Колояр. Дилогия (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович

— Так точно. Меня хотели использовать в какой-то масштабной драке как владельца Дара, но, когда поняли, что ничего не выйдет, банально захотели дать роль «быка».

— Зачем вернулся на старое место ночевки? — с любопытством спросил Коробов, уже успокоившись. — Думал, хитрее всех окажешься?

— Так точно, — покаялся я. — Посчитал, откуда меня согнали, вряд ли поставят засаду.

— Ты госпожу Лапочкину не знаешь, — ухмыльнулся Жарох. — Девица далеко пойдет, если не будет своевольничать. Щербатов таких сотрудников бережет и лелеет.

— Какие выводы из ситуации? — Мрак налил в стакан воды из бутылки.

— Получил информацию о раскладе сил в воровском сегменте, — я вытянулся. — Существует несколько молодежных группировок, ведущих бесконечные драки за территории. Сначала показалось, что логики в этом никакой, но, потом, после разговора с Ханом выяснил, зачем все это делается. После амнистии в Торгуев приехали несколько коронованных «иванов», и между ними разгорается война за влияние. Подростковые банды — всего лишь внешний раздражитель, прикрытие от истинного положения дел.

— Молодец, соображаешь, — кивнул Мрак. — Будем считать, что боевое крещение пройдено. Твоему наставнику надо выписать успокоительного, чтобы в следующий раз не придумывал авантюры. Хотя, идея была бы неплохой, если бы не схожие экзамены на выживание для выпускников.

— До которых Волоцкому еще семь лет пыхтеть, — заметил Жарох. — Как я подготовлю мальчишку к жизни, если вы будете все время охать и стонать над моими «авантюрами»? Для чего позвали-то? Сопли ему подтирать? Не хотите видеть меня в школе — сегодня же уйду!

— Ух ты, горячий какой, — усмехнулся Мрак. — Ладно, Волоцкий, топай в казарму. Кстати, никто не должен знать настоящую причину побега. В школе, подозреваю, есть осведомитель от князя Щербатова среди наемных работников, и слухи о наших художествах могут достигнуть его ушей. Соображаешь?

— Так точно! Разрешите идти?

— Иди, — кивнул Коробов. Дождавшись, когда дверь за мной закроется, поинтересовался у собеседника. — Как думаешь, в казарме ему «темную» устроят или нет? Проконтролировать?

— Драку Волоцкого со шпаной видел? Красивое кино? — у Жароха улыбка вышла похожая на волчий оскал. — К нам вернулся другой человек, Мрак. Не думаю, что он позволит измываться над собой. Вот для чего я кидаю щенков в воду. Побарахтаются, жить захотят — изменятся.

****

Я вернулся в свою казарму, пустующую из-за вечерних занятий, и увидел зевающего возле тумбочки дневального Гриню-конопатого. Тот едва челюсть не вывихнул, обнаружив меня стоящим возле дверей. Я усмехнулся, когда зубы пацана лязгнули подобно капкану.

— Вернулся, колобок, — оживился Гриня. — Недолго мучилась старушка… Готовься. Болт сегодня из тебя жир вытапливать будет.

— Захлебнется, — я прошел к своей кровати. К мордобою, который по законам общежития обязательно будет, я готов. Подумаешь! Я против десяти с лишним человек отмахивался, а здесь всего трое прислужников не совсем боевого вида. Ко мне пришла уверенность в своих сила. Ведь на железнодорожной насыпи я дрался не просто ради хорошей оценки или похвалы Жароха, а защищал себя и другого человека. Против кастетов, прутьев и ножей. Болт, конечно, тоже не подарок, но обретение уверенности меняет расклад сил.

— Слышь, Кол! — никак не угомонялся Гриня. — А где ты гасился? У девчонок в общежитии?

— Да кто бы меня туда пустил? — рассмеялся я наивности дневального, проверяя в тумбочке свои вещи. Интересно, что именно забрал архат для моих поисков? Какую вещь? Вроде бы все на месте. — Гриня, обормот! Ты в курсе, что забрали маги из Управления?

— Щетку зубную. Пацаны тебе потом новую купили в монастырском ларьке.

— Щетку? Странно. Обычно по амулету ищут.

— Так и мы офигели, — охотно поддержал разговор Гриня, не отходя от тумбочки дневального. — Всегда по амулету ауру просчитывают. У нас сразу мысли появились, что ты каким-то образом деактивировал свой камень, и маги не могут тебя вычислить. Так и было?

