Институт экстремальных проблем - Саша Камских

В душе у него кипело самое настоящее бешенство: «Нигде от нее нет покоя! Ведьма! Даже сюда протянула свои щупальца! Тварь! Из-за ее идиотских наставлений пацан чуть не погиб! Задушу суку, если с кем-то из парней что произойдет!» Но сквозь яростные проклятия почему-то все явственнее проступал лик Февронии, вернее, ее глаза, добрые голубые глаза. Пламя понемногу опадало, из-под земли огонь уже не пробивался, Медведев тоже успокаивался. «Может, на остальных ребят Светка и смотрит по-другому, но только не на меня. Ну и не надо!» – обиженно, но уже почти спокойно подумал он.

Меньшиков время от времени настороженно косился в сторону командира. Тот тоже поглядывал на него и вспоминал совсем недавнее – недели не прошло – дикое Сашкино признание и поразительное преображение парня, произошедшее после разговора со Светланой. «Наврал про свою ориентацию? Но зачем? Решил разыграть меня? Это тянет на совершеннейший бред! Но какие-то проблемы у него есть… Свихнулся из-за Светки? Может быть… Он с самого начала как-то странно на нее посматривал. А она что? Затащила, наверное, пацана к себе в постель, думала излечить от комплексов таким образом, а он спятил окончательно. Вот дрянь! — Медведев неожиданно почувствовал что-то вроде ревности. — С Рябовым спала, Петрович на нее уж слишком ласково поглядывает – неужели и с ним тоже? А теперь на совсем сопливых мальчишек решила переключиться? Потаскуха!»

Участок леса рядом с торфяником выгорел дотла. Обугленные стволы деревьев стояли траурными хрупкими сталагмитами, рассыпавшимися на куски при малейшем прикосновении. Мелкое угольное крошево хрустело под ногами. Чернота перемежалась светлыми пятнами золы и пепла. Вадим присмотрелся к темным комкам под ногами и вздрогнул – это были обгорелые трупики птиц и мелких зверьков, не успевших спастись из огня. Медведев оглянулся по сторонам. Всего в двадцати метрах за спиной, через просеку, расширенную их силами, стоял не тронутый пожаром сосновый бор, зеленели пусть пожухшими от засухи, но невредимыми листьями кусты, какие-то птицы временами пробовали подать голос. Там был совсем другой мир, наполненный жизнью, а земля, на которой стоял Вадим, была мертва.

— Ничего живого не осталось, — пробормотал он себе под нос.

— Уже на следующий год пожарище зарастать начнет, — Петрович успокоил командира, потрясенно смотревшего вокруг. Он выбрался из бульдозера и подошел к Вадиму. — Сначала травами, потом кустарники пойдут, а через несколько лет от пожара и следа не останется, так все разрастется. Зола – отличное удобрение.

Медведев с сомнением покачал головой, снял каску и скинул куртку. Даже знойный воздух полудня нес прохладу перегретому телу, черному от копоти и грязи, забившейся под одежду, когда он лежал под упавшей елью. Другие выглядели не лучше. Молодые ребята из групп Марата и Артема разделись совсем и под струями из пожарных шлангов пытались немного отмыть сажу.

— С мылом придется, так не получится!

Данила пучком полувысохшей травы попытался оттереть спину Володе Устинову, потом себя, но вскоре бросил эту затею и просто стоял неподвижно под струей воды рядом с Кириллом. Меньшиков с заклеенной пластырем щекой завистливо смотрел на них. Вадим перехватил его взгляд и кивнул, разрешая. Сашка в мгновение ока скинул с себя тяжеленную амуницию и кинулся к ребятам, которые под водяными струями устроили «игры на площадке молодняка в зоопарке», как прокомментировал происходящее Середкин.

— Не будь занудой! — Вадим пресек его брюзжание. — Лучше сам пойди умойся.

Медведев тоже был не против принять участие в импровизированном купании, он уже хотел раздеться и присоединиться к парням, как его внимание привлекла возня в кустах около Денисова бульдозера. Оттуда слышались приглушенные голоса и еще какие-то непонятные звуки.

— Сейчас, сладкая моя, потерпи. Все хорошо будет, я тебе больно не сделаю. Ах ты, красавица моя… Серега, держи ей ноги! Да не брыкайся, ты!

— Что вы там затеяли?

Медведев с треском ломанулся через кусты к источнику звуков. На траве, издавая сдавленные стоны, лежал лосенок, на нем сверху, прижав его, устроился Сергей Томский и держал за ноги, на одну из которых Денис пытался наложить импровизированный лубок. Рядом стоял полураздетый Лева Нестеров из группы Артура и ножом кромсал на лоскуты свою майку.

