился на Таку сверху.

– Такие великие – не-е, – протянул людоед. – У тебя сильный караван, Большая Шапка, много машин. Така другие водил, меньше.

– Через вот это самое место? – уточнил атаман, показав вперед.

Проводник кивнул. Кромвель слез с клетки; оттолкнув Крючка, прыгнул на камни и пошел к своей телеге.

– Так, ладно, – решил Макота. – Все, слухайте! Стволы наготове. Говорят, людоеды щиты делают из высушенных водорослей Соленого озера, так те щиты даже пулю держат, если из пистолета. Глядеть по сторонам внимательно, ясно? Едем. Вы двое, – он показал на мотоцикл, – вперед, на разведку. Но так держаться, чтоб я вас отседова видел.

Караван двинулся дальше, мотоцикл быстро опередил его. Туран сидел у решетки, пожирая взглядом Корабль. Тот поначалу казался неясным, почти прозрачным силуэтом у горизонта, но с каждым шагом маниса становился все более плотным, зримым, все отчетливее проступал на фоне неба и рос, рос на глазах. Неужели это и правда корабль? Очень уж здоровый – настоящая громада, больше Столовой горы, больше киевского Храма, как тот был нарисован на картинке, что показывал странствующий паломник, больше всего, что видел в жизни Туран. Огромная железная туша разлеглась посреди неглубокого озера в центре Донной пустыни. Рыжий от ржавчины, усеянный черными пятнами борт нависал над округой, его подпирали толстые штанги и трубы, в нем зияли дыры, куда могли бы проехать десяток машин вроде «Панча» или омеговского танкера. Как такая махина могла плавать, держаться на поверхности воды? Какие моторы там должны быть, какие винты?..

– Почти доехали, – довольно пробормотал сидевший рядом с проводником Крючок. – Надоело тащиться.

Туран вздрогнул – пыливший впереди мотоцикл вдруг пропал. Так получилось, что в этот момент он смотрел прямо на машину, поэтому увидел сразу: вот только она была, а спустя мгновение ее не стало.

Пленник вскочил, треснулся теменем о прутья и снова сел, пялясь на равнину. Что такое? Нету мотоцикла! И никто вроде не заметил. Все заворожены громадой, к которой приближается караван, даже Макота нацелил на нее бинокль, даже равнодушный ко всему на свете Крючок смотрит туда. Только людоед косится в сторону, и лицо у него какое-то странное.

– Мотоцикл! – воскликнул Туран. – Он пропал!

Крючок привстал, схватив лежащий на коленях обрез.

Ил вздыбился. Поднимая облака серой пыли, по всей равнине стали возникать будто из ниоткуда кочевники на поджарых ящерах.

Морз закричал, сидя в коляске, замахал руками. Пронзительно засигналил гудок «Панча».

Люди пустыни с воплями бросились навстречу каравану, выстраиваясь обратным клином, – колонну брали в клещи.

На крыше грузовика щелкнуло ружье Макоты. Атаман проорал:

– Гасите их! Со всех стволов!

Крючок выстрелил, и манис, несшийся навстречу каравану, потерял наездника. Запряженный в телегу ящер с шипением прыгнул в сторону и сшиб другого маниса вместе с седоком.

Большинство нападавших растянулись цепью вдоль каравана, на пути остался десяток всадников – Туран видел смуглые лица, дубинки, копья, сплетенные из сухих водорослей щиты и короткие духовые трубки.

Загрохотали ружья, пороховые самострелы и пистолеты. Макота опять высунулся из люка с длинноствольной винтовкой в руках. Он выстрелил, исчез и появился вновь – теперь уже с двумя пистолетами. Взревел двигатель, «Панч» рванулся вперед, обогнав повозку Крючка, врезался в строй скачущих навстречу кочевников.

Лопоухий натянул вожжи, манис свернул. Повозка проскочила рядом с выдолбленной в иле ямой. Их было множество, там кочевники и прятались, накрывшись лохмотьями.

Колонна машин распалась. Рев моторов, гиканье, вопли и грохот наполнили равнину перед Кораблем. Крючок вцепился в поводья и что было сил колотил ящера шестом, зажав обрез под мышкой. Сбоку возник высокий смуглый кочевник, замахнулся коротким копьем. Туран выкрикнул в спину бандита:

– Справа!

Крючок отпрянул. Лязгнув наконечником по прутьям, копье влетело в клетку и упало около решетки, Туран схватил его. Бандит взмахнул шестом и вышиб кочевника из плетеного седла.

Выстрелы громыхали со всех сторон, облачка дыма взлетали над машинами, смешиваясь с гарью из выхлопных труб. «Панч» постепенно удалялся от повозки. За грузовиком мчались мотоциклетка и два фургона, один с топливной цистерной на прицепе, другой тянул две телеги с мутантами. С крыши клетки, где сидел пятнистый, стрелял из револьвера Кромвель.

Крючок дернул поводья, направляя маниса в объезд неглубокой расселины. Оттуда торчали заостренные колья, над ловушкой колыхались обрывки лохматой сети, внизу лежали два мертвых бандита и дозорный мотоцикл колесами вверх.

Корабль приближался, вокруг него поблескивали воды Соленого озера, перечеркнутые лентами мостков. Между берегом и ржавой громадой было метров двадцать, а то и больше – все это расстояние каравану предстояло пересечь по шатким настилам, положенным на сваи.

Сжимая копье, Туран перебрался на правую сторону клетки. Людоедов было слишком много – гораздо больше, чем людей у Макоты. Они окружили машины нестройной толпой, неслись по сторонам и сзади, с гиканьем метали копья и стреляли дротиками из духовых трубок. В ответ грохотали ружья и пистолеты, пули били в ил, в тела ящеров и людей.