Порочная связь - Меган Марч

– Я был готов к этому. Я даже удивлен, что он так долго терпел. Элизабет ждала больше двадцати лет, чтобы сделать этот звонок. Но время работает на тебя, равно как и на меня.

– Что вы имеете в виду?

Он говорит загадками, и я не понимаю его.

– Он очень давно воспользовался своими связями, чтобы получить информацию, которую не должен был бы знать. Я знал, что он все знает, но пока он ничего не делал с этим, я ничего не делал с ним. Но он нарушил негласную договоренность и должен быть наказан.

Холли замирает, кладет руку мне на бедро и сжимает его.

– Простите, Дом. Нам следует прокрутить разговор на тридцать секунд назад и притвориться, что мы этого не слышали.

Я накрываю руку Холли своей.

– Думаю, тебе лучше пойти в другую комнату.

Ее ногти впиваются в мою ногу.

– Ни за что.

Один из телохранителей фыркает, но тут же замолкает.

– Холли…

– Крей…

– Дети, дети, – говорит Дом, – я меньше всего хочу спровоцировать семейный скандал. После тридцати лет совместной жизни с моей женой я очень хорошо понимаю, что первое время мир в семье бывает довольно хрупким.

Холли бросает на него быстрый взгляд, и я точно знаю, о чем она думает.

– Холли.

– Крей.

Дом улыбается.

– Да. Я тоже знаю, о чем она думает. Я не был верен своей жене. Я должен был бы сожалеть об этом, но тогда вашего мужа не существовало бы. Так что, миссис Карас, какой ответ вы хотели бы услышать?

Холли, должно быть, стиснула зубы, потому что она молчит.

Дом переводит взгляд на меня и продолжает:

– Я понимаю твое нежелание знать что-либо о моих планах относительно Деймона. Это нормально. Но мой мир отличается от твоего. Его проступок не может остаться безнаказанным. Я сохраняю свое положение лишь потому, что держу под железным контролем свою империю.

Я качаю головой.

– Я хочу получить его акции, но я не хочу, чтобы он умер. Проблема состоит в том, что если он умрет, я буду первым подозреваемым, независимо от того, как это произойдет. Мы сейчас посреди шквала дерьма, но это вопрос о нарушении корпоративной этики. А криминальное расследование и возможные обвинения – совсем другое дело, и я не хочу иметь с этим ничего общего. Если акции моей компании упадут из-за иска акционеров, это ничто по сравнению с тем, что произойдет, если меня будут допрашивать из-за исчезновения или убийства Деймона.

Дом откидывается назад и кладет руки на спинку дивана. И он выглядит настоящим главарем мафии. Не хватает лишь дешевой сигары и клубов дыма, чтобы завершить картину.

– Ты поднял важный вопрос. – Он потирает подбородок, и перед моими глазами встают картины из гангстерских фильмов. – Хм-м, ты говоришь, что хочешь получить его акции? И это решит проблему?

– Да. Иск становится недействительным, если он больше не акционер, – поясняю я.

– После того как пройдет некоторое время после отзыва иска, я полагаю, тебе будет все равно, что с ним случится? – спрашивает он.

– Этого я не говорил. По отношению к Грир он был не таким уж засранцем, и ей будет больно потерять его.

Я бросаю взгляд на сестру, которая непривычно молча стоит в дальнем углу комнаты. Ее глаза широко раскрыты.

Дом тоже переводит взгляд на нее.

– Вот, оказывается, кто рассматривает меня так пристально. Приятно познакомиться, Грир.

Грир опускает руки, которые были скрещены у нее на груди, и кивает.

– Взаимно. – И, к моему изумлению, добавляет: – Я видела вас раньше. С двумя сторожевыми собаками. В Мидтауне однажды ночью, когда возвращалась с работы.

Дом вздергивает подбородок.

– Вы слишком мало заботитесь о своей безопасности, мисс Карас. Вам повезло, что мои люди присматривали за вами и вмешались, чтобы выручить вас.

Холли замирает, а Грир бледнеет.

– Что?

– Я взял вас под свою защиту из уважения к вашему брату, потому что я знаю, как он будет переживать, если с вами что-нибудь случится. Но это не повод проявлять беспечность.

Все мои внутренности, которым сегодня уже здорово досталось, холодеют.

– Черт. – Я провожу рукой по лицу. – Грир, я найму тебе телохранителя. Не спорь со мной. Это решено.

Грир открывает рот, чтобы возразить, но, увидев мой гневный взгляд, замолкает и крепко сжимает губы.

– Буду рад порекомендовать вам кого-нибудь компетентного, – со снисходительной улыбкой говорит Дом.

– Я сам позабочусь об этом, но спасибо за предложение.

И он снова кивает. Я уже мысленно называю это движение «кивок Дома».

– Теперь по поводу Деймона. Его акции тебе доставят завтра. Рассматривай это как запоздалый свадебный подарок.

Он встает с дивана и смотрит на Холли.

– Я буду также присматривать за вашей матерью. Если она снова что-нибудь натворит, мы позаботимся о том, чтобы ей не захотелось повторять эту ошибку. Полагаю, на этом наши дела закончены.

Холли тихо говорит:

– Вы же не собираетесь…

Он смеется.

– Нет. Но проблем она вам больше не доставит. – Дом кивает нам, а потом смотрит на Грир. – Было приятно наконец познакомиться с вами. Не думаю, что мы еще когда-нибудь увидимся. – Он снова переводит взгляд на меня. – И на всякий случай: электричество в вашем здании отключилось по неясной причине, когда нас еще здесь не было.

Холли с шумом втягивает воздух в легкие, а я поднимаю бровь.

– А как же швейцар и соседи?

Он склоняет голову набок.

– Мы не входили через парадную дверь. И не нужно нас провожать. Береги себя, Крейтон. Было приятно познакомиться с вами, Холли. Удачи вам на музыкальном фестивале в июне.

Мы молча стоим, потрясенные, когда комната снова погружается в темноту, а крутой мафиози – мой отец – исчезает вместе с двумя телохранителями из нашей жизни, так же быстро, как он вошел в нее.

Как только за ними закрывается дверь, Холли говорит:

– Ни хрена себе, Крейтон! Бог мой, неужели это все правда произошло?

А Грир тихо бормочет:

– Черт! Вот это дерьмо!

– Как ты думаешь, ты его когда-нибудь еще увидишь? – спрашивает Холли.

Свет снова загорается, и я несколько раз моргаю, прежде чем ответить:

– Понятия не имею. Но, полагаю, этого не случится, если только он сам не захочет меня видеть.

Я все еще пытаюсь осмыслить все, что узнал за последние пару часов. Это все нереально. Человек, которого я считал своим биологическим отцом, был мне вовсе не отец. Вся та ненависть, которую дядя испытывал ко мне все эти годы, не имела никакого отношения ко мне и была связана с его личными