Жизнь под чужим солнцем - Елена Михалкова

Скорей, скорей, торопило ее что-то, иди быстрей, подальше от их взглядов и тишины за спиной. «Поедем к морю, посидишь на берегу, все пройдет», – говорила мама, когда в детстве она заходилась в удушающем приступе кашля, от которого под глазами сразу же пролегали синие полукружья. И на юге она с самого утра бежала к морю, в детской надежде посидеть около него, чтобы все прошло. Все проходило. Мама вылечила ее поездками к морю, которое оставляло ее, в общем-то, равнодушной, потому что озеро в любимом Бабушкине было гораздо интереснее. Но помогло все-таки море, а не озеро.

«Я сейчас там посижу, и все пройдет», – сказала себе Даша. Ей не хотелось плакать, не хотелось кричать. Ей не хотелось ничего. Все, что было непонятно, что напоминало о себе тихим нашептыванием где-то под самыми тайными мыслями, все прояснилось, и стало удивительно, как Даша не поняла раньше. Ведь Алина сказала же ей почти прямым текстом…

– Даша! Даша, постой!

Максим догнал ее, запыхавшись. Оказывается, она шла достаточно быстро.

– Даша, я хочу тебе все объяснить… Черт, неудачная фраза, дело не в объяснении, просто… Даша, я тебе раньше ничего не говорил, потому что… Послушай меня, пожалуйста!

Она обернулась к нему.

– И почему же ты раньше ничего не говорил? – спокойно спросила она. – А ведь у тебя была масса возможностей. Знаешь, я абсолютно уверена: если бы мне гиды сейчас не сказали, что ты ее бывший муж, то я так бы и не узнала об этом никогда. Хотя вообще-то мне следовало раньше догадаться, потому что Алина мне сама все сказала. Вы так старательно делали вид, что друг с другом незнакомы! Но в то утро, когда ее убили, она накричала на меня и назвала тебя юристом-самоучкой. Она не могла знать такой подробности из твоей биографии, если только вы не были хорошо знакомы, правда? Ты мне рассказывал, что у тебя нет юридического образования! Так какого же черта оба вы притворялись все время?!

Она перешла на крик, и проходящая мимо них пожилая пара обернулась. «Успокойся, – сказала себе Даша, – на тебя обращают внимание…» Да мне плевать, закричал кто-то внутри, я одного не понимаю, зачем все это было нужно?!

– Я одного не понимаю, – выдохнула она, – зачем все это было нужно?! Вот вся эта ваша игра. Вы так остроту потерянных ощущений возвращали, что ли?! Ну да, такие милые ролевые игры… А после смерти-то ее ты с кем продолжал играть?

– Я не играл, – негромко ответил он. – Ты все не так поняла. Пожалуйста, сядь, мне тяжело разговаривать стоя.

– Мне плевать, тяжело тебе или нет. Если не хочешь, можешь и не разговаривать. Без твоих объяснений все ясно!

– Да ничего тебе не ясно, – поморщился он. – Даша, послушай… Когда мы разводились с Алиной три года назад, мы расстались очень плохо. У нас был не цивилизованный развод, а сплошные джунгли и пожирание противника. Мы не то что общаться потом, но даже видеть друг друга не могли – когда на улице встречались, то на разные стороны дороги переходили. Сейчас все кажется смешным и… детским лепетом каким-то, а тогда было довольно тяжело. В конце концов Алина уехала в Москву, а я остался в Питере. И ничего не знал о ней все это время. И не хотел знать! И когда увидел ее в «Сафире», я просто обалдел, понимаешь?! Клянусь тебе, я понятия не имел, что она будет тут отдыхать, это просто совпадение, редчайшее совпадение! И я даже хотел с ней заговорить, хотя мы еще за два месяца до развода перестали разговаривать, но она сделала вид, что мы незнакомы. Ты помнишь, она предложила мне представиться? Ну, вспомни же, ты ведь стояла рядом! А я еще ответил, что для нас это необязательно… Конечно, необязательно, если мы в браке прожили три года!

– А потом?

– А потом все продолжалось точно так же. Она упорно делала вид, что видит меня первый раз в жизни. Полагаю, я был ей еще более неприятен, чем она мне. А может, она просто играла в такую странную игру… сейчас уже не узнаешь. Я хотел с ней поговорить, видел же, что она всякие гадости тебе рассказывает обо мне, но потом понял, что не стоит. Говорить со мной она все равно бы отказалась, а так в общении с тобой была связана собственной выдумкой – нельзя ведь говорить много всего нехорошего про постороннего человека. А рассказывать тебе, что я ее бывший муж, она бы уже не стала.

– Ну ладно, – согласилась Даша, – даже если допустить, что все это странное совпадение и Алинина выдумка, то почему ты потом мне обо всем не рассказал? Почему ты молчал после ее смерти, вот чего я не могу понять!

Максим опустился прямо на траву, и у Даши мелькнула мысль, что на брюках останется след.

