Somniator - Богдан Тамко

– Лолита, нет! – уверенно отодвинул я от себя девушку.

– Но почему?! – чуть не зарыдала она, видя, как я застегиваю джинсы. – Сегодня-то что не так? Мы рядом, я уже совершеннолетняя.

– Вот именно поэтому. Я не хочу каких-то глупых привязок к конкретным датам, чтобы ты потом еще проклинала свой день рождения.

Лолита села на стул и надула губы. Это было даже смешно – маленькой девочке не дали конфетку. Только, если задуматься, таких игрушек детям не дают.

– Помнишь, когда мы знакомились, я сказал, что свой ближайший день рождения ты встретишь без своих друзей? – решил я отвлечь Лолиту. – Ведь мне с самого начала было известно, что ты будешь моей.

– Твоей, да не твоей…

– Успокойся.

– Я прочитала, что постоянный отказ от сексуальной жизни характерен для шизофреников. Мол, им омерзительно впускать людей в свое личное пространство. Не страшно?

На секунду перед моими глазами возникло и исчезло лицо Дианы, но я тут же отбросил эти мысли прочь из головы.

Я остался у Лолиты на ночь, мы спали в одной кровати. А потом время потекло, как раньше. Через пару месяцев мне самому стало скучно играть в эту глупую игру и надоело издеваться над собой. В общем, все случилось. И я не скажу, что у меня остались какие-то яркие эмоции или мне хочется это вспоминать. Я был аккуратен и нежен, Лолита терпелива и настойчива. Все, как у большинства. А еще некоторое время спустя она испытала свой первый оргазм. Наши отношения изменились. Они наполнились половой жизнью, поначалу я стал существовать как полноценный мужчина: работать, развиваться, любить свою женщину.

Лолита начала вытягивать все мое личное время. Я забросил работу за аппаратурой, перестал смотреть телевизор и банально наблюдать за новостями в мире. Девушка тоже начала меняться. Она стала смелее, увереннее в себе. Я видел, что в институте она держит себя намного надменнее и строже, чем раньше. Мы были счастливы. По крайней мере, думали так.

Время шло еще дальше. И все тянулось так размеренно и однообразно, что я даже перестал отличать дни друг от друга. Вроде любовь переполняла меня, но какой-то особой неземной радости она мне не доставляла. Я словно был зомбирован и запрограммирован на выполнение одних и тех же действий: сходить на работу, учебу, посетить с Лолитой какое-нибудь место, переспать с ней, накуриться в кафе сигарет под кофе вплоть до мерзкого сдавливающего ощущения в груди при полном вдохе – и все заново. У меня не было ничего для себя.

Я истощался. Спать хотелось всегда, но тяга к Лолите заставляла меня жить в этом ритме, мечтая о светлом будущем и каких-то переменах. Мы часто сидели с моей девочкой где-нибудь, представляя, что все будет еще лучше, и когда-нибудь мы сможем все наше время посвящать друг другу. А на самом деле она делала успехи в своем театральном и все чаще пропадала на репетициях. Я же отдавал больше времени работе в банке, так как это приносило мне реальные и необходимые в тот момент деньги. По этой причине в институте мы с Лолитой пересекались все реже.

А она была моей собачкой, как я и хотел сначала. Эта маленькая девчушка бегала за мной, готовая на все ради моей улыбки. Чего бы я ни пожелал: будь то мелочь вроде поцелуя перед сном или спонтанной встречи, либо невероятное извращение в постели – она хотела и могла. Изо дня в день я смотрел в эти преданные глаза и не мог понять, как человек может вмещать в себя столько любви, непорочной и верной, близкой к обожествлению. Пожалуй, только первое женское чувство может быть таким, искусственное, взращенное на молодой, неокрепшей плодородной душе, столь неожиданно появившимся в ее жизни героем. Я видел безграничность чувств Лолиты, но не верил им по описанной мною причине их неестественности. Свои прежние ощущения, вызываемые во мне Кристиной или Дианой, я считал в сотни раз чище. А что я испытывал сейчас? Вроде любовь… Но что это за любовь со словом «вроде», ха? Нет уж, я знаю, что я точно испытывал.

Я просто устал.

Безумно устал от бесконечного желания спать и проклятого однообразия.

Тогда-то я и начал думать о переменах. Весна уже вовсю шагала по просторам моей родины, а мысли все чаще улетали куда-то в сторону южных морей. Я не знаю, как эта идея пришла в мою безумную голову.

