Большие проблемы маленькой блондинки - Галина Романова

И вот теперь этот Стас говорит о том же. А ведь спалить его мозг было куда сложнее, да и зноя такого не наблюдалось. И причем он ведь был не один, у него был единомышленник, который ляпнул по неосторожности про подозреваемую.

— Светки не было в том доме, когда там все загорелось. Там была моя… Там погибла моя жена Тамара. — Выговорив все это через великую силу, Стас снова пристроил голову к плечу и закончил уже и вовсе бесцветным голосом: — Значит, либо твой муж обознался, приняв мою Тамару за свою Свету. Либо он никого не убивал.

Бутылка… Снотворное… Отпечатки пальцев на бутылке… Светлана, которая жива… Тамара, которая погибла…

Она точно сойдет с ума от всего этого бедлама! Просто возьмет и очумеет!

С одной стороны, хорошо бы порадоваться. Раз не убита Светина, значит, ее муж не виноват. Но раз не убита Светина, то она где-то!

Пациент скорее жив, чем мертв, так?!

Эта стерва жива! Она живее всех живых! Она даже живее той гадкой стонущей боли внутри, которая то затухает, обволакивая льдом, то снова вспыхивает с прежней силой.

Она жива и может объявиться где-то рядом уже сегодня или завтра, или в тот самый день, когда Масютин выйдет на свободу.

«…И свобода вас встретит радостно у входа…»

А встречать придет Светлана Светина. И бросится на шею ее мужу, опередив Жанну на полкорпуса.

Нет! Этого не может быть! Этого не должно случиться! Они должны… Должны ее опередить, черт возьми!..

— Еще как может! — встрял мающийся возле входа Вадик. — Я своими глазами видел ее в ночь пожара.

— Она могла погибнуть позже, — робко предположила Жанна, беспомощно оглядываясь.

Нет, ну почему все снова против нее, даже гадкие девки не желают погибать, хотя бы ради сохранения их с Женькой семьи. Очень плохо она сейчас подумала, эгоистично и негуманно, но почему снова тень этой дряни где-то рядом?!

— Не могла она погибнуть позже, потому что в доме была Тамара, все! — две тяжелые ладони, словно саперные лопатки, гвозданули по громоздким коленям, обтянутым пыльными джинсами. — Это не обсуждается! Обсуждается другое… Кто убил мою жену?! Кто?! Это вряд ли мог быть твой муж, он знал свою любовницу в лицо. Это вряд ли мог быть твой бывший ухажер, потому что нелогично как-то убивать незнакомую твоему мужу женщину, глупо и нелогично. Это вряд ли могла быть ты, потому ты еще жива. Но в этом деле замешана Светина. Это так же верно, как то, что все мы сейчас видим друг друга. Она приехала в наш город. Сорвала Тамару с места, заставив отчего-то проплакать целую ночь. Потом держала ее подле себя и, подставив, куда-то подевалась в чужой одежде.

— А в чьей?

Голова у нее уже не шла кругом, она ехала, она крутилась самым настоящим чертовым колесом. И лица мелькали перед глазами с той же самой чертовой скоростью.

Женька… Непонятная загадочная девушка Светлана, которая, как оказалось, ни в воде не тонет, ни в огне не горит. Не знакомая никому замужняя женщина Тамара, чей муж теперь безутешен и жаждет мщения. Тут еще Удобнов, шлейф приключений за которым тянулся километра на три.

Как все это собрать в одну колоду, перетасовать и вытащить сразу три нужные карты: мотив, точная картина преступления, преступник?!

— Их сначала усыпили, — пискнула Жанна жалобно, замотав головой. — Бутылку вина купил Масютин. Есть фотографии того момента, когда он покупал эту самую бутылку, есть отпечатки на ней, да он и не отрицает. Эта бутылка найдена на первом этаже дачи Удобного, а в ней дикая доза снотворного.

— Получается, что их сначала усыпили, а потом подожгли, — подвел черту под сказанным ею Вадим. — Так?

— Так. — У Стаса моментально распрямились плечи, и голова самым чудесным образом заняла свое привычное вертикальное положение, и даже взгляд просветлел, на миг освободившись от неподъемной боли. — Именно так! Тамарка, она же… Она не могла! Она не смогла бы так поступить со мной!

Жанна метнула в него жалостливый взгляд.

Все до единого так думают, наткнувшись на измену. Все до единого считают себя не преданными лишь потому, что предать их просто-напросто невозможно.

Просто была исключительная причина… Просто так сложились обстоятельства… Опоили, одурманили, заманили в ловушку.

Такая это дурацкая дребедень! Такая дребедень!