– Потому что я дурак! – сказал он, глядя на закат. – Я собирался, но когда ты сказала, что ее убили, и рассказала, как именно… Ты на всех вокруг так смотрела, будто каждый мог быть убийцей, что было, в общем-то, правильно, но мне совершенно не хотелось, чтобы ты так же смотрела и на меня. Ты была такой… беззащитной, что ли…

– И тебе ужасно захотелось меня защитить! – зло процедила Даша.

– Да, мне ужасно захотелось тебя защитить, – кивнул он, не обращая внимания на ее тон. – Но я понимал, что если ты будешь подозревать и меня тоже, даже сама того не желая, то ничего у нас с тобой не получится. Потому и промолчал. Теперь-то понимаю, что поступил абсолютно неправильно, в результате ведь получилось гораздо хуже, чем могло бы быть. Я ошибся. Но я не собирался обманывать тебя специально! В конце концов, если бы хотел обмануть, то не стал бы говорить кому-то, что она моя бывшая жена, и заниматься ее вещами, и звонить дяде Валере, который, между прочим, живет со мной на одной улице, в соседнем доме. Я бы просто промолчал. Все равно ведь никакого расследования не было, паспортов никто не проверял. Но даже если проверили… Подумаешь, отметка о разводе!

Он говорил так убедительно, что Даше очень хотелось ему поверить. Но было еще кое-что. Да, было еще кое-что, из-за чего она не могла сесть рядом с ним на траву, испачкав сарафан, и сказать: бог с ним, со всем этим, давай забудем, я все прекрасно понимаю.

– Тебя не было в тот день на пляже, – тихо сказала она, стараясь не глядеть на Максима.

– Что?

– Тебя не было. То есть ты уходил до ее убийства. И тебя не было на пляже после одиннадцати.

– Дашка, да ты с ума сошла! – изумился он. – Я же рядом с тобой плавал!

– Да, – кивнула она, – вот и я тоже так думала сначала. Ты так подробно расспрашивал меня, где кто был в то время, так пытался заставить меня вспомнить, напрячь зрительную память, как ты говорил, что я не сразу подумала о тебе самом. Но ведь тебя там не было! Ты зашел со мной в воду, а потом я повернула к берегу, потому что устала. Но, понимаешь, выйдя на берег, я стала искать тебя в воде. И не нашла. Я внимательно смотрела, но тебя не было, уверена. Ты ведь плаваешь гораздо лучше меня, вполне мог меня обогнать. Я еще потом сидела на берегу минут пятнадцать или даже больше. В общем, и у тебя было достаточно времени, чтобы дойти до корпуса.

– Ты что несешь? – спросил он, приподнимаясь. – Ты соображаешь, что говоришь?

– Мне казалось почему-то, что убийц должно быть двое: мужчина и женщина, поэтому я подумала про Никиту с Аллой. Но ты ведь сильный. Ты вполне мог дотащить ее тело до ванны и положить туда, правда? И она спокойно открыла бы тебе дверь…

– Дашка, ты что, думаешь, ее убил я? Да зачем?

– Не знаю, – покачала она головой, не отводя от него глаз. – И не хочу знать. Я понимаю, что доказать ничего нельзя. Если и были какие-то улики… Ты ведь занимался вещами, правда?

– Ты все выворачиваешь наизнанку!

Он сделал шаг к ней, но Даша отпрянула.

– Не подходи ко мне! – прошептала она, потому что голос внезапно сел. – Не подходи ко мне! Я не собираюсь никому ничего рассказывать, поэтому не трогай меня!

– Даша, успокойся, не собираюсь я тебя трогать!

Он сделал еще один шаг, и у Даши прорезался голос.

– Не подходи ко мне! – отчаянно выкрикнула она. – Еще шаг сделаешь, начну кричать! Я тебе не Алина!

Она попятилась по аллее, и когда их стало разделять не меньше трех метров, повернулась к морю.

– Дашка! – крикнул он ей в спину.

Ее словно током ударило.

– Не смей называть меня Дашкой! – прошипела она, обернувшись к нему. – Вообще не смей никак меня называть! И не подходи ко мне, понятно? Не подходи ко мне, не то я сама тебя убью.

Он стоял на берегу неподвижно.

Господи, кругом одна ложь, мысленно простонала Даша, одна ложь. Она повернулась и пошла по аллее, сначала медленно, потом быстрее, быстрее…

Максим сел на корточки и негромко выругался. Надо же было быть таким дураком! И ведь теперь ей ничего не объяснишь и не докажешь – будет шарахаться от него, как затравленный заяц. Бедная напуганная девочка…

Он вспомнил Алину – Алину, которую никогда не смог бы назвать бедной напуганной девочкой, ни при каких обстоятельствах. Она словно родилась женщиной – опытной, умной, знающей, чего хочет, и добивающейся желаемого. «Вот только со мной ей не повезло, – хмыкнул Максим. – Хотя она очень старалась. И образовывала, и учила жизни, и пыталась из меня человека сделать, а все впустую. Я еще и сопротивлялся, подшучивал над ней. Вот этого она мне простить и не могла – того, что я, скотина такая, посмел не просто не оценить ее усилия, а еще и посмеяться над ними».