Джентльмен Джоул и Красная Королева (ЛП) - Лоис МакМастер Буджолд

– А-а, – протянул Блез. – Э-э. – Он был явно растерян, но все же добавил: – А не лучше ли было назвать него как-то по-иному? Например, «ЗАЩИТА»?

– Ха. Попробуй сам подобрать название под эту аббревиатуру.

Иви покосилась на хроно:

– Так что насчет речи?

Корделия вздохнула:

– С речами я себя практически исчерпала. А эти ребята заслуживают большего. Посмотри, не сможешь ли ты уговорить доктора Татьяну найти для них пару добрых слов. – Кое-кто из бетанских секс-терапевтов остался работать на Сергияре. «Татьяна» было всего лишь рабочим псевдонимом этой женщины, зато ее докторская степень была вполне настоящей. Она была одной из любимых бетанских экспатов Корделии, и та часто приглашала ее во дворец на всякие светские мероприятия, где требовалось оживить атмосферу.

Иви кивнула и сделала очередную пометку, затем посмотрела на свой планшет:

– Апелляционный суд по делу об убийстве в Ред-Крик отложен на следующую неделю.

Свет радости этого утра частично улетучился.

– Какая-то часть меня рада этому, а какая-то – хочет, чтобы все поскорее закончилось, – вздохнула Корделия. – Надеюсь, выше они не пойдут.

Блез навострил уши:

– А что, есть вероятность, что они дойдут до приемной вице-королевы? Это может стать важной новостью.

«Только по сергиярским стандартам», – подумала Корделия и пожала плечами:

– Большая часть обвиненных в тяжких преступлениях обычно доходит до нас, ведь мы – последняя инстанция для апелляции. Обычно нам приносят уже прошения о помиловании или о смягчении наказания. Только фор, обвиненный в измене, может рассчитывать на рассмотрение своего дела выше – в Форбарр-Султане, но таких прецедентов у нас, слава богу, не было. Сергиярские суды проделывают хорошую работу на основании фактов. И, слава богу, у нас есть фаст-пента. Представить не могу, как ужасно приходилось судьям в прошлые времена, когда нельзя было быть уверенным, настоящему ли преступнику ты предъявил обвинение. – Секунду спустя она добавила: – К счастью, тяжких уголовных преступлений на Сергияре мало. Мы с Эйрелом сталкивались с ними лишь пару раз за год. Сергиярцы гораздо чаще убивают друг друга случайно, чем умышленно. Но с ростом населения и преступлений неизбежно станет больше.

Случай в Ред-Крик был особенно мерзким. И глупым, как это обычно и бывает. Сожитель убил женщину в домашней ссоре, так что это пока считалось «преступлением страсти». Женщина, как поняла Корделия из уже прочитанных докладов, сама была довольно скандальной особой. Но затем мужчина запаниковал, принялся гоняться по дому за ее малолетними детьми, которые все видели, и убил обоих, а затем попытался скрыть все следы, спалив дом дотла. Первый суд был местным и скорым. И вряд ли преступник мог надеяться на апелляцию.

Блез осторожно уточнил:

– А на это вы тоже ответите «Офис вице-королевства. Отклонено»?

– Мы с Эйрелом всегда просматривали все судебные материалы и те источники, какие могли пролить свет на дело. Сначала поодиночке, потом вместе. Смотрели записи допросов под фаст-пентой. А однажды повторили допрос еще раз, сами, уверенности ради. – Корделия сжала губы, припомнив нечто неприятное. – «Отклонено» – это просто краткая форма для «Мы не собираемся изменять решение суда». Порой у нас с Эйрелом случались довольно жаркие споры, поскольку мы представляли, так сказать, две разные юридические традиции.

– Подобные действия бетанцы сочли бы основанием для принудительной терапии социопатии. Вплоть до переписывания нейронных схем, если лечение обнаружит стоящий за поведением физический дефект. Разумеется, на Бете такие случаи чрезвычайно редки, поскольку в… – Корделия чуть не сказала «в нашей культуре», но бетанская культура перестала быть «ее» еще со времен мятежа Фордариана, – …в их культуре терапия применяется на гораздо более раннем этапе. А юридическая теория Барраяра, по словам Эйрела, гласит, что у людей есть естественное право на месть, но поскольку оно ведет к кровной вражде, они передоверяют свое естественное право лордам, которые сами не испытывают мстительных чувств, и ждут правосудия от них. И он относился к этому очень серьезно.

– И кто, э, побеждал в подобных спорах? – спросил Блез.