Она-то знает теперь толк в супружеских изменах. И знает, что причины никакой может и не быть, а все совершается просто потому, что кому-то стало вдруг скучно и захотелось вдруг поговорить, или развеяться, или что-то или кого-то забыть. А иногда от усталости, да! От простой физической усталости или просто потому, что на улице идет дождь и кто-то смотрит на стегающие землю струи сквозь стекло кафе точно так же, как и ты. И думает так же, да…

— Что получается, что получается?! — Стаса качнуло из стороны в сторону, утлая табуретка визгливо скрипнула. — Давайте вместе думать, а?

Вместе думалось, может, и неплохо, но нестройно и негладко как-то.

И совершенно шло вразрез с версией, которую представил Жанне на рассмотрение Илюша Гавриков.

Что рассматривалось за версию оперативниками?

То, что Масютин, долгое время встречавшийся со Светиной, попал под прицел объектива фотоаппарата. Попал потому, что туда попала Светина. А та, в свою очередь, попала потому, что поддерживала отношения с Удобновым.

Дальше…

Дальше все сводилось к простой схеме, называемой убийством на бытовой почве.

Ревность! Ревность Масютина, а не что-нибудь, вызванная неверностью его пассии, подтолкнула его к решительным действиям, то есть к убийству.

И совершенно тут ни при чем ни криминальная деятельность Удобного, ни то, что силовики не выпускали бандита из виду, ни то, что желающих отправить Степана на тот свет можно было выстроить в солидную очередь. Ревность, и все тут!

Это то, что надумала милиция, вздохнула с облегчением и стряхнула со своих плеч тяжкое бремя следственно-розыскных мероприятий.

А вот у них троих: у Жанны, Стаса и юного спутника Вадима все так гладко не складывалось.

— Полная задница! — воскликнул, не сдержавшись, Вадим, когда они все втроем попытались хоть как-то соединить всех действующих лиц и события, ими навороченные, в одну кучу. — Куча-мала!

Куча действительно выходила солидной.

Светлана Светина приехала в город к своей подруге по детскому дому с вполне определенной целью. Это было понятно всем сразу. С этой же самой определенной целью, наверняка прибегая к угрозам, шантажу или чему-то еще — а как еще объяснить слезы Тамары, — она увезла девушку из города. При этом Тамара оставила своему мужу письмо, которое можно было считать предсмертным.

Вот тут сразу же возникал отвратительный вопрос. Вернее, два вопроса.

Она что же, знала, что умрет? Или знала, что согрешит, а согрешив, не сможет вернуться обратно?

Дальше…

Они живут какое-то время в этом городе, вместе ходят куда-то. Их видят обитатели улицы Угловой. Потом обе одновременно исчезают. И вот тут снова начиналось…

Светлана Светина, которая по общей версии погибла, странным образом ожила. А вместо нее место в морге заняла никому не известная Тамара.

Что выходит?!

— А выходит вот что. — Стас провел пятерней по лицу, словно пытался прогнать усталое наваждение, вызванное бесконечными спорами и неувязками. — Выходит, что Светка заранее знала о готовящемся убийстве этого Удобного. Мало того, она принимала в подготовке активное участие, но…

Но все они втроем понимали очень четко и отчетливо, что одна она ни за что не смогла бы все это дело провернуть. Ни за что!

Кто-то управлял. Кто-то активно помогал. Кто-то спонсировал всю эту операцию. И этот кто-то очень целеустремленно вовлекал Масютина в эту игру. А как же? Кому-то надо было стать козлом отпущения.

— Их оказалось двое, — выдохнул с горечью Стас. — Твой муж, которому непременно надлежало засветиться и сесть в тюрьму. И моя жена, о которой никто никогда не знал и не узнал бы ни за что, не окажись я таким настойчивым. Все сходится…

— И что же дальше? — Жанна понуро повесила голову, наблюдая за тем, как заношенная почти до дыр кроссовка Вадима чертит на грязном полу ломаные линии. — Что же нам дальше делать?

Она уже причисляла себя к ним, подумать только! К этому парню, что, поймав ее на своей улице, едва не растерзал. К этому угрюмому мужику, которого запросто пожалела бы, поплачься он ей. Они почти команда.

— Нам? Нам, Жанна, нужно теперь хоть из-под земли достать эту суку! Хоть из-под земли!!! Но достать ее надо.

Голос Щукина лишился прежней расслабленной болезненности, в нем теперь слышалось столько ненависти, столько глухого страшного рокота, что Жанна не хотела, да пожалела Светину, где бы та ни скрывалась.

— А сейчас, — продолжил Щукин, поднимаясь с табуретки и заполняя собой все тесное пространство комнаты. — Сейчас нам всем надо отдохнуть и подумать.