— Ага, — подтвердил я версию товарища, не став рассказывать, что амулет спрятан в надежном месте Мухомором.

— А как? Подскажи технику, — пристал Гриня.

— Перебьешься. Может, еще раз пригодится.

— Снова сбежишь? Ну, ты псих, Кол! Тебе там медом намазали? — Гриня расхохотался. — Мрак больше не пустит тебя в город. Хорошо, хоть увольнения не закрыли полностью. А то пацаны переживали…

— Не пустит — сам сбегу. Отсюда до Торгуева около двадцати километров. В рабочем темпе за час добегу, — вдохновлено врал я.

В коридоре нарастал шум, который превратился в беспрерывный гвалт, когда двери казармы распахнулись, и темно-зеленая лавина кадетов стала заливать помещение. Меня увидели сразу. С воплями подлетели Стрига, Димка, Валька и Женька-Леденец. Стали тормошить, о чем-то расспрашивать. Едва отбившись от них с обещанием, что все расскажу, когда будет время, я напряженно глядел на входные двери. Болт не появлялся, как и вся его кодла.

Наконец, Семен важно вплыл в казарму. Ему недавно присвоили звание младшего сержанта и налепили две лычки на левый рукав кителя. Теперь свою значимость Батуев подтверждал окружением прихлебателей. С недовольным видом посмотрел на оживленных кадетов и догадался, что произошло нечто невероятное, о чем мечтал все эти дни. Хищно улыбнувшись, он направился в мою сторону. За ним, как за ледоколом, устремились Грек, Губа и Сика, еще один личный «гвардеец», появившийся несколько месяцев назад в нашей группе. Большинство мальчишек его сразу невзлюбили. Был Сика каким-то нервным, психованным, по каждому поводу стремился устроить драки. Пару раз сидел в изоляторе, сцепившись с кем-то из средних кадетов. Однажды дошло до того, что стянул из столовой ложу и сделал из нее заточку. Пацаны поняли, какую опасность самодельная пика может представлять для всех них, когда Сике башку заклинит, и в один из вечеров навалились на него в укромном месте за монастырскими пристройками. Оружие отобрали и сломали. Болт с радостью пристроил Сику к себе, потому что для других он как был придурком, так и остался. Никто не хотел с ним сходиться на дружеской ноте. Да и морда у новичка была узкая, лисья, с оттянутой нижней губой и с неправильным прикусом зубов.

— Кого мы видим! — улыбнулся Болт, раскидывая руки, словно хотел обнять меня. Но не стал этого делать, а грубо пнул носком ботинка по ноге. Я сдержанно молчал, поглядывая снизу вверх на своего командира. — Поймали чудика, как карася позорного! А мы думали, ты уже куда-нибудь в лес свалил!

— Передумал, — ответил я. — Здесь хотя бы кормят нормально.

— Не понравилось в городе? — шмыгнул Губа. — Из-за тебя, падла, увольнения запретили!

— Не гони, шалабол, — выдерживаю спокойствие. — Никому ничего не запретили. Все увольнения проходят в штатном порядке.

— Да я тебя! — снова сорвался Губа. — Болт, может, побазарим с ним наедине?

— Рискни последними зубами, — ответил дерзко, нарываясь на скандал. Болт понял это своим звериным чутьем. Оттого и выглядел слегка задумчивым, не пресекая перепалку.

Потом решился.

— Ладно, икра жабья, — сказал он, отходя от меня. — Живи пока. Но за нарушение дисциплины ты влетел конкретно, кадет. В курсе, что могу назначить один наряд вне очереди?

— Конечно, — я сразу просек, что младший сержант не договаривает. Готовит пакость, наверное. Думает, что прокатит? Так и случилось.

— Молодец, что не споришь, — ухмыльнулся Болт. — Кадет Волоцкий, назначаю наряд вне очереди. После отбоя будешь драить «очки» в туалете. С лезвием и с новой зубной щеткой. Чтоб блестели, как у кота яйца! Понял?

— Так точно, — встаю, сжав зубы.

Сержантская «гвардия» захохотала, предвкушая спектакль. Друзья, на время разговора отошедшие в сторону, окружили меня плотной толпой.

— Кол, ты как хочешь, но мы сегодня с тобой! — Стрига шмыгнул. — Хорош на этих дебилов смотреть. Лично я хочу Сике харю расколотить. Да и Губа давно напрашивается. А ты тоже хорош! Мог бы и меня с собой прихватить! Друг, называется!