Жизнь после брака - Мария Жукова-Гладкова

– И кто будет подмену осуществлять? Лариса, вы на самом деле собираетесь с бабушкой на кладбище с лопатами?!

– Я подумаю, – сказала Лариса и больше мне ничего объяснять не стала. Я решила, что мне лучше не знать, до чего додумаются эти мои ближайшие родственницы.

Мама тем временем стала рассказывать о своем общении с тетей Клавой, с которой они сегодня целый день вспоминали былое. Тетя Клава проживает в крошечной однокомнатной квартирке, из родственников есть только племянник, появляющийся примерно раз в месяц. Ей страшно не хватает суеты общежития, и она с ностальгией вспоминает советские времена. Иногда в гости заходят бывшие студенты, которые обосновались в Питере. Оказалось, что лучше всего тетю Клаву помнят самые большие шалопаи и хулиганы. Они помогают и деньгами, и продуктами. Те, кто, по ее мнению, должен был спиться или сесть в тюрьму, неплохо устроились в жизни, а у положительных товарищей как раз ничего не получилось. Тетя Клава винила в этом перестройку – в широком смысле.

Про Людку Петрову тетя Клава сказала, что та смогла в свое время остаться в Петербурге, а теперь занимается коттеджным строительством. Она с тетей Клавой контакт не поддерживает, но про нее рассказывали те, кто заглядывает к старой комендантше в гости.

– Я нашла и фирму, и адрес по прописке, – сообщила Лариса.

– Фамилию она не меняла, – добавила мама. – Или меняла, а потом вернула себе девичью.

Лариса объявила, что собирается завтра дать задание начальнику службы безопасности газовой компании, в которой теперь они директорствуют вместе с моей мамой, раздобыть всю возможную информацию об этой самой Людке Петровой. К сожалению, Интернет и имеющиеся у Ларисы пиратские базы данных не позволяют этого сделать. У службы безопасности газовой компании больше возможностей.

На следующий день мы уже знали, что Людмила Петрова проживает в коттеджном поселке, который строила ее фирма, вместе с тремя детьми. По возрасту эти дети никак не могли быть рождены от Родионова более двадцати лет назад. Данных о том ребенке, как и о ребенке, которым она была беременна на момент окончания института, не имелось. Они не были зарегистрированы на Людмилу. Может, она их потеряла? Представляю, какой это кошмар для женщины – мертворожденный ребенок или, что еще хуже, смерть ребенка… Но, слава богу, у нее все-таки есть трое живых.

Мама предложила наведаться в гости к Людмиле в воскресенье, в мой выходной день. Лариса заявила, что поедет с нами.

– Наверное, при въезде в этот коттеджный поселок дежурит охрана, – заметила я.

– У нас есть телефоны – и стационарный, и мобильный, – заявила моя старшая дочь.

– Ты уверена, что эта женщина захочет нас всех видеть? Не забывай: твой отец женился на мне, а не на ней. И ты родилась на свет, и тебе уже двадцать лет, а что сталось с ее ребенком – неизвестно.

– Родионов в любом случае мертв, – заметила мама. – И мы ей как раз об этом объявим и пригласим на сороковины. Скажем, что не смогли ее найти к похоронам, или не успели, или просто забыли. В общем, на месте сориентируемся.

– А что вы вообще собираетесь делать? – посмотрела я вначале на Ларису, потом на маму. – К стенке ее припереть? Морду набить? Сказать, чтобы не претендовала на наследство? Так, может, лучше не высовываться? И действовать только в том случае, если начнет действовать она? Мама, ты, по-моему, даже не была уверена, мужчина убивал Родионова или женщина! Помнишь, что ты мне говорила?

– С Людкой надо поговорить обязательно, – заявила мама. – Она может что-то знать.

– Что?!

– В любом случае ребенок, который мог бы претендовать на добро, оставленное Родионовым, нигде не фигурирует, – напомнила Лариса.

– Так он – или она – может быть зарегистрирован в родном городе Родионова и Людмилы!

– Мама, в нашей газовой компании есть служба компьютерной безопасности, – заговорила со мной Лариса тоном, каким разговаривают с неразумными детьми. – Они имеют выход на всевозможные базы данных, имеют контакты в спецслужбах. Так вот, у этой Людмилы Петровой трое детей – двенадцати, десяти и семи лет. Все на ее фамилию, у всех одинаковое отчество, кстати, совпадающее с ее собственным. Но не Романовичи, то есть это не дети Родионова в любом случае. Я пока не давала задания нашей службе безопасности копать глубоко. Пока это не нужно. На сегодняшний день нам требовалось убедиться, что у Людмилы нет ребенка от Родионова, который мог бы претендовать на наследство. Его нет. А звонить ей будешь ты. У тебя лучше получится. Тем более вы хоть и шапочно, но были знакомы. Молодость вспомните.

