Письма (1857) - Федор Достоевский

Заедете ли Вы в Париж? Заметьте: на три дня в Париж ехать не стоит, а посвятить ему две недели, если Вы только турист, будет скучно. За делом сюда ехать можно. Много есть чего посмотреть, изучить. Мне приходится еще некоторое время пробыть в Париже и потому хочу, не теряя времени, обозреть и изучить его не ленясь, сколько возможно для простого туриста, каков я есмь. Не знаю, напишу ли что-нибудь? Если очень захочется, почему не написать и о Париже, но вот беда: времени тоже нет. Для порядочного письма из-за границы нужно все-таки дня три труда, а где здесь взять три дня? (3) Но там что будет.

Еще, голубчик Николай Николаевич: Вы не поверите, как здесь охватывает душу одиночество. Тоскливое, тяжелое ощущение! Положим, Вы одинокий человек и Вам особенно жалеть будет некого. Но опять-таки: чувствуешь, что как-то отвязался от почвы и отстал от насущной, родной канители, от текущих собственных семейных вопросов. Правда, до сих пор всё мне не благоприятствовало за границей: скверная погода и то, что я всё еще толкусь на севере Европы и из чудес природы видел один только Рейн с его берегами (Николай Николаич! Это действительно чудо). Что-то будет дальше, как спущусь с Альпов на равнины Италии. Ах, кабы нам вместе: увидим Неаполь, пройдемся по Риму, чего доброго приласкаем молодую венецианку в гондоле (А? Николай Николаевич?) Но... "ничего, ничего, молчанье!", как говорит, в этом же самом случае, Поприщин.

До свидания, Николай Николаевич. О заграничных впечатлениях моих не сообщаю Вам никаких подробностей. Всего не опишешь в письме, а по частям и не могу. Да и какие еще мои впечатления-то! Я еще всего девятнадцать дней за границей. Обнимаю Вас от всей души. Передайте мой поклон добрейшему, милому Тиблену (которого, я не знаю за что, я как-то стал любить в последнее время) и милой, бесконечно уважаемой Евгении Карловне. Как ее здоровье? Да кстати: если Вы поедете в Москву, то, пожалуй, письмо мое и не застанет Вас в Петербурге. Во всяком случае и адрессую в редакцию "Времени".

Прощайте. Впрочем, лучше: до свидания. Быть того не может, чтоб мы за границей не встретились! Я никогда не простил бы себе этого. Крепко жму Вам руку. Поклонитесь от меня всем общим нашим знакомым. Как ведет себя Ваш неблаговоспитанный кот?

Addio.

Ваш Ф. Достоевский.

(1) вместо: кто о Вас спросит - было: кто случайно Вас спросит

(2) вместо: есть образование - было: составляет всё

(3) вместо: три дня - было: его

187. А. Д. ПУТЯТЕ

8 октября 1862. Петербург

Милостивый государь,

Я сообщил Базунову о предполагаемом Вашем издании, и он ни за что не соглашается на перепечатку "Записок из Мерт<вого> дома", несмотря на все мои доводы. Взгляните на его письмо, прочтите его всё, если Вам угодно, и Вы увидите, хочет ли он позволить. Я же не имею теперь (на два года) никакого права на эти "Записки", продав их Базунову. И потому, к величайшему моему сожалению, ни редакции на себя не могу взять, ни даже согласиться на перепечатку. Разве каких-нибудь 8 или 10 страниц. Очень сожалею, но что делать? Через два года, если Вы будете еще продолжать Ваше издание, перепечатайте хоть несколько глав. А теперь нельзя.

Федор Достоевский.

8 октября 1862.

188. H. A. НЕКРАСОВУ

3 ноября 1862. Петербург

Вы, уж конечно, можете сами судить, добрейший и многоуважаемый Николай Алексеевич, как неприятно и тяжело нам лишиться Ваших стихотворений. Но что делать, если таков Ваш расчет. По крайней мере, сдержите Ваше обещанье после выхода "Современника". Уж тогда, конечно, Вас ни в чем не заподозрят. Всего лучше обругайте нас в генварском №-ре "Современника", а на февральский наш номер дайте нам Ваших стихов.

Не могу не признаться Вам, между прочим, в двух обстоятельствах, или лучше в сомнениях моих: 1) как можно Вам, такому известному человеку в литературе, да еще поэту, так дрожать перед всяким неустановившимся и (по природе своей) летучим и неосновательным мнением? 2) Почему участие в нашем журнале могло бы Вас компрометировать и утвердить такие, например, слухи, что Вы предали Чернышевского? Разве наш журнал ретроградный? Уж, кажется, нет даже и для врагов наших. Можно всё говорить, но только не об ретроградстве. (Я ведь не Вам приписываю теперь это мнение. Я отвечаю только на Ваше подозрение, что публика Вас будет винить в ретроградстве и в отступничестве, если (1) Вы будете у нас печататься). Но ведь я убежден, что публика не считает нас (2) ретроградами.

