Моя звездная болезнь - Ника Грон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Схаас, Эрин. Наа схаас.
«Живи, Эрин. Прошу живи».
И я жила. Цеплялась за эти слова, как утопающий за ниточку, и не давала темной пелене поглотить себя полностью. К сожалению, это было только начало.
Голод. Невероятный голод сжимал внутренности, и хоть на минуту хотелось почувствовать, как по горлу стекает…кровь.
Ярость. Хотелось сражаться до последней капли своей крови, вцепиться клыками в податливую плоть и рвать, рвать ее до тех пор, пока противник не перестанет дергаться.
Одиночество. Оно было хуже всего остального. От него леденело все внутри, горло сдавливало до удушья и не хотелось жить.
А потом опять Голод.
Казалось, я попала в свой личный ад, круги которого повторялись друг за другом. Бесконечно. Безостановочно. Всегда.
Времени в этой тьме не было. Впрочем, как и личности. Я даже не помнила, кто я есть и кем была.
Наверное, в конце концов, я бы растворилась полностью, но голос мешал. Его голос.
Я не помнила кому он принадлежит, не понимала, что говорит, не разбирала эмоций, вложенных в сказанное, но я точно знала что этот голос мне нравился. И я цеплялась за него, как за путеводную нить, и каждый круг ада был легче, если я слышала ЕГО. Я боролась до последнего и знала, что не могу так просто его потерять. Не хочу.
И…это помогло. В какой-то момент тьма стала светлеть, и я рвалась ввысь, ведомая одним лишь голосом. И, кажется, выбралась, потому что смогла понять человеческую речь, прежде чем в очередной раз уплыть в темноту:
— Эшер, она справилась. Порог пройден, твоя саэх будет жить.
И я знала что да, жить буду. И, кажется, возвращение обратно в ад мне теперь не грозит.
Часть 9
Девять утра по местному времени. Спальня гранд-лорда.
Пробуждение выдалось тяжёлым: все тело болело, голова ощущалась как чугунная, во рту пересохло, а горло саднило так, будто я его сорвала.
Воспоминания небольшим ручейком возвращались в память. Все, что я помнила — сражение с местной зверюгой, вкус ее крови, а дальше…боль.
Неожиданно постель прогнулась под тяжестью чужого тела, а моего лица коснулся мокрый и холодный…нос.
Глаза открылись мгновенно, после чего с диким криком я слетела с кровати, больно ударившись копчиком о пол и, не прекращая голосить, стала отползать в сторону. Что вызвало у меня такую реакцию? Зверь! Тот самый, что чуть не убил меня в лесу и стал причиной той невероятной боли. Тварюшка выглядела намного лучше, чем при нашей последней встречи и не выказывала признаков агрессии, но испытать весь вектор той боли от ее яда мне совсем не хотелось. Каким вообще образом она оказалась здесь?!
Додумать ответ у меня не получилось, так как резко отворилась дверь, и в комнату ворвался Эшерис. А вот мужчина выглядел намного хуже, чем я его помнила. Бледный, осунувшийся, похудевший килограмм на десять не менее, он быстро оценил обстановку, после чего медленно, будто боясь напугать, подошёл ко мне и, под рык тварюшки, поднял меня на руки. И что удивительно, только там я почувствовала себя в полной безопасности и расслабилась. Даже больше, сама того не ожидая, я осторожно обняла мужчину за шею и прижалась головой к груди, отчего тот, кажется разом окаменел и хрипло выдохнул:
— Эрин все…хорошо. Ты в безопасности. Не бойся, я рядом.
После этого Эшерис подошёл к кровати, пинком согнал зарычавшего, но не нападающего зверя, и вместе со мной присел на мягкое одеяло.
Так и не отпуская мужчину, я поинтересовалась:
— Что…что я пропустила и сколько дней провела без сознания? — голос не радовал мелодичностью и по хрипу мог соперничать с запойным алкоголиком.
— Две недели, — осторожно ответили мне, даже не думая выпускать из объятий, — Две недели ада. Ты прошла ритуал единения и обрела тшахесса.
— Эту страхолюдину?! — разом подскочила я, в ужасе глядя на сидящую недалеко зверюгу, — А можно это как-то вернуть обратно, а?! Мне что-то совсем не нравится перспектива провести все дни своей, несомненно, долгой жизни с ЭТИМ под боком…
Животинка, будто прекрасно понимая мою речь, оскорбленно фыркнула и развернулась ко мне задницей, всем видом показывая, где она видела меня и всю ситуацию в целом.
Подняв ошарашенный взгляд на Эшериса, я столкнулась с веселым выражением разноцветных глаз и подтверждением:
— Да, она тебя понимает.
— Так это ещё и самка?! — страдальчески поморщилась я, — Вот только этого мне для счастья не хватало!
«А сама-то ты тоже не самец» — обиженно пролетел в голове голос…не мой.
В ужасе уставившись на гранд-лорда, я сипло прошептала:
— Кажется мне нужно к психотерапевту….у меня голоса в голове!
— Вероятно, с тобой говорит твой тшахесс. Удивительно только, что инициатором общения стала она, потому что обычно нам необходимо выстраивать контакт со своим связанным, а не наоборот.
«Просто все их связанные — самцы, а они особо умом не блещут» — доверительно сообщил мне голос…тшахесса, которая даже развернулась ради такого случая, — Но я умнее, я лучше. Тебе повезло».
— Не сказала бы… — ответила немало ошарашенная я, после чего обратилась к единственной своей опоре в столь сумасшедшей ситуации, — Разве такое возможно?! Я же мало того, что взрослая, так ещё и женщина!
— Я тоже не думал, что подобное возможно, но как видишь… выживаемость в случае проведения ритуала во взрослом возрасте составляет один процент из ста, так что тебе повезло. Ты первая женщина, которая имеет на Мууне своего связанного. Как ты преодолела темную пелену?
После этого вопроса я с подозрением взглянула на мужчину. Откуда он узнал о темной пелене, что накрывает сознание? Или это нормальное явление? А, впрочем, не доверять ему я просто не могу, после того сколько времени он провёл рядом, не давай упасть в пучину безумия. Поэтому я довольно честно ответила:
— Твой голос. Он не давал мне упасть и вёл к свету.
Кажется, мой ответ кое-кого до безобразия обрадовал, и хоть от меня попытались скрыть