Я позвонила в субботу, представилась. На другом конце провода воцарилось молчание.

– Вот уж кого не ожидала услышать, – наконец прозвучал усталый голос. – Да, кстати, мои соболезнования. Убийцу-то Родионова нашли?

– Нет, – сказала я и спросила, не могли бы мы встретиться с Людмилой, чтобы в частности поговорить и об этом.

– Об убийце Родионова?! – поразилась Людмила. – Так я твоего мужа, Варвара, со времени окончания института не видела и такого желания не испытывала. Я, конечно, в курсе, чем он занимался. Питер, как тебе известно, город маленький, но мы не пересекались. У нас совершенно разные сферы деятельности. Ты теперь, как вдова, будешь управлять газовой компанией? – Людмила усмехнулась.

Я пояснила, что вдова не я, и сообщила, что мы развелись пять лет назад. Это оказалось для Людмилы новостью.

– И чем ты занимаешься? – спросила она.

Я сказала.

– Слышала про ваш центр. Давно думаю заглянуть. Ой, а я ведь слышала и про бывшую жену олигарха, которая в этом центре карьеру сделала. Это ты?

Я подтвердила, что это я, потом сказала, что мой единственный выходной – воскресенье, и спросила, не могла бы Людмила встретиться со мной завтра. Я могла бы приехать к ней. Тогда мы и обсудим все вопросы.

– А дети у тебя есть? – спросила Людмила.

– Двадцать и десять лет. Девочки. От Родионова.

Людмила пригласила меня с дочерьми. Наверное, ей хотелось на них посмотреть. По крайней мере, судя по телефонному разговору, Людмила не держала на меня зла. И ведь в любом случае я не была виновата. Виноват был Родионов – если вообще виноват.

Я не узнала Людмилу, да и, признаться, помнила ее не очень хорошо. Мы не были подругами и даже учились на разных курсах. Она не приходила бить мне морду и рвать волосы.

Выглядела она холеной дамой. Я решила, что она делала круговую подтяжку – лицо выглядело уж слишком молодым для женщины сорока пяти лет. Правда, лишний вес присутствовал, и немалый. Я сказала бы, что ей нужно скинуть килограмм десять.

Людмила с большим интересом оглядывала меня и Ларису с Ольгой. Мама осталась дома, заявив, что Ларисы в группе поддержки будет достаточно. Лариса внешне похожа на меня, а характером оливье из Родионова и моей мамы. Ольга, наоборот, похожа на Родионова, а вот что вырастет – пока неизвестно. Но все делает по-своему. Про нее я бы сказала «а Васька слушает, да ест», в нашем случае – обретается в Интернете.

Ольгу мы сразу отправили к детям Людмилы в компьютерный зал, где у каждого ребенка имелось по собственной машине. С одной стороны, я ругаю компьютеры, с другой – ребенка всегда есть чем занять.

– Им туда подадут еду, – сказала Людмила и пригласила нас с Ларисой в уютную гостиную, оформленную в нежно-голубых и серых тонах.

Женщина лет пятидесяти в накрахмаленном переднике и шапочке, приколотой булавкой к кичке, подала нам чай и маленькие пирожные. За чаем говорили об оздоровительном центре, в котором я работаю, и Людмила спрашивала, на какие процедуры я советовала бы ей пойти – чтобы и не напрягаться, и похудеть. Тут я могла посоветовать только обертывания или бочку, если у Людмилы нет проблем с сердцем, давлением и клаустрофобией. Людмилу почему-то интересовали газотермальные ванны, но у нас их нет. По-моему, они есть только на соответствующих курортах. Питер же никогда не славился газотермальными источниками.

После чая Людмила вопросительно посмотрела на меня.

– Я деловая женщина, Варвара. Ты не просто так меня нашла. И это ведь не визит вежливости и не вечер воспоминаний. Итак?

Заговорила Лариса, и Людмила сразу же перевела взгляд на нее. Свояк свояка видит издалека? Лариса ведь у меня тоже типичная деловая женщина.

– У вас есть дочь двадцати двух лет? – прямо в лоб спросила Лариса.

Людмила резко вдохнула воздух, потом непроизвольно положила руку на грудь. Она тяжело дышала.

– Может, таблетки, капли? – обеспокоенно спросила я.

Людмила покачала головой, неотрывно глядя на Ларису. На глаза женщины навернулись слезы.

– У меня был мальчик, – шепотом выдавила она из себя.

– Бабушка говорила, что мог быть и парень. Она не смогла точно определить, – бросила мне Лариса и снова повернулась к Людмиле. – Где он?

Людмила открыла рот, какое-то время молчала, потом разрыдалась. Я кинулась ее утешать, бросая гневные взгляды на старшую дочь. Та сидела с невозмутимым видом. Людмила пришла в себя довольно быстро, но к облику деловой женщины вернуться не могла…