Битва судьбы - Дмитрий Казаков

Проснулся Терик поздно, когда солнце уже высоко поднялось над водами, распластав лучи, словно громадная оранжевая птица. Голова оказалась тяжелой, чему удивляться, учитывая масштабы вчерашней попойки, особо и не стоило. Гуляли знатно, почти до утра. Далее будет не до веселья. Но с утра сын конунга ощущал последствия от употребленного пива во всех частях тела – болел череп, в животе неприятно булькало, ноги и руки казались слепленными из рыхлого снега.

Полегчало, когда Терик добрался до реки, опустил голову в прохладные струи. Голова заледенела почти сразу, по шее потек морозец, но зато появилась бодрость, а зрение – прояснилось. Предметы перед глазами перестали дрожать и раскачиваться, а поступь сделалась твердой, такой, какая и подобает предводителю.

Команду драккара он будил до полудня. На пинки и тычки бравые мореходы реагировали вялыми стонами и хриплой руганью. Глаз не размыкали, да еще и стремились отползти, куда подальше. Но Терик действовал неумолимо, и один за другим они поднимались, тащились, чуть ли не на карачках, к воде. Затем слышалось фырканье, похожее на конское, во все стороны летели брызги, и одним работоспособным йотуном становилось больше. Потихоньку погрузились на драккар. Последним на борт взошел Терик.

Глава провожающих обрубил канат. Берег потихоньку начал отдаляться. Оттуда заорали, заулюлюкали. Терик в ответ поднял правую руку, с удовольствием ощутил, как вздуваются твердые мускулы на плече и предплечье. Утренняя слабость осталась в прошлом, сила вернулась.

Вскоре корабль вынесло в море. Волны тугими кулаками тут же попробовали на прочность его борта. Дул свежий ветер с полуночи, и Терик приказал поднять парус. Под дружное хаканье матросов широкое синее полотнище поползло вверх. Над палубой развернулся вышитый на нем герб Нордбурга – белый топор, древко которого украшают орлиные крылья.

В лицо летели соленые брызги. Полотнище раздувало, и драккар ходко шел вперед. Под этим парусом предстоит одолеть еще около семисот верст вдоль лесистого безжизненного побережья.

Усилия Родомиста не пропадали зря. Сила потихоньку возвращалась. Исчезала пустота, что после посещения Темного леса поселилась за грудиной. Накопленной Силы, правда, пока на многое все равно не хватит. Но попытку дальновидения удалось заметить, а то, что от невидимого взора удалось скрыться – за это и нужно благодарить собственное истощение. Будь Родомист в полной Силе, дальновидящий его бы обнаружил. Вот уж точно не знаешь, где найдешь, а где – потеряешь.

Шли ходко, бодро. Ратан, что побывал вчера в объятиях болота, не показывал никаких признаков простуды. Хорт приписал такой эффект самогону, Родомист – лечебным травам.

Снегопад, начавшийся вчера, и не думал прекращаться. Снежная крупа, то мелкая, словно песок, то огромная, будто перья, сыпалась из прохудившейся серой подушки неба. Следы путников исчезали под плотным ковром не далее чем за версту позади. Кто бы их ни преследовал, давно потерял след. Найти четырех людей среди леса можно только с воздуха, но он так набит липкой холодной мишурой, что и дракону пролететь непросто.

Ближе к вечеру, когда тучи на востоке стали значительно темнее, Хорт неожиданно остановил отряд. Махнул рукой и скрылся в чаще. Исчез за пологом снегопада. Когда вернулся, изумление на его лице заметили все, даже не очень наблюдательный Леслав.

– В чем дело? – спросил Родомист.

– Там... там... – охотник только сипел, и судорожно дергал рукой в ту сторону, куда отлучался.

– Так что там? – громче и четче повторил вопрос маг. Краем глаза заметил, как напрягся и тут же расслабился Ратан. Правильно, если бы Хорт обнаружил реальную опасность, то повел бы себя совсем по иному.

– Там крепость, – наконец, вымолвил Хорт. – Идемте.

– Посреди леса? – улыбнулся Леслав. – Не может быть!

– Запомни, ученик, если хочешь стать магом – что может быть ВСЕ, – сказал Родомист веско. – И отрицая возможность существования чего-либо, ты ставишь перед собой невидимую, но очень прочную стену.

Что крепость может оказаться посреди леса, Леслав не поверил. Даже после слов учителя. Крепость должна стоять у дорог, среди населенных земель, иначе ее защитникам просто нечего будет есть. Но не оставаться же одному, и он с легкой досадой следовал за спутниками, что мчались, словно на пожар. Преодолели овраг, из снега на дне которого торчали, словно черные толстые пальцы, кончики камышей. А когда вышли на широкую поляну, рот юноши открылся сам собой, а глаза вытаращились.

Посреди густого, непролазного леса, меж осин и берез, возвышалась крепость. Небольшая, скорее форт, но массивная, чудовищная в своей мощи. На первый взгляд она показалась какой-то странно низкой, но, приглядевшись, Леслав понял, что под огромной тяжестью стены давно уже погружаются в грунт, и что возвышается укрепление над землей едва ли на половину.

– О, – удивление пробилось даже на лице Ратана, хотя ранее казалось, что такое вообще невозможно. В голосе воина слышалось почтение. – Сколько же этому лет?

– Не менее пятисот. Только тогда в этих местах строили укрепления, – ответил маг. – Тогда Дар осиял земли Красноглазых в течение многих Циклов. Единое могучее государство покрывало тогда всю степь, от моря до моря.

– Такое огромное? – вздохнул в ужасе Леслав.

– Да. Войска Красноглазых беспрерывно наседали на Северинскую империю, тогда целостную, и на государства Остроухих. Красноглазые строили корабли и даже высаживались на Зеленых островах.

– Они и построили крепость? – спросил Хорт.

– Да ты что? – усмехнулся Ратан. – Она же развернута на юго-запад, туда, откуда приходили и еще будут приходить орды степняков.

– Да, ты прав, – кивнул Родомист. – Это построили люди. Южные границы тогда прикрывала линия таких вот укреплений. Часть из них разрушены войнами, часть – уничтожило время, а это – сохранилось, оказавшись в глуши.

– Как доставили сюда камень? – удивление мешалось в голосе Ратана с восхищением. – Ведь до гор далеко.

– Не знаю, – неуверенно протянул маг. – Волоком, зимой.

Так и не решив этот вопрос, двинулись путники к входу в крепость. Тот чернел редкозубым ртом посреди заснеженных стен.

Первым во двор прошел Ратан, затем Хорт. За учителем вошел в пределы крепости Леслав, и тут же словно огромные ладони хлопнули по ушам. Успел еще увидеть, как зашатался учитель, а затем словно оглох и ослеп.

Двор заброшенной крепости на первый взгляд выглядел нормально, но беспокойство сразу кольнуло сердце – что-то тут было не так, совсем не так. Ратан дернулся, попытавшись остановить остальных, не дать им войти, но оказалось поздно. Небо резко потемнело, как во время грозы, когда огромная туча заслоняет солнце, по воздуху потекло ледяное шипение. Ратан обернулся. Леслав стоял на коленях, зажав уши, в глазах его, странно невыразительных, застыл ужас. Родомист, побелев, пытался устоять на ногах. Изо рта его шла пена, тело конвульсивно подергивалось. Хорт выглядел обычно, в руках – лук и стрела. Ратан не стал ломать голову, почему он сам не ощущает ничего странного – маги, как всем известно, существа гораздо более чувствительные, чем простые смертные.