Лето коронации - Маргарет Пембертон

Пятясь к двери, Керри лихорадочно старалась подавить то всепоглощающее желание, которое пробудила в ней новая встреча с Заком. Желание настолько сильное, что перед самым появлением в баре ее свекра она готова была отречься от своей клятвы больше никогда не видеться с Заком.

– А кто его нашел? – спросила она. – И где?

Дверь была у нее за спиной, оставалось сделать всего несколько шагов, а потом – улица и бегом домой, готовить ужин для мужа. И тогда она вновь станет прежней Керри, которую все привыкли видеть в переднике за прилавком. Неряшливая дурнушка, на которую никто, даже муж, не взглянет дважды. А от нынешней Керри, способной заставить идеально сложенного молодого красавца публично объясняться ей в любви, не останется и следа.

– А ты разве сама этого не знаешь, деточка? – удивился Дэниел. – Я думал, что Дэнни уже рассказал тебе и ты прибежала сюда, чтобы поделиться со всеми этой радостью! – Он облокотился на стойку и стал ждать, пока Летти нальет ему пива, – простодушный пожилой человек, которому и в голову не приходило полюбопытствовать, что привело Керри в пивной бар в столь ранний час одну, без мужа. Летти поставила перед ним наполненную кружку, и, ожидая, пока осядет пена, он стал рассказывать: – На след Мэтью вышли Билли и Дейзи. Они обнаружили, что он побывал на старом баркасе Леона – «Дикой рябине». Эта посудина пришвартована где-то в Лающем протоке. Как только Леон узнал об этом, он тотчас туда отправился.

Стараясь не смотреть на Зака, но чувствуя его взгляд, Керри вымучила улыбку.

– Потрясающее событие! Теперь эта надменная старая карга – тетушка Мэтью слегка поостынет. А как она горячилась, доказывая, что его скорее обнаружат на луне, чем на реке! – Она взялась за дверную ручку и решительно произнесла: – Ну я пошла. Пока!

– До свидания, мой бутончик! – кивнул Дэниел, беря в руки кружку, затем он обернулся к Заку и дружелюбно промолвил: – Ну, как идут дела? Потихоньку обживаешься на новом месте? Не думаю, что у тебя возникнут какие-то проблемы. Мы здесь, на площади Магнолий, живем как одна веселая и дружная семья. Верно я говорю, Летти?

Летти истерически хохотнула.

– Это верно, компания подобралась веселая! – сквозь смех проговорила она. – С такой не соскучишься. И новичков у нас принимают приветливо. Пожалуй, порой даже чересчур радушно. – И она вновь залилась язвительным смехом, поглядывая то на Зака, то на Дэниела.

– Значит, вы с ней провели вместе целый день, потому что она была чем-то огорчена? Любопытно, что же огорчило ее до такой степени, чтобы ты был вынужден ее успокаивать и утешать аж до шести вечера? – вопрошала Кристина, снедаемая ревностью и болью. Оставаясь по-прежнему в темно-красной шелковой блузке и белой льняной юбке, в которых участвовала в поисках Мэтью, Кристина стояла посередине безупречно убранной комнаты и жгла мужа яростным взглядом.

Джек запустил пятерню в свою густую темную шевелюру. Ему изрядно надоели участившиеся в последнее время семейные сцены. Объяснить жене, отчего расстроилась Мейвис, он не мог и не хотел. Да и в спальню он поднялся лишь для того, чтобы надеть свежую сорочку перед уходом в клуб. Кристина же, по-видимому, специально последовала за ним, чтобы закатить ему скандал.

– Давай обойдемся без ссор, – с плохо скрытым раздражением промолвил он. – Мне нужно поговорить с Заком о матче, а потом…

– Это все, что тебя волнует, да? – перебила она его с горечью. – У тебя на уме только твой клуб, матчи и деньги, которые можно за них выручить!

Семейная жизнь ей представлялась иначе – прогулки летним вечером по саду, дом, звенящий от детского смеха, мирные беседы. Нынешнее же их совместное существование ей настолько опротивело, что порой хотелось умереть.

Джек истолковал горькие нотки в ее голосе по-своему. Он признавал, что Кристина обладает врожденным вкусом и элегантностью, и даже гордился ее особой манерой держаться, не предполагая, что эти черты станут угрожать их браку. Но сейчас его охватило бешенство.

– А как еще я, по-твоему, должен зарабатывать деньги на содержание семьи? – воскликнул он. – Я ведь не летчик-испытатель, не нейрохирург или профессор университета, а простой парень из юго-западного Лондона. Я не холеный щеголь из среднего класса и не выпускник привилегированной школы! Пойми же это наконец, ради Бога! – Он впервые разговаривал с Кристиной на повышенных тонах, но не собирался извиняться за это. Высокомерное отношение к его работе Джеку осточертело. – Тебе не помешало бы почаще заглядывать в мой спортзал! – в сердцах упрекнул он. – Если бы ты посмотрела, чем, собственно, я занимаюсь, дорогая, то, возможно, твои взгляды бы изменились!

Застланная белым покрывалом супружеская кровать, разделявшая их, напоминала поле боя. Кристине захотелось упереться в ее край коленками, чтобы не упасть. Она ненавидела клуб всеми фибрами своей души. Там пахло мазью для растирания, грязными носками и вонючими бинтами, пропитавшимися мужским потом. Кристина ощущала острую неприязнь к этому месту. Ей претили соленые шуточки и пошлое заигрывание боксеров, в отличие от Мейвис она не переносила скабрезных анекдотов. Неужели Джеку нравится общество этой развязной бабенки, которая запросто козырнет крепким словцом, ее вульгарный призывный хохот? Неужто ему действительно импонирует женщина, которую нельзя назвать ни домохозяйкой, ни заботливой матерью? Не в том ли кроется истинная причина его нежелания усыновить ребенка? Ведь это может помешать ему шляться по ночным клубам, столь дорогим его сердцу?

Кристина откинула со лба прядь черных волос и язвительно заявила:

– Мне не по нутру глядеть на безмозглых силачей, вышибающих остатки мозгов из таких же, как они, упитанных придурков. Я не желаю убивать время в твоем идиотском клубе! Меня тошнит от…

– От меня, ты хочешь сказать? – перебил ее хриплым голосом Джек. – Я тебе надоел? Не потому ли ты в последнее время в постели предпочитаешь поворачиваться ко мне спиной? Не оттого ли устроила эту нелепую сцену, якобы приревновав меня к Мейвис? Тебе нужен повод, чтобы порвать наши отношения и уйти от меня!

Кристина ахнула: Джек еще никогда не переступал невидимую запретную черту и не затрагивал болезненную тему их интимных отношений!

– Ты сам этого добиваешься! – взвизгнула она, устояв на ногах только благодаря поддержке кровати. – Это ты хочешь избавиться от меня! Чтобы развязать себе руки и открыто крутить с Мейвис!

Терпение Джека лопнуло. Опять она валит с больной головы на здоровую, переиначивая его слова! До каких пор он будет выворачиваться наизнанку, пытаясь подладиться под ее изменчивое настроение? Сколько можно испытывать его терпение, отказывая в супружеской ласке? Нет, с него довольно монашеского воздержания! Джек с проворством пантеры обежал кровать, полный решимости привести жену в чувство. Она застыла в небрежной позе и обожгла его презрительным взглядом. Это окончательно его взбесило. Он грубо схватил ее и повалил на постель, разрывая красную шелковую блузку.