— Это что за групповой секс в произвольном составе? — Вадима начал разбирать неудержимый смех, сказывалось пережитое нервное напряжение. Он опустился на траву рядом со своими парнями. — Вам в поселке девок недостаточно?

Денис рассмеялся в ответ:

— Те девки нам не нужны, когда такая красавица есть! Вот только она ногу сломала, когда от огня спасалась. Сейчас мы ее починим, и будет девчонка хоть куда!

— Вот именно, куда? — Вадим осторожно погладил морду лосенка. — Со сломанной ногой ее если не волки, то собаки точно задерут.

— А мы ее к себе в лагерь возьмем, будет Олегу еще один пациент, — Сергей не спрашивал разрешения у командира, а говорил об этом как о само собой разумеющемся.

— За палатками угол отгородим, — придумал Денис, — там нашу девчонку никто не тронет, будет спокойно поправляться.

— Ладно, возьмем, не бросать же ее, в самом деле, — согласился Медведев.

До «Урала», стоявшего на опушке леса, он донес лосенка на руках.

— Она же умрет со страху от этого грохота, — Вадим отказался пристроить немаленькую уже лосиху на бульдозер. — Ничего не соображают!

Пройти часть пути с такой поклажей ему помог Олег. Он отобрал у Медведева лосенка и взвалил себе на плечи. Лосенок больше не стонал и не брыкался, а вел себя смирно, будто понимал, что люди хотят помочь ему. В машине он все время тянулся мордой то к Вадиму, то к Олегу, то к Денису. Пожарные и связисты тоже предлагали помощь, но спасатели даже не подпустили их к своему найденышу.

— Она, может, до сегодняшнего дня вообще людей не видела, — отгонял их Денис. — Хватит с нее стрессов на сегодня!

В лагере лосенку отгородили небольшой закуток между двумя палатками, накидали туда несколько охапок травы и веток разных деревьев, поставили большую плошку с водой. Все осталось нетронутым.

— Ей молоко нужно! — Илья принес полную миску. — Она еще мамку сосет, наверное.

Из миски молоко лесной детеныш пить то ли не хотел, то ли просто не умел. Пришлось изобретать бутылку с соской. С бутылкой особых проблем не возникло, а в качестве соски кое-как приспособили, прикрутив куском проволоки к горлышку, отрезанный от резиновой перчатки палец. Тогда дело пошло на лад – высосав почти два литра молока, лосенок улегся и мгновенно заснул, как может заснуть до предела измученное существо.

Остаток дня и полночи спасатели готовили к работе и грузили в машину шланги и трубы, предназначенные для тушения горящего торфа по методу, предложенному Меньшиковым. Вадим пристально следил за парнем, который с головой ушел в работу. Антон, все еще полураспухший, заявил: «Я в порядке!» и полез было помогать, но Медведев прогнал его.

На следующий день эксперимент опять пришлось отложить, потому что разгорелся большой участок леса, на этот раз – далеко от поселков. Как и в прошлый раз, огонь заметили с вертолета. Два молодых летчика, присланные Рябовым, очень быстро подружились со спасателями, особенно с Антоном, который продолжал изнывать в лагере, когда остальные занимались тушением пожаров. Он взял на себя все хозяйственные и кухонные хлопоты и наотрез отказывался от помощи, хотя все еще распухшая правая рука действовала не очень хорошо, глаз тоже открылся не до конца.

— Ты еще кипятком ошпарься – совсем замечательно будет! А я от себя добавлю, чтобы еще лучше стало! — Вадим наорал на Усова, категорически отвергнув предложение оставлять дежурным в лагере его одного. Фельдшер связистов, услышав эту ругань, окончательно утвердился во мнении, что командир спасателей – законченный тиран, садист и психопат, и решил держаться от него подальше.

— Еще одна такая же глупость – и я тебя немедленно отправляю в больницу! — поддержал Медведева Худяков.

Так прошла почти неделя. «Со мной все в порядке!» – сердился Антон, но снова спорить ни с врачом, ни, тем более, с командиром не решался. Стиснув от расстройства зубы, он занимался уборкой, мытьем посуды, помогал готовить еду и в своем лагере и пожарным, чей лагерь был рядом, и даже взялся за стирку. Вечером он подкарауливал у душа ребят и почти силой отбирал у них закопченные пропотевшие вещи, которые на следующий день возвращались к их хозяевам первозданно чистыми. Все забыли, что когда-то недолюбливали Антона за его занудство, так старательно он следил за порядком в лагере. «Где наша добрая фея?» – беззлобно подтрунивали над Усовым ребята, оценив его тягу к аккуратности и чистоте. Антон только молча улыбался в ответ, он чувствовал, что к нему в отряде стали относится по-другому, особенно после того, как он подобрал в лесу, куда пошел наломать веток для лосенка, ежа, почти полностью облысевшего от ожогов.