Сталкер от бога. Дороже жизни - Дмитрий Луценко

— Все данные находились на серверах, но они уничтожены. Тот охранник, в которого я стрелял, нажал кнопку на стене, активирующую систему их уничтожения. По её сигналу сработали термические заряды, расположенные рядом с дисками. Посмотрите в той нише, где он стоял, убедитесь. Касаемо чего-то нетривиального, могу только несколько вакцин от Х-вируса посоветовать забрать, больше тут интересного или стоящего, что можно унести, нет.

— Комбинезон замкнутого цикла тут найдётся?

— И не один.

— Хорошо. Одень такой, а мы пока подготовим это логово к очищению огнём.

Группа Иванцова встретила их с явным облегчением. Очевидно, что если бы напарники не вернулись вовсе, это ни у кого не вызвало бы удивления.

— И как там в аду?

— Горит. В прямом смысле слова. От пятого яруса и до самого низа. Но имейте в виду, что хотя лаборатория уничтожена, верхние ярусы по-прежнему заражены.

— Вы нам здорово помогли, лично от меня и бойцов большое вам человеческое спасибо. Вас сопроводить назад?

— Да не беспокойтесь, тут рукой подать до поста, не заблудимся.

— Хорошо, а то поступила информация о банде севернее по дороге, движущейся к насосному заводу. Прикипели они что ли к нему во времена Борова, когда там их главная база находилась? Даром, что ты его там же и пристрелил. В общем, хотелось бы, не откладывая в долгий ящик, их на ноль помножить.

— Не вопрос, капитан. Удачи!

— И вам! Встретимся на базе — я проставляюсь! — пообещал Иванцов.

После расставания с долговцами Меченый повёл свою группу на Росток кратчайшей дорогой. Шли стандартно, с десятиметровым интервалом, дабы в самом худшем случае не срезали всех одной очередью. Естественно, биолог в центре. Новоиспечённая троица как раз проходила мимо заросшего камышом пруда, когда Меченый, удивлённо произнеся «это что ещё за хрень?», вскинул свой АС ВАЛ и несколько раз выстрелил в сторону зарослей. Причём от пуль не возникло всплесков на поверхности воды! Учёный, испугавшись и не понимая, что происходит, благоразумно бросился на землю, прикрыв голову руками. Жердев только собирался, хотя бы наугад поддержать товарища огнём, как из пустоты у кромки берега вывалилось нечто грузное и рухнуло бревном, подминая растительность. Держа оружие наизготовку, и не переставая оглядываться, подошли к телу. В камышах лежал матёрый кровосос буро-коричневой окраски и ростом не менее двух с половиной метров. Обе его глазницы, высокий лоб и переносица были пробиты пулями.

— Болотная разновидность что ли? — спросил Жердев.

— Он не столько этим отличается от обычных, — сказал подошедший Алексей, который рядом со спецназовцами ощущал себя намного спокойнее. — Я их ведь тоже тестировал по своему профилю. Это новая разновидность. Они абсолютно невидимы. Как вы его вообще обнаружили?

— Обратил внимание на шорох в камышах и стал смотреть в ту сторону, — ответил Меченый. Правда, если бы он не моргнул, хрен бы я его увидел. У прежних-то глаза красные, а у этого они светло-зелёные и их тяжело заметить на природном фоне. Я сначала даже не врубился, что же именно я вижу.

Ещё раз взглянув на хирургически точные входные отверстия, биолог с изрядной долей неподдельного уважения спросил:

— Простите, а это вы так где-то научились стрелять? Или для такого уровня надо быть прирожденным стрелком с даром от Бога?

— Способности какие-то конечно были. Когда первый раз в жизни взял в руки ПМ — сразу отстрелялся на одни девятки. Прапорщик даже спросил: не занимался ли когда стрельбой? Но на самом деле, чтобы бить влёт и точно, как говорил другой мой наставник, таланта нужно 2 процента, а остальные 98 это работа: не меньше тысячи раз прицельно, а не абы как, выстрелить по мишени стоя, тысячу раз лёжа, тысячу раз с колена, тысячу на бегу и тысячу с разворота, а ещё после переката и навскидку. В дальнейшем надо как при игре на музыкальном инструменте — систематически поддерживать навыки, иначе руки и тело могут подрастерять былую чёткость.

— И что, тогда стану таким как вы?

— Нет. Уровень, разумеется, вырастет, но любые тренировки очень далеки от реального боя. Например, даже если на «отлично» из пистолета выбивать мишени в тире с пятидесяти метров, то это не значит, что в настоящей схватке насмерть, когда или ты или тебя, попадёшь хотя бы с десяти. Кто думает иначе — опасно заблуждается. Когда на тебя из-за ближайшего угла вываливается монолитовец или снорк, то нутром — по животному, чувствуешь смертельную опасность. И знаешь, что получается? Человек начинает стрелять моментально, в максимальном темпе, и не считая боеприпасов. Зачастую пока под ноль всё не высадит — не остановится. Это потому, что психологически и физиологически при стрессе без подготовки нереально сосредоточиться на прицеливании. Коль, я нигде не наврал?

— Всё так. В армии, к сожалению, многие штабные этого не понимают и не желают над этим задумываться. Отсюда и подготовка такая, что одни эпитеты. У них, крысят, в уме ведь только то, что один патрон стоит доллар. Разве они могут примириться с мыслью, что какое-то «мясо» без роду, без племени, расстреливает по мишеням «их деньги» и жжёт «их дизтопливо», чтобы освоить технику? В результате солдаты-призывники частенько только в бою по настоящему со своим оружием знакомятся. Противник далеко не всегда такое прощает. Что же касается первого боя — и смех и грех! Возбуждение такое, что всего буквально трясёт, и руки ходуном ходят. Так что подтверждаю, пока обкатку реальным противником не пройдешь, пока не перестанешь реагировать на вражеские пули — ты ещё не воин. Только твой мозг, сила воли и боевые рефлексы должны в таких экстремальных ситуациях верховодить, а никак не эмоции. Парадокс, но зачастую чтобы выжить в заварушке, надо даже через инстинкт самосохранения осмысленно перешагивать. Будешь и под обстрелом метко стрелять — вот тогда, считай, сдал последний экзамен.

— Главное, что я хотел спросить, это можете ли вы поднатаскать меня в обращении с оружием? Я так натерпелся издевательств за эти годы — злость берёт от собственной беспомощности. Хочу когда-нибудь почувствовать, что могу за себя постоять.

— У нас дела ещё далеко не закончены, поэтому я тебе могу только пообещать, что посвящу час разъяснению основ обращения с оружием, плюс покажу ряд упражнений на развитие меткости. Дальше многое будет зависеть от твоей настойчивости и регулярности занятий. Договорились?

— Да. Жаль, что не могу вам составить компанию. Очень хотелось бы поквитаться.

— Поверь, ты не знаешь, о чём сейчас говоришь. Но в тренировках твоё желание вполне может тебе помочь. Всё, подышали свежим воздухом, и хватит: герметизируемся — заражённый участок на подходе.

На Южном КПП их сердечно встретил старый знакомый Меченого — сержант Киценко, заступивший дежурным смены.

— Кулик!

— Я!

— Горячего чаю гостям! И сахара не пожалей!

— Есть!

Через несколько минут троица уже наслаждалась у костра из армейских кружек неожиданно вкусным напитком, только сейчас ощутив насколько у них сухо в горле от пережитого за этот день.

— Такой кайф от чая последний раз в военном училище испытывал, — поделился ощущениями Жердев. — Мы тогда зимой в минус пятнадцать, в полной боевой выкладке да ещё в метель, кросс по пересечёнке сдавали на время, а на финише нас вот таким же сладким чёрным чаем отпаивали. Казалось лучшего и пожелать нельзя!

— Ничего не поделаешь, умение получать радость от простых вещей в полной мере приходит не от лёгкой жизни, а когда нахлебаешься по полной, — согласился с ним один из греющихся долговцев.

— А что мужики, под такой душевный чай, да на ход ноги, не взбодрите свежим анекдотом?

— Не вопрос. Для парней распотрошивших лабораторию в Тёмной долине — любой каприз. Итак, приходит значит сталкер к врачу и говорит:

— Понимаете, доктор, какая проблема — я сегодня с утра, как только попытаюсь нужду справить, сразу в голове свист и улюлюканье слышу.

— Разумеется! Что же вы ещё хотели услышать — аплодисменты? Мне ведь совсем не нравится, когда всякие бродяги мало того, что рядом с моим жилищем ошиваются, так ещё и гадят! Впрочем, так и быть, могу заменить свист на овации зрительного зала. Уж больно мне обращение «Доктор» понравилось, — отвечает Контролёр.

Все кто был у костра, хохотали так, что на болоте в ответ завыли потревоженные собаки. Поблагодарив за радушие и тепло попрощавшись, группа Меченого двинула дальше.