Дзюсан. Академия-фантом - Мария Дубинина

– Допустим, это так, и я подвергаю себя и тебя опасности. Ты ведь будешь на моей стороне?

– А почему ты уверен, что я не на их стороне? – Сората сцепил пальцы и положил на них подбородок. Занавеска вздыбилась, порыв ветра подхватил темную гладкую прядку, набросил на лицо, и Кимура привычным жестом убрал ее за ухо.

– Моего предчувствия достаточно? – Генри понимал, что не сможет доходчиво объяснить свои, по сути, довольно сумбурные эмоции, даже помня все ситуации, в которых Кимура вел себя странно, и его вечные недоговорки. – Я в тебя верю. Я тебе верю. Разве у тебя нет похожего… ощущения? Я не хочу тебя подозревать, хотя, каюсь, и такое тоже было, и не раз. Но впредь я больше не собираюсь этого делать.

– Неважный из тебя детектив, – вздохнул Сората, расплетая пальцы и теребя выбившуюся прядь, – доверчивый. Мне уже терять нечего, если я оказался здесь, значит, не просто так. Неприятно сознавать, что я проработал в этом месте два года, словно я сам ко всему этому причастен. Думаю, у меня нет причин от тебя отстраняться, только чем я могу помочь?

– Если честно, пока не знаю. – Макалистер задумчиво поворошил бумаги, приводя их в еще больший беспорядок. – Можешь просто меня слушать. Пока это именно то, в чем я особенно нуждаюсь. Практичный взгляд со стороны.

– Приятно, что ты столь высоко ценишь мое мнение. Хорошо, я готов тебя слушать.

– Отлично. Перевод журнала из учительской занял чертову уйму времени.

– У-м-м, вы сами перевели журнал? – Кимура с удивлением подался вперед, извлекая из завалов листок с записями. – А вы большой молодец. Как давно изучаете грамоту? Кажется, вот тут вы слегка ошиблись. – Сората ткнул пальцем в страницу.

– Наверное, потому что учитель у меня так себе, – привычно огрызнулся Генри, хотя на самом деле ни капли не обиделся.

– А мне казалось, у вас посещаемость хромает.

– Хочешь меня разозлить? Не выйдет. – Они уже отвернулись от стола и сверлили друг друга глазами. – С этой дурацкой косой ты похож на школьницу. Как можно на тебя злиться, – с ухмылкой выдал Генри и, не сдержавшись от желания увидеть злость на лице повара, подколол: – Кстати, может тебя переплести? Я умею.

Сората не остался в долгу:

– Насколько я помню, сестру в школу собирать вы не успели, откуда же такой опыт?

– Не успел. – Генри резко замолчал, отстраняясь и пряча лицо в тени. Заигравшись, не заметил, как получил болезненный укол, вдвойне обидный из уст того, кому так хочется доверять.

Сората прикусил губу, мгновенно осознав свою оплошность.

– Генри… Бога ради, простите, – тихо пробормотал он. – Я вовсе не хотел… С вами я совсем забываю о тактичности.

– Забудь. Ты прав, я слишком долго трусил. Вот и дождался. Рад, что ты говоришь мне то, что думаешь.

– Ты не прав, я так не думаю.

– А что ты думаешь? – Генри склонил голову, глядя на парня исподлобья. – Я ведь на самом деле даже не могу себе этого представить. Какой ты на самом деле, Сора?..

В ночной тишине вопрос прозвучал уместно, будто все с самого начала затевалось именно из-за него.

– Я думаю, – медленно, точно собираясь с мыслями, начал Кимура, глядя на свои колени, – что ты смелый и самоотверженный человек, ведь признание своих ошибок требует именно смелости. Склонить голову и снова поднять, глядя проблемам прямо в лицо. Отец учил меня не совершать ошибок, держать свою совесть чистой, и я упустил момент, когда перестал чувствовать себя живым. Какой я? – Он внезапно вскинул голову, и Макалистер встретил его затравленный внутренней тоской взгляд. – Наверное, скучный.

Он смотрел так, будто видел на месте Генри всех тех, кто методично, без жалости, делал из него другого человека, противного его натуре. Генри дернул рукой, но заставил себя сохранять спокойствие, хотя внутри все переворачивалось от обиды за него. Кимура всю жизнь терпел чудовищное насилие над своей личностью, и, возможно, он, Генри Макалистер, причинял ему боль тем, что пытался вытащить наружу оригинал. Но вместо унизительных слов жалости, он вымученно пошутил:

– Вот тут позволю себе не согласиться. С тобой что ни день, то… хм, скандал. Или это я такой особенный, что вызываю у тебя бурю эмоций? – Генри сумел рассмеяться, откидываясь на спинку стула, тот покачнулся, и мужчина поспешно ухватился за край стола, чтобы удержать равновесие. – А если серьезно, я слышал, ты «богатенький дурачок». Это правда? По тебе и не скажешь.

– Мне доводилось слышать такую версию. В этих стенах слухи – самое доступное развлечение, – только усмехнулся Сората. – Вы слышали о сети ресторанов «Аэлита»?

– Да, был там один раз с друзьями, а так зарплата не позволяет. Не позволяла то есть. И что, ты там работал?

– Я хозяин.

– Э… Правда, что ли? – Британец фыркнул в кулак. – Большой маленький босс? Забавно.

– Намекаете на мой рост? – резко выпрямился Кимура.

– И на возраст тоже.

– Право слово, я бы показал паспорт, если бы носил его с собой. Мне 28 лет, вполне сознательный возраст, хотя, конечно, без поддержки семьи не обошлось, но кое-чего я добился и сам.

Генри присвистнул:

– 28? Ты уверен, что нигде не обсчитался? – выглядел Сората лет на пять моложе.

– Если собираетесь язвить в том же духе, я лучше пока еще чаю налью. А печенье ваше черствое сами ешьте. – Кимура переместился к кухонному столику и загремел посудой.

Макалистер улыбнулся, наблюдая за тем, как быстро тот освоился в его комнате.

– И мне налей, – громко попросил он, пряча улыбку. – Я еще не все рассказал.

За второй порцией чая они обсудили случай с Юлией Шульц, Хироши Накамурой и другими студентами, беспричинно решившими покинуть Академию. Время незаметно приблизилось к четырем утра, Кимура откровенно зевал, неловко прикрывая рот ладонью. Генри тоже клонило в сон.

– Было необыкновенно интересно, Макалистер-сан, – протянул Кимура, убирая чашки. – Но еще полчаса, и вам придется нести меня в постель на руках.

Генри поспешил проводить припозднившегося гостя и, закрыв за ним дверь, с облегчением растянулся на кровати.

На следующее утро у него была назначена встреча со штатным психологом. Генри поднялся пораньше, что после бессонной ночи было весьма и весьма непросто, и возле душевой столкнулся с Хенриком Ларсеном из соседней комнаты. Улыбчивый датчанин, с которым Генри познакомился в день кражи учительского журнала, на ходу сушил короткие светлые волосы полотенцем, небрежно накинутым на голову. Завидев британца, мужчина остановился и помахал ему рукой:

– Генри! Что так рано? Тоже боитесь попасть в очередь? – Он кивнул в сторону душевой. – Не переживайте, я застолбил для вас кабинку.

Макалистер не собирался тратить времени на дружеские беседы, но общительный скандинав был настроен поговорить. Генри почти удалось от него отделаться, как Ларсен, подмигнув, заметил: