Дневник ангела-хранителя - Кэролин Джесс-Кук

Марго кивнула и улыбнулась. Гайя шагнула вперед и наклонилась над плечом Тоби.

— Марго — Та Самая, Тоби.

Она просто взяла и сказала это. И больше того, Тоби ее услышал. На мгновение он повернулся к Гайе, его сердце быстро заколотилось во внезапном озарении, переданном его душе. А я наблюдала за этим, сраженная изумлением и смирением.

Гайя знала, что я была Марго, она наблюдала, как я обвиняю ее сына в убийстве. И все же она поощряет его быть с Марго. Тоби повернулся к Марго, внезапно ему захотелось узнать ее получше. А Марго стала внимательно читать его книгу.

— Вы любите книги, я так понимаю?

— Угу. — Марго перевернула страницу.

— Знаете, все в наши дни такие противники Шекспира, но нельзя не любить «Ромео и Джульетту», так ведь?

Я засмеялась. Когда дело касалось легкой болтовни, Тоби был полным недотепой.

Марго, однако, была склонна к энергичной беседе. Она подняла глаза от книги, скрестила ноги и очень серьезно посмотрела на него.

— «Ромео и Джульетта» — это шовинистическая фантазия о любви. Я думаю, что Джульетта должна была бы вылить с того балкона бочку кипящего масла.

Улыбка Тони пожухла, как папоротник в пламени. Он отвел взгляд, ища ответ. Марго возвела глаза к потолку и встала, чтобы уйти.

Гайя немедленно оказалась рядом с сыном, что-то ему шепча. Я наблюдала, как Марго ищет, с кем бы еще поговорить в этой комнате, с кем-нибудь, более склонным набивать себе цену, и почувствовала, как сама мысленно поднимаюсь на защиту Тоби.

Ничего из шепота Гайи не дошло до Тоби. Чувства его из-за внезапно овладевшего желания наладить отношения с Марго были хаотичными. Он нервничал, был напряжен и сомневался, почему его так тянет к женщине, которая совершенно не в его вкусе.

— Тоби, вели ей сделать прыжок с разбега, — шагнув вперед, уверенно произнесла я.

Я сказала это еще раз, затем еще раз. Гайя посмотрела на меня так, будто я совсем потеряла рассудок.

Наконец Тоби встал.

— Марго! — крикнул он, когда она пошла прочь. — Марго! — повторил он, и она остановилась.

Пауза в музыке. Несколько человек повернули головы, чтобы посмотреть на них двоих. Тоби указал на Марго.

— Ты ошибаешься, Марго. Эта пьеса о родственных душах, преодолевших все препятствия. Она о любви, а не о шовинизме.

Музыка заиграла снова; первые такты «Я пристрелил шерифа».[31]

Соня выгнала всех со стульев и кресел, чтобы побалдеть под музыку. Марго смотрела через толпу на Тоби, ища его взгляд. На мгновение ей захотелось бросить ему какое-нибудь бесцеремонное замечание. Но что-то в его взгляде помешало ей это сделать. Поэтому она пошла прочь, покинула дом через парадный вход и вернулась в свою комнатку над «Баббингтон букс».

16. Волна потерянных душ

В течение следующих месяцев я имела честную долю столкновений с демонами. Ангел Сони — ее отец Эзикиел, который почти никогда не был с ней при жизни, — терпеливо расхаживал по коридору ее дома: ему регулярно мешала войти зависимость Сони от двух демонов, Лучианы и Пуи. В отличие от Грогора они очень походили на красивых представителей человеческого рода, во множестве переступавших порог дома Сони. Я знаю, что они проводили с Соней много времени, но чаще всего я не могла их видеть.

И именно там я узнала пару вещей: демоны могут замечательно прятаться. Как миллионы насекомых, крадущихся по уютным комнаткам и щелям пола вашего дома, так и демоны внедряются в маленькие пространства вокруг живых. Я наблюдала, как Соня снимает ожерелье с тяжелой перламутровой подвеской, как кладет на туалетный столик, и видела глядящие из подвески лица Лучианы и Пуи. Иногда они обитали в ее дизайнерской сумочке, в других случаях обвивались вокруг ее предплечья, как амулет. Поскольку Соня, скажем так, постоянно меняла образ жизни — например, в понедельник вы могли застать ее занимающейся йогой и прихлебывающей алоэ вера, а во вторник вполне могли споткнуться о ее бесчувственное, накачанное наркотиками тело, когда она лежала лицом вниз в собственной блевотине, — Лучиана и Пуи или сидели, развалясь, на гигантском диване Сони в полном человеческом обличье, или съеживались и превращались в темные пятнышки в душе Сони.

Но они никогда ее не оставляли.

Не прошло и пары недель, как Соня пригласила Марго переехать к ней. Она сказала, что ей очень жаль, что Марго приходится работать на трех работах и, хуже того, жить в отвратительной квартире Боба. По правде говоря, Соня была одинока. Даже присутствие Лучианы и Пуи было связано с ее одиночеством. Она никогда не понимала, почему внезапно начинала себя чувствовать менее одинокой, поддаваясь увлечению наркотиками. Она списывала все на то воздействие, которое наркотики оказывают на мозг. Она ошибалась. Это происходило потому, что Лучиана и Пуи обвивались вокруг нее, как плющ вокруг дерева, самые преданные и гнусные ее компаньоны.

Очень скоро я ясно дала понять, что не буду равнодушно расхаживать по коридору, пока эти двое уничтожают душу Сони. Они заставляли ее плохо влиять на Марго. Та уже пробовала немножко травки там, немножко кокаина здесь, и то, что надвигалось, напоминало мне прожектор паровоза, который летел навстречу ей, лежащей на железнодорожных путях.

Лучиана и Пуи не слишком любезно отнеслись к моему противостоянию. Они изменили обличье, поднявшись, как две колонны красного дыма в виде кобр, оплевывая меня огненными шарами. И в точности как в реальной жизни, я оказалась в ситуации, для которой меня не готовили, о которой не предупреждали.

В точности как в реальной жизни, я действовала инстинктивно: подняла руки и остановила огонь, потом закрыла глаза и вообразила, что свет во мне становится все ярче и ярче. Так и получилось. Когда я открыла глаза, свет был таким сильным, что демоны подались в угол, будто тени, отбрасываемые луной, и после этого долго не показывались.

Эзикиел вернулся в жизнь Сони бурной, целебной силой. Она вдруг обнаружила, что подумывает бросить наркотики, повернуться лицом к здоровому образу жизни, может, даже свить гнездышко с милым мужчиной. Навсегда.

— Что ты думаешь о Тоби? — спросила Соня Марго за утренним кофе.

— Он кажется милым, — пожала плечами та. — Спокойным.

— Я подумываю о том, чтобы начать встречаться с ним.

— Встречаться с ним? — преувеличенно закашлялась Марго. — А что еще ты начнешь, уж не знаю — печь и вязать шарфики?

Соня — вообразите себе эту девушку, склонившуюся над своим кофе латте, облаченную в черный шелковый халат и красный бархатный лифчик, с буйными непричесанными волосами, выглядящими так, будто у нее течет по лицу кровь из раны на голове, — была оскорблена. Больше всего Соню оскорбило то, что ее, в общем-то, не задела мысль о выпечке и вязании шарфиков.