– Здесь не шла речь о победе. Выигрыш ничего не давал. В паре случаев мы смогли найти основание для смягчения наказания, а остальные прошения отклонили. Один раз я сумела настоять на эксперименте – я собиралась отослать преступника на Колонию Бета для полноценной принудительной терапии, оплатив все из собственного кошелька. Чтобы продемонстрировать реальность внедрения этой системы на Сергияр. Но тот человек каким-то хитрым способом умудрился покончить с собой за пару дней до того, как его должны были увезти. То ли он был иррационально напуган этой перспективой, то ли был слишком барраярцем, трудно сказать. – «А есть ли разница между тем и этим?» – Так что я до сих пор ищу возможность провести свой эксперимент. – Но она не была уверена, что случай в Ред-Крик для него подходит. Или что правильной меркой было «могла бы я собственной рукой пристрелить этого придурка?». – Я думала предложить следующему осужденному за тяжкое преступление самому выбрать между смертью и терапией, но это кажется чертовски похожим на попытку уклониться от ответственности, дарованной мне императорским мандатом.

Медленно – медленно в этом случае было правильно – Блез произнес:

– Полагаю, я не задумывался об этом с такой точки зрения. Каково чувствовать, что держишь жизнь и смерть в своих руках.

Корделия побарабанила пальцами по подлокотнику и нахмурилась.

– Примерно в твоем возрасте я в первый раз получила командование кораблем АЭК. И после каждого скачка вслепую через П-В туннель, который делал мой пилот, мне приходилось принимать решение, двигаемся ли мы дальше. – Будет ли это скачок к смерти или великолепие научного открытия? Чаще всего, конечно, это оказывался скачок в никуда или к новой серии скачков. Неудивительно, что Корделия никогда не находила интересной азартную игру на деньги. – Разумеется, вся моя команда состояла из добровольцев. Мы все, кто летал. Это… рано или поздно приходит в любой из профессий, когда ты становишься руководителем. – И прежде всего, в армии.

Тут она припомнила реплику Блеза, с которой начался весь этот поток воспоминаний.

– И все же, моя канцелярия не станет превращать вопрос жизни и смерти в игру на публику.

Не то же ли самое сказал ей Эйрел десятилетия назад?

Блез выглядел раздосадованным, но не спорил. Иви покосилась на него и постучала пальцем по хроно.

– Пресс-сводка на выходные, – послушно начал он. Частью его работы – основной частью, с точки зрения Корделии – было просматривать местные гражданские новостные каналы и отбирать оттуда все, что ей полагалось знать. Лучше это сделает он, чем она, и эта работа точно подходила его острому, но недолгому любопытству. СБ негласно выполняла схожую задачу, но они фокусировались на другом. – В верху списка – слухи про озеро Серена.

Корделия заморгала. Теперь настала ее очередь осторожно переспрашивать.

– Слухи про Серену?

– Поскольку вы в последнее время неоднократно ездили туда с инспекцией вместе с адмиралом Джоулом. Слухов несколько. Один – что там планируется построить новый исследовательский центр или какое-то военное сооружение. Это породило поток спекуляций землей в этом секторе – наверное, вы сможете вскоре отметить, сколько предложений поступит к нам в офис.

– Две штуки уже пришли мне на комм сегодня утром, – подтвердила Иви. – Я еще задумалась, откуда они. – Она разглядывала Корделию с настороженным интересом.

«Да мы просто немного отдохнули!» Но свой вопль негодования Корделия все же сумела преобразовать в выжидательное:

– Хм, а дальше?..

– Следующий слух – что в этом регионе обнаружилась какая-то опасность. Биологическая или сейсмическая. Комитет развития Каринбурга опровергает этот слух так громко, как только может.

– Ну, еще бы. Я думаю, с этим они сами разберутся. А еще?

– Что на озере Серена открыли зону инверсии диоксида углерода, как на том странном озере к югу от горы Стюарт.

Озеро, которое он упомянул, по настоянию Корделии назвали на карте «Смертельным» в надежде отпугнуть поселенцев. Совершенно очаровательное место – с научной точки зрения. Глубокое озеро было смертельно опасным, потому что под ним происходила утечка вулканического газа. Вес воды действовал подобно крышке на бутылке с газировкой, удерживая газ. Но каждые пятьдесят или сто лет геологическая цепная реакция высвобождала все его накопившиеся запасы разом. Не имеющий ни цвета, ни запаха тяжелый газ извергался из глубин озера и растекался по низинам вокруг, лишая возможности дышать любое живое существо, которое имело несчастье там находиться. Особенно это было опасно в безветренную погоду.