Почему море? Почему корабли? Может быть, водные просторы пахли для меня свободой, безмятежностью, которой я так хотел. В общем, меня потянуло на флот. Я уже отплывал от Севастополя на огромном крейсере Черноморского флота простым матросом из корабельного плавсостава или морским пехотинцем, отправившимся на боевую службу. Мне чудились берега стран вокруг Средиземного моря и брызги волн.

Эти мысли поглощали меня все сильнее. Я представлял, как выхожу с гитарой на палубу в выходной день, чтобы спеть что-нибудь, глядя на закат, либо воображал, как, возвращаюсь домой в бескозырке или черном берете, в этой отличной от других родов войск морской форме, такой особенной среди всего военного обмундирования. И я думал, что Лола меня не дождется… Странная мысль на фоне ее чуть ли не собачьей привязанности, но что-то заставляло меня считать так.

Шел весенний призыв, и я все чаще фантазировал о службе на флоте. Однажды я даже съездил к отцу, чтобы обсудить с ним этот вопрос.

– Я не советчик тебе, сын, – задумчиво сказал папа, – сам не служил, ты же знаешь. Поэтому такое серьезное решение тебе стоит принять самому. Прямо как тогда, перед школой, помнишь?

А искать легких путей я не привык. Покупать военный билет, как большинство людей из моего окружения, мне было бы стыдно: мысль о том, что в самом начале расцвета моих сил я дал слабину перед трудностями, не давала бы мне покоя всю последующую жизнь. Идти же служить в двадцать с лишним лет после получения высшего образования я не очень хотел. И вот я начал «шевелиться», наводить справки, узнавать по поводу академического отпуска и увольнения с работы.

Все прошло очень быстро. С момента первого визита в военкомат, до выдачи мне повестки на руки с указанием явиться на сборный пункт, для отправки к месту прохождения военной службы прошло чуть более двух недель. Все это время я вел себя с Лолитой, как ни в чем ни бывало: гулял, развлекался, спал с ней и бесконечно наблюдал. Она не догадывалась ни о чем, и так беспечно радовалась каждой минутке рядом со мной. В самом деле собачка, ей-богу.

На исходе последних дней перед решающей датой мы гуляли с моей девушкой неподалеку от Красной площади; погода была теплая, дул нежный майский ветер, деревья зеленели – в общем, жизнь только начиналась. Мы провели с Лолитой чудесный день, она перебирала балетками по асфальту, довольно улыбаясь.

– Лолит, я в армию ухожу, – совершенно неожиданно брякнул я. Если можно было выбрать самый неподходящий момент, это был именно он.

Новость свалилась на девушку, как снег на голову. В мае. Лолита на пару секунд опешила, а потом зашагала дальше.

– Очень смешная шутка, – с сарказмом заявила она.

Ну да, я бы тоже не поверил. За эти несколько мгновений Лолита, наверное, сопоставила все факторы, вспомнила, что я учусь, и, видимо, подумала, что у меня есть она для того, чтоб не совершать таких глупых поступков. Я остановил ее.

– Лолита, я серьезно. – Пока девушка с интересом улыбалась, думая, что ее разыгрывают, я копошился в сумке в поисках повестки.

Вскоре мне удалось выудить из тетрадки заветную бумажку. Лола недоверчиво попятилась назад, как будто я протягивал ей оторванную руку прокаженного.

– Перестань, я не хочу, – прерывисто начала всхлипывать моя девушка. Глаза ее неудержимо стали наполняться слезами, и было видно, как много сил она вкладывает в то, чтобы сдерживать себя.

– У нас полторы недели на то, чтобы побыть вместе, – сказал я почти равнодушным голосом и остался на месте, наблюдать, как она обиженная и шокированная быстро зашлепала своими балетками в сторону метро.

С работы я уволился по повестке за два дня: оформление документов и сдача обходного листа. Чуть больше времени понадобилось на отчисление из института и оформление академического отпуска. Лолита сама позвонила мне через день и стала умолять о встрече. Когда мы увиделись, она попросила меня вести себя, как обычно, и вообще не поднимать тему моего ухода. Все оставшиеся дни мы спаривались, как кролики, практически не выходя из дома, и постоянно валялись в кровати, глядя друг другу в глаза.

Я рассматривал это крохотное тельце и наслаждался мыслью, что оно мое. Ее хрупкая талия, аккуратные бедра, маленькая острая грудь стали мне такими родными; я ведь уже и не задумывался о том, что мои вкусы совсем другие. Просто это милое личико, обрамленное русыми волосами, затронуло что-то нежное, еще теплившееся во мне.

За день до моего ухода Лолита шепнула мне на ухо: