Швея из Парижа - Наташа Лестер

Отличная – это мягко сказано. Миссис Парди открыла дверь, и Эстелла очутилась в самой прекрасной комнате, которую когда-либо видела. Да, она выросла в двухкомнатной квартирке на верхнем этаже убогого здания в убогом районе Парижа, без водопровода и с общим туалетом на лестничной площадке. Однако она бывала в отеле «Ритц», где передавала эскизы американским покупателям, и видела его замечательные интерьеры. Так вот, и эта гостиная, с видом на парк и рядом окон, смотрящих на лужайку, листву и кустарники, смотрелась как оранжерея.

Над камином висел еще один портрет Фриды Кало – вернее, двойной портрет. Две Фриды Кало сидят рядом на стульях, их сердца обнажены, и из каждого сердца выходит вена, ведущая к сердцу второй женщины. Эстелла прилипла глазами к картине, изучая ее и прикидывая, что она может значить. Неужели Лена знала о существовании Эстеллы еще до их встречи? Или просто стечение обстоятельств заставило ее купить портрет двух одинаковых женщин, соединенных самыми тонкими, но и самыми священными узами – а именно узами крови?

– От этой картины меня в дрожь бросает, – созналась миссис Парди. – Невыносимо смотреть на их сердца поверх платьев, всему миру напоказ.

– Это делает их такими хрупкими.

– А по мне, так жуткими.

Эстелла заставила себя отвести глаза от картины.

– Комната идеально мне подходит.

– Значит, решено. Мисс Тоу составила список гостей, которых хотела бы видеть на показе. Когда вы будете готовы, я разошлю приглашения по почте.

– Спасибо. – Эстелла ощущала себя чудовищно виноватой за то, что протянула время и не встретилась с Леной. А Лена продумала все – какие помещения использовать, кого приглашать… Однако почему же сама сбежала?

– Мне это только в радость. – Миссис Парди просияла. – Люблю, когда дом наполнен людьми. Я наготовлю для каждого вкусные угощения. Когда гости сыты и счастливы, они раскупят все платья.

– Это было бы чудесно, – рассмеялась Эстелла. – На такое везение я даже не рассчитываю.

– Чепуха, дорогая. Практические навыки и способность создать коллекцию одежды не появятся ниоткуда. Нужно упорно трудиться. Почему бы нам не собираться раз в неделю для репетиции показа? Тогда вы будете уверены, что все пройдет гладко. А сейчас, пока я не забыла… Мисс Тоу хотела, чтобы вы кое-что увидели.

Миссис Парди провела ее на второй этаж, в комнату, очевидно задуманную в качестве спальни. Здесь было пусто, за исключением большого стола, в котором Эстелла опознала близнеца кухонного стола из дома в квартале Марэ. Однако если здешний был окутан флером старины, то другой лишь нес на себе очевидные признаки ветхости. Рояль – «Бёзендорфер», такой же, как в комнате на верхнем этаже дома на рю де Севинье, – стоял рядом с готическим окном, выходящим на парк. Обнаженные ветви деревьев помахали Эстелле, словно приветствуя ее.

– Мисс Тоу сказала, вы можете работать здесь, если хотите. У вас будет бо́льшая площадь, чем сейчас.

– Это уж слишком, – запротестовала Эстелла.

– Дом свободен в ближайшие три месяца. Кроме меня, здесь никого нет. А мне нужно общение. Да и дом плохо себя чувствует, когда его оставляют одного. Он выглядит… – Она помедлила. – Он начинает выглядеть так, словно тут заколдовано. – Она выдавила из себя улыбку. – Не слушайте меня, старую дуру.

– Нет, я вас понимаю. – Именно таким ощущала Эстелла дом в квартале Марэ. Словно в незапамятные времена там было счастливое место. И порой это счастье сочилось из стен, заставляя дом игнорировать всех призраков. Будто он пытался вернуть давно забытые времена. – Я одного не понимаю: почему Лена проявила такую щедрость?

Миссис Парди улыбнулась:

– Люди об этом не догадываются, потому что она очень необщительна. Однако мисс Тоу – самый добрый человек из тех, кого я когда-либо знала. И нет никакого сомнения, что вы с ней родственницы. Никогда не видела людей настолько одинаковых. У мисс Тоу нет настоящей семьи. Возможно, это для нее способ породниться с вами, дать знать, что она хотела бы узнать о вас больше.

А ведь Алекс настаивал именно на этом – взглянуть на ситуацию глазами Лены. Да, непросто расти без родителей, с опекуном, который, по информации Алекса, невменяем и опасен. Как можно не быть замкнутой, если ты видела так мало любви? Сердце Эстеллы сжалось от раскаяния: она была с Леной слишком резкой, почти грубой, а теперь Лена предоставляет ей помещение для работы и все, что нужно, в то время как Эстелла не отплатила ничем, кроме подозрений.

– Если вы с Леной на связи, передайте ей, пожалуйста, большое спасибо. Я верну долг платьями.

– Она будет счастлива.

– Вы сказали, Лена уехала на несколько месяцев? Значит, у меня куча времени пошить для нее кое-что.

Миссис Парди кивнула:

– Да. Один печальный факт: я-то полагала, она нашла мужчину, который ее заинтересовал. Но, кажется, я ошиблась.

– Так она уехала не с Алексом?

– Нет, она уехала не с мистером Монтроузом, – вздохнула миссис Парди. – Досадно. Я думала, если она смогла влюбиться… – Женщина запнулась. – Влюбиться – это замечательно для каждой женщины, верно?

– Я полагаю, да.

Эстелла покинула дом с коробкой пирожных, которую миссис Парди ей навязала, и припомнила последний вопрос. Если уж кого расспрашивать о любви, то точно не ее. Мама, насколько известно, никогда никого не любила, а сама Эстелла в Париже спала с двумя мужчинами, однако тоже не любила ни одного из них, а поступала так лишь из желания удовлетворить тайное любопытство – что за чувство, которое описано в стольких книгах, фильмах, в искусстве – буквально везде! Эстеллу едва не расстреляла торпедой германская подлодка, она видела оборванных, голодных людей, в отчаянии бегущих из Парижа под натиском жестокого врага, она помогла шпиону союзников тайно переправить из Парижа карты, однако она никогда никого не любила. И, возможно, не полюбит. По крайней мере, сейчас. На это нет времени. У нее модный показ на носу!

Глава 13

Алексу не терпелось поскорее выбраться из Лондона вопреки возражениям начальства, которое считало, что ему следует держаться подальше от тыла врага и что он более полезен живой в конторе, чем мертвый во Франции.

– Смотря что понимать под определением «живой», – высказался он перед тем, как «Лайсандер» забросил его во Францию.

«Вот и все», – подумал Алекс, когда дернул за кольцо, однако парашют раскрылся лишь наполовину. И он полетел сквозь небо навстречу земле так, как еще никто не летал.

К счастью, на земле его ждала группа встречающих. К счастью, этим утром один крестьянин сметал сено в стог. К счастью, Алекс приземлился прямо в этот стог. Однако подробности он узнал намного позже. Несколько месяцев спустя, когда выздоравливал. А тогда он сломал руку и ногу и потерял сознание.

Когда Алекс покинул «Миссию моряков»[48]