Волшебный миг - Барбара Картленд

Женщина, похоже, немного успокоилась, и Салли повела детей в другое купе.

Поезд остановился, и началась обычная суета. Из громкоговорителя доносился голос диктора, объявлявшего, что поезд прибыл, со всех сторон звали носильщиков, грохотали тележки. Ступив на платформу, Салли сначала растерялась. Пассажиры, садившиеся в поезд, толкали ее, и, пробираясь сквозь толпу, она словно шла по воде, грудью рассекая волны. Девочка крепко держалась за ее руку, а через мгновение Салли почувствовала, как мальчик тоже ухватился за ее рукав.

— Берегите спины! — вдруг раздался грубый голос, и мимо проехала электрическая тележка. Вокруг было море незнакомых лиц, и наконец она увидела сэра Гая, спокойно идущего по направлению к ним. Казалось, он возвышается над другими пассажирами, потому что был единственным, кто двигался с неспешной уверенностью. Рядом с ним на поводке бежал Брэкен.

В первый раз Салли подумала, что это человек, на которого всегда можно положиться в этом фантастическом и хаотичном мире.

— Пошли, дети, — сказала она и с улыбкой пошла к нему навстречу.

Глава 7

Сэр Гай предупредил, что поездка будет довольно долгой, и после того, как они были в пути уже около часа, дети, сидевшие рядом с Салли, стали клевать носами. Первой на ее плече оказалась голова девочки, а потом и мальчика.

— Это будет быстрее, чем по железной дороге, — коротко объяснил сэр Гай, и помог им забраться на невысокое, но очень удобное сиденье машины. Сам он сел впереди, рядом с шофером. В машине не было перегородки, разделяющей салон, и Салли очень интересовало, обращал ли он хоть какое-нибудь внимание на разговоры, происходившие за его спиной.

Сэр Гай сидел очень прямо, казалось, он не отводил от дороги взгляда и не проявлял никакого интереса к своим пассажирам. Салли, конечно же, считала, что должна попросить детей рассказать что-нибудь о себе. Сначала она решила узнать их имена.

— Мое имя Николас, — сообщил мальчик. — Мне не нравится, когда меня называют Ником, потому что так еще зовут дьявола.

— Но настоящий Николас был святым, значит, ты так тоже не можешь называться, — язвительно заметила его сестра.

— Я знаю, — ответил, приведенный в замешательство замечанием сестры, мальчик, — но, чтобы называться святым, нужно много времени. Я смогу им стать только когда вырасту.

Салли рассмеялась. Невозможно было удержаться от смеха, слушая серьезные рассуждения ребенка.

— Я думаю, это очень похвально, что ты собираешься стать святым, — сказала она. — И обещаю, что всегда буду называть тебя только Николасом.

— Спасибо, — поблагодарил он, как будто ее обещание было чем-то самим собой разумеющимся в такой учтивой беседе, какую они вели.

— А как тебя зовут? — спросила Салли девочку.

— При крещении мне дали имя Пруденс, — ответила она, — но мне нравится, когда меня называют Пру. Пруденс ужасно трудно произносится.

— Ты права, — согласилась Салли. — А теперь скажите мне, как фамилия вашего папы.

— Редфорд, — ответил Николас. — Мой папа — майор. Он получил это звание во время войны.

— А где он сейчас? — спросила Салли.

— Он в Индии, — ответил Николас. — По крайней мере, я так думаю, но он обещал приехать сюда так быстро, как только сможет. Так что, возможно, он как раз сейчас садится на корабль.

— Да, — вмешалась Пру, — а может быть, он уже плывет на большом, большом корабле, на таком же, как и мы плыли.

— Выходит, вы приехали из Индии? — предположила Салли, подумав, что это объясняет, почему дети такие худенькие и хрупкие, и что оба выросли, а достаточно сил не набрали.

Пройдет не так уж много времени, пока она соберет из маленьких кусочков всю их историю воедино.

Майор Редфорд, по-видимому, работал в Индии, до того, как началась война. Потом он присоединился к индийской армии, и из страны не был выслан. После демобилизации, майор вернулся к своей старой работе. Дети затруднялись ответить, чем он конкретно занимался, но из их не очень связных рассказов она сделала вывод, что скорее всего его работа была связана с охраной леса или что-то в этом роде.

Потом, когда правительство было свергнуто, и власть перешла в другие руки, он остался без работы и был вынужден отправить свою семью раньше, а сам собирался последовать за ней при первой возможности. Дети никогда прежде не бывали в Англии, и все им казалось новым и необычным, и, как поняла Салли, немного пугающим.

— Но у вас наверняка есть в Англии родственники, — предположила Салли.

— Родственники? — не понял ее Николас.

— Тети, дяди, бабушки, двоюродные сестры, — объяснила Салли.

— Мы никогда о них не слышали, — ответил мальчик.

— Ты уверен, что вы не собирались у кого-нибудь остановиться в Йорке? — настаивала Салли.

— А мы не собирались останавливаться в Йорке, — возразил Николас. — Мы хотели жить где-нибудь в сельской местности и собирались посмотреть на... — он замолчал на мгновение, вспоминая слово, а потом воскликнул, — ..вересковые пустоши, на которых растет вереск. Нам папа говорил о них.

— А почему вы хотели увидеть именно их? — спросила Салли.

— Потому что наш папа жил здесь, когда был маленьким мальчиком, — объяснила Пруденс, — и он обо всем нам рассказывал и еще об одной очень смешной птице, которая кричит так «клэк, клэк».

— Ты имеешь в виду куропатку? — засмеялась Салли.

— Да, правильно, — сказал Николас. — Папа обещал нам показать куропатку, много куропаток.

— А где ваш папа жил? — спросила она. Но дети не знали.

Салли была благодарна сэру Гаю за то, что он не стал продолжать тему, касавшуюся ее обещания присмотреть за Николасом и Пруденс. Она немного боялась, что он будет возражать против ее инициативы, но сэр Гай поддержал ее без вопросов, помог им сесть в ожидавшую их машину, и проследил, чтобы был погружен багаж.

Кроме того, он не забыл узнать название больницы, куда отвезли миссис Редфорд, и номер телефона, но когда Салли попыталась поблагодарить его, сэр Гай посмотрел на нее странным взглядом и отмахнулся от ее благодарности, считая, что в ней не было необходимости.

Дети пришли в восторг, когда увидели Брэкена, и тот моментально им ответил взаимностью. Он радостно прыгал вокруг них, вилял обрубленным хвостиком и повизгивал от удовольствия.

— Он замечательный пес, правда? — воскликнул Николас. — У нас никогда не было собаки, но мамочка обещала, что мы обязательно заведем, когда приедет папа.

Салли пришло в голову, что у них все откладывается на потом, когда приедет отец. По-видимому, потому, что в семье не хватало денег. Первый раз она подумала об этом, когда узнала из рассказов детей, что они добирались до Англии медленным, дешевым рейсом, и что останавливались в Лондоне в каком-то скромном пансионе. Кроме того, в Йоркшире они намеревались найти место, которое, по словам Пру, не должно было стоить «слишком много пенни для мамочки».