Девушка моего друга (СИ) - Соловьева Анастасия

Юля втягивает воздух, недоверчиво кривится и переводит взгляд на полупустую бутылку воды.

— Ты мог позвонить, прийти ко мне на работу, написать хотя бы одно сообщение в телеграме. Вывод напрашивается сам собой: ты не сильно-то и скучал.

— Я никогда тебе не врал.

— Как ожидаемо! — фыркает Юля. — А я врала, изображала девушку Руслана, несла чушь про свободные отношения. Но влюбилась в тебя — и переборола старые страхи, отпустила прошлое, доверилась и открылась, понимая, что игра стоит свеч. Лучше рискнуть — и разбиться, чем вечно жить в сомнениях. А ты сразу ушёл… Говоришь, что скучал, но так и не объявился. Я тебя не понимаю. И не верю твоим словам.

— Интересно получается, — складываю руки на груди, усмехаюсь, — вы с Русланом меня обманули, но виноват в сложившейся ситуации именно я?

— Да. Ты говорил, что уважаешь Руслана и жалеешь о потерянной дружбе, но постоянно отказывался от встреч с ним, сбрасывал звонки. Рус всё же добился твоего внимания, пусть и с помощью невинного обмана. Если бы не наш спектакль с переодеванием, фиг бы вы с Русланом возобновили общение. А ты даже не попытался его понять. Зачем? Легче же избить того, кто не даёт сдачи, так ведь?

— Мне ещё благодарить вас за предательство?

— Смени уже пластинку, никто тебя не предавал! Да, поступили ужасно, врали и притворялись, но мы заслуживаем нормального отношения! Ты даже слушать меня не захотел, сразу решил вычеркнуть из своей жизни. И за две недели ничего не изменилось. Денис, с близкими людьми так не поступают. Если есть чувства — можно многое простить. Будь смелым и признайся, что их нет. Не мучай меня.

— Но это не так, — Юля говорит то, о чём я думал все шестнадцать дней.

— Ладно, попробую объяснить по-другому. Маше ты бы простил вранье?

— Да, — отвечаю твёрдо, без малейших сомнений.

— Что и требовалось доказать. Ты любишь Машу, уверена, ты простишь ей любую ошибку. Знаю, что некорректно сравнивать девушку и сестру, но смысл ведь не меняется — ты готов наплевать на свои принципы ради человека, который тебе дорог. Видимо, я — не тот человек.

Юля грустно улыбается, даже не смотрит на меня. Её губы дрожат, голос тихий, обречённый. Она кажется измождённой, словно все силы ушли на разговор. А ведь была радостной каких-то десять минут назад, с восторгом щебетала о рисовании, испепеляла лучистым взглядом. Но погасла из-за моей твердолобости.

Прощать умеют только сильные люди.

Юля поднимается, вздыхает, как бы набираясь смелости перед следующим действием, допивает воду и произносит. Глухо, отрывисто, неуверенно:

— Я, пожалуй, пойду. Всё уже сказано.

Шагает к двери. Если не остановлю сейчас, назад дороги не будет. Юля вряд ли поверит мне и никогда не забудет, как отпустил её уже в третий раз. Принципы, неприятие лжи, чётко выстроенная картина мира, душевное спокойствие — пусть всё летит в топку! Разве это важно, когда в крови бурлит любовь, когда жизнь не в радость без одного-единственного, самого лучшего в мире человека?

Встаю, направляюсь к Юле. Она слышит мои шаги, замирает у двери, ждёт. Подхожу к ней вплотную, накрываю её плечи руками, ловлю встревоженный ярко-зелёный взгляд и говорю со всей искренностью, кипящей внутри:

— Прости меня, Юль. Я совершил ошибку.

33

Юля

И вроде бы мечта сбылась. Денис рядом, прикасается ко мне, искренне просит прощения, а я глупо моргаю, открываю и закрываю рот, не в силах сказать что-то путнее. Что-то внутри сопротивляется, не даёт насладиться счастьем. Неужели перегорела за шестнадцать дней? Нет, чувства стали лишь сильнее. Тогда что не так?

Денис пробегает взглядом по моему лицу, останавливается на губах. Наклоняется, чтобы поцеловать, ни секунды не сомневается, что я отвечу. Поддаюсь секундному порыву и отворачиваюсь, прячу лицо на его плече, зажмуриваюсь, не в силах понять саму себя. Сплошной раздрай и смятение чувств.

— Юль? Что не так? — взволнованно спрашивает Денис. — Я слишком поздно попросил прощения?

