Любовь дикая и прекрасная - Бертрис Смолл

16

От выпитого виски Катриона чуть-чуть опьянела.

— Сколько времени? — спросила она у Эллен.

— Второй час, — ответила та.

— Посплю до ужина. А тогда меня разбудишь. Вернусь сюда в десять. Приготовь ванну. Положи на кровать свежие простыни и позаботься, чтобы хватило дров для камина. Да, не забудь — в шкафу должно быть вино — и красное, и белое. Положи еще фруктов и сыра. И марципан — король без ума от марципана.

В одиннадцать часов вечера король прошел по потайному ходу в спальню графини Гленкерк. Катриона поднялась с кровати и медленно пошла навстречу.

— Стой!

Она замерла, и Джеймс какое-то время внимательно рассматривал свою несговорчивую любовницу. Темно-золотистые волосы графини были присобраны и закреплены маленькими золотыми шпильками с жемчугами. Ее изысканная ночная рубашка была скроена с явным расчетом на то, чтобы соблазнять. Сшитая из бледно-зеленого шелка, она имела длинные ниспадающие рукава и глубокое V-образное декольте. Корсаж казался нарисованным на теле — так он облегал роскошную грудь и подчеркивал тонкую талию. Сквозь шелковую юбку просматривались жемчужные тени бедер и ног.

Катриона гордо встретила взгляд монарха. Она была столь прекрасна, что король почти боялся прикоснуться к ней. Однако желание оказалось сильнее благоговения, и он притянул Катриону в свои объятия.

Янтарные глаза короля не отрывались от изумрудно-зеленых глаз графини. Когда его руки крепко обвились вокруг ее тела, Джеймс почувствовал, что Катриона слегка дрожит, и обрадовался, приняв это за благоговение перед ним, мужчиной и королем. Казалось, он держал ее так целую жизнь. Потом монарх наклонился и поймал своим ртом ее губы. Одной рукой он убрал из волос Катрионы золотые шпильки, и волосы рассыпались по ее плечам благоуханным облаком.

Джеймс потянул за тонкую шелковую ленту на поясе у графини, и рубашка, легко распахнувшись, скользнула на пол. Ни слова не говоря, Катриона повернулась, подошла к кровати и легла. Король заставил себя раздеваться помедленнее, но едва он оказался в постели, как разом потерял терпение. Катриона заметила это, но удержала монарха.

— Я не шлюха, чтобы брать меня быстро, Джеми.

— Ну-ка, ну-ка! А я-то думал, что ты все еще сердишься на меня!

— Сержусь! Ты поступил весьма нелюбезно, что так скоро отослал Патрика.

— Дорогая Кат! Я три ночи стоял в этом проклятом проходе и смотрел, как вы с мужем ласкали друг друга.

Больше выдержать я уже не мог. Ты что, хотела, чтобы я вошел в эту дверь и попросил твоего мужа подвинуться?

Ошеломленная Катриона не нашлась, что ответить. Ее возмутило, что кто-то посторонний вторгался в ее интимную жизнь с Патриком. «У меня к тебе большой счет, Джеймс Стюарт, — подумала она горько, — и однажды я его сведу».

Губы короля сомкнулись на ее соске, и он жадно засосал. Рука монарха настойчиво проникла меж ее ног, разыскивая мягкую и чувствительную тайную плоть. Он ласкал графиню с изощренным умением, возбуждая ее непереносимой нежностью своих пальцев. Через несколько минут Катриона корчилась от страсти.

Она намеревалась наказать Джеймса холодностью, но по мере того, как возрастало ее собственное желание, Катриона начала понимать, что самое большое зло, какое только она может причинить королю, — это оказаться самой сладострастной женщиной из тех, что тот когда-либо встретит в жизни. Она погубит его для других женщин'..

Катриона знала, что, как только юная Анна Датская прибудет в Шотландию, монарх посвятит себя ей. Превыше всего Джеймс Стюарт желал иметь супругу, принадлежащую ему одному, а с ней и семью. И он был не такой человек, чтобы поставить все это под угрозу.

Однако подросток-девственница вряд ли могла сравниться с такой опытной зрелой женщиной, какой была Катриона.

Совсем не развратная, но хорошо обученная Патриком, графиня была чувственной и страстной натурой. Теперь она использует свой опыт, чтобы отомстить Джеймсу Стюарту.

Переместив свое прелестное тело, Катриона ловко скользнула под короля и нежно обвила руками его шею.

— Джеми, — прошептала она. — Люби меня, Джеми, милый.

Король не поверил сначала своим ушам, но, приподнявшись и опустив на нее свой взгляд, он увидел сияющие глаза и вожделеющие губы. Джеймс не стал сомневаться в своем счастье и овладел устами, которые ему предлагались.

Они оказались мягкими и податливыми и привели сиятельного любовника в неистовство.

Бедра графини послушно раздвинулись, а тело выгнулось навстречу его напору. Катриона крепко обвила короля ногами, и всякий раз, как Джеймс входил в нее, язычок графини выстреливал у него во рту. Монарх дико возбудился и уже не в состоянии был себя сдерживать. Однако же несколько минут спустя, когда Катриона задвигалась под ним, он снова испытал вожделение. Она вновь и вновь нашептывала его имя, словно молебствие. Король обезумел от страсти, и на этот раз он сдерживал себя до тех пор, пока любовница тоже не ощутила себя на седьмом небе.

Обессилевшие, они лежали на кровати, тяжело дыша. Наконец король сказал:

— Ты пугаешь меня, Кат! Ты совсем не походишь на простую смертную, ибо никакая женщина не способна любить так, как ты только что любила меня!

— Да что вы, милорд? Разве я вас ублажила?

— Да, любовь моя, ты потрясающе меня удовлетворила. Какая-нибудь магия?

Вспомнив, что Джеймс был страшно суеверен, Катриона закусила губу, чтобы не рассмеяться.

— Нет, милорд, я использую только чары своего тела.

Встав, она потянулась, а затем прошествовала к буфету.

— Белое или красное, милорд?

— Красное.

Графиня наполнила рубиновым вином два хрустальных бокала. Вернувшись к кровати, она протянула один королю. Задумчиво потягивая напиток, монарх спросил:

— Это Патрик тебя научил так любить?

— Да, — тихо ответила Катриона.

— И ты никогда не знала других мужчин?

— Нет, Джеми, никого. По рождению я — Хэй из Грейхевена. Наш дом стоит на отшибе, и, кроме моих братьев и кузенов Хэй и Лесли, у меня не было встреч с внешним миром. Я пришла к Патрику девственницей.

— А велика ли твоя семья?

— Четыре брата — один старший, три младших. И мои родители еще живы.

— Тебе повезло, милая.

— Однако это только часть семьи, — напомнила графиня. — Не забывай, что у меня муж и шестеро детей. — Катриона открыто взглянула на короля. — Ваше величество, когда королева, ваша невеста, прибудет из Дании, я отправлюсь домой, в Гленкерк, к детям. Пусть вы и король, но я не позволю вам разрушить мою семью! Я люблю Патрика Лесли, и я люблю наших детей. Иначе я бы скорее наложила на себя руки, чем отдалась вожделению другого мужчины!