— Нет. Но ты спешишь. Я не готова так быстро кинуться в твои объятия и забыть о двухнедельном разрыве.

— Что ты предлагаешь? — хмурится Денис. — Вечно вспоминать о расставании, сомневаться и бояться? Опять? Юль, я думал, это уже пройденный этап.

— А я думала, что ты захочешь поговорить со мной без вмешательства Маши. Если бы не она, фиг бы ты что-то осознал и попросил прощения!

Денис вздыхает, качает головой и возвращается к столику. Опирается на него обеими руками, пытается совладать с эмоциями.

— Так мы ни к чему не придём, Юль, — тихо произносит, закрывая глаза. — Я не знаю, как бы поступил, если бы Маша не подстроила эту встречу. Скорее всего, позвонил бы на днях или пришёл в твой магазин. Но есть вероятность, что я постарался бы навсегда вычеркнуть тебя из жизни. Это всё сослагательное наклонение, оно бессмысленно, потому что основано на догадках и предположениях. Надо принять то, что случилось, и жить дальше.

Конечно, Денис прав. До сих пор обидно, что он так легко от меня отказался. Но и ему тяжело: наплевал на принципы, признал свою вину, постарался измениться ради нашего будущего.

— Согласна, — подхожу к нему, накрываю ладонью щеку, покрытую лёгкой щетиной, робко заглядываю в тёмно-серые серьёзные глаза. — Мы оба совершали ошибки, так пусть они остаются в прошлом. Нам надо начать всё с чистого листа.

— Переиграем нашу вторую встречу? — вдруг улыбается Денис. — Никакого ужина с Русланом, никаких откровенных платьев и макияжа. Впервые я увидел тебя в магазине комиксов, спросил о фигурках супергероев. Ты оживилась, размахивала руками, подробно рассказывая мне о Геральте и Йеннифер. Я почти не слушал, лишь наблюдал за тем, как горят твои глаза, как прядь волос падает на лицо, а ты мило смахиваешь её указательным пальцем. Захотел тебя поцеловать, но испугался. Был зашоренным, считал, что у меня не может быть ничего общего с обычной продавщицей. Выскочил на улицу, дожидался такси под дождём, чувствуя, как в груди разливается сожаление. Словно упустил что-то важное.

Денис дотрагивается пальцами до моего лица, очерчивает контур губ, исследует шею и ключицы. Дыхание учащается, от невинных касаний искрится кожа. И нет желания сбежать или оттолкнуть. Сейчас всё правильно, как и должно быть.

— А потом я слышу заливистый смех, — продолжает Денис. — Оборачиваюсь, наблюдаю за тем, как ты кружишься под дождём, стоишь прямо в луже и ни о чём не беспокоишься. Наслаждаешься моментом, жмуришься, когда капли падают на твоё лицо, счастливо улыбаешься. Бредёшь к трамвайной остановке, а возле меня останавливается такси. Момент выбора. Разум или эмоции? Отмахиваюсь от водителя, бегу к тебе, в последнюю секунду успеваю заскочить в трамвай. Ты удивлена, тревожно осматриваешься по сторонам, словно не веришь, что я ищу именно тебя. Хлопаешь ресницами, смущаешься, когда называю своё имя и протягиваю руку. Пожимаешь её, отводишь взгляд. А я несу какую-то чушь о погоде, чтобы ты расслабилась. Вскоре ощущаю, что лёд тронулся. Через двадцать минут, на последней остановке, я наконец приглашаю тебя на свидание.

Денис берёт мою руку, оставляет невесомый поцелуй на тыльной стороне ладони. Вздрагиваю, тянусь к нему, чтобы обнять за шею.

— Юля, ты пойдёшь со мной на свидание?

— Да, — шепчу. От радости приятно кружится голова, на душе больше не скребут кошки.

Слова Дениса, искренность его взгляда, лёгкость касаний и поцелуев очищают душу, уничтожают последние сомнения.

— Прогуляемся? — предлагает Денис, нарушая уютную тишину.

— Да, сегодня чудесная погода. Наступили тёплые весенние ночи, — бегло целую его в щёку, замечаю довольную улыбку, спрятавшуюся в уголках губ, и с трудом отстраняюсь. — Пойдём.

Свежий воздух заполняет лёгкие, когда мы вырываемся на свободу. Денис берёт меня за руку и ведёт к набережной. С моих губ никак не хочет сползать улыбка. За всё время наших отношения я впервые не чувствую вины, тревоги или страха. Не осталось никаких секретов. Пусть так будет всегда.