Еще: прошлого года Вы тоже у нас напечатали, а ведь наш журнал был такой же. Тогда это Вам в вину никто не поставил.

Во всяком случае, подождем, и Ваше обещание мы жадно будем иметь в виду. А теперь - что же делать! До свидания.

Душевно и искренно Вам преданный

Федор Достоевский.

3 ноября. Брата нет дома. Сообщу ему. Он очень будет жалеть.

(2) (1) было: когда было начато: ме<ня>

1863

189. А. П. МИЛЮКОВУ

2 января 1863. Петербург

Любезнейший Александр Петрович,

Нет ли у Вас, Христа ради, "Les Misйrables" (Hugo) не более как на день или на два? Если нет всего, то хоть начала? Нет начала, то хоть из середины или что-нибудь? Нет по-французски, так хоть в каком бы то ни было русском переводе. Мне это надобно для одного соображения, компонирую статью. Простите, что беспокою Вас так поздно.

Ваш весь Ф. Достоевский.

2 генваря/63.

190. M. В. БЕЛИНСКОЙ

5 января 1863. Петербург

Милостивая государыня Марья Васильевна,

Простите меня великодушно, что я слишком долго не отвечал на Ваше прекрасное и доброе письмо. Но сначала был занят, а потом болен, потому и опоздал. Письмо Ваше произвело на меня чрезвычайно приятное впечатление. Я до того любил и уважал Вашего незабвенного мужа и вместе с тем мне так приятно было припомнить всё то лучшее время моей жизни, что я от души мысленно поблагодарил Вас за то, что Вам вздумалось написать ко мне. Летом или даже весной я непременно буду в Москве и уж непременно, на этот раз, явлюсь к Вам. Признаюсь, когда я прошлого года был дней пять в Москве, мне приходила мысль быть у Вас и напомнить Вам о себе и о прошлом. Но это было летом, и в Москве я в сложности не прожил и двух дней, а жил на даче у родных. Так и не пришлось заехать. Но уверяю Вас, что и без Вашего письма я, в первое же посещение Москвы, исполнил бы свое намерение.

А нам ведь много есть о чем переговорить, многое припомнить. У меня есть даже особенные к тому причины, и при свидании я Вам всё объясню. То, что Вы пишете о Вашей дочери и о ее внимании ко мне, слишком для меня лестно. Передайте ей задушевный привет. Может быть, познакомимся и сойдемся.

О себе я ничего не могу Вам теперь написать: женат, болен падучей болезнию, литературствую, участвую в издании журнала, путешествовал по Сибири и проч., и проч. Обо всем этом, конечно, можно еще говорить на словах, при свидании, но описывать это, после пятнадцати лет разлуки, тяжело по невыполнимости.

Итак, до свидания. Крепко жму Вам руку. Мой усердный поклон Вашей сестрице. Поблагодарите ее за меня, что и она меня не забыла. Брат Вам кланяется. Жена его тоже. Они помнят всё старое; всё ведь это так еще близко, как на ладони, хоть и пятнадцать лет тому прошло.

Примите уверение в искреннем моем уважении и преданности.

Ваш весь Ф. Достоевский.

Петербург 5 генваря/63.

191. H. M. ЩЕПКИНУ

13 февраля 1863. Петербург Черновое

Милостивый государь Николай Михайлович.

Бывший секретарь Общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым В. П. Гаевский сообщил Комитету Общества, в заседании 12 февраля сего года, Ваше письмо к нему от 1-го февраля, в котором Вы изъявляете желание сложить с себя добровольно принятую Вами обязанность агента и корреспондента Общества в Москве. Комитет при этом известии единогласно изъявил свое сожаление и положил благодарить Вас (1) за полезные труды Ваши в пользу Общества. Вместе с тем (2) постановлено Вас просить предложить всем московским членам Общества, от лица Комитета, выбрать самим (3) из своей среды нового члена-корреспондента на место Ваше в Москве и о результате выбора уведомить Комитет Общества.

Примите уверение в совершенном моем уважении.

Секретарь Общества Ф. Дос<тоевский>.

(1) далее было: от лица всего Общества

(2) было: Кроме того

(3) вместо: выбрать самим - было: чтобы они выбрали сами

192. Б. И. УТИНУ

18 февраля 1863. Петербург

Петербург, 1863 г. Понедельник 18 февраля.

Посылаю Вам, многоуважаемый Борис Исакович, отчет 10 марта 61-го года (то есть, стало быть, ревизион<ной> комиссию о действиях в 60-м году). Отчета же 62-го года (то есть ревизии о действиях 61-го года) не отыскалось, хотя мы с Егором Петровичем перебрали все бумаги. Должно быть, этот отчет у Гаевского, и сегодня вечером он уже будет у меня, затем доставлю Вам. Егор Петрович сказал мне, что заседание Комитета на сегодня не отложено и соберется по обыкновению в 7 1/2 часов. Будущее же заседание Комитета назначается на следующий понедельник (в 7 1/2 часов) 25-го февраля, и тогда, то есть на тот понедельник, и отлагаются дела по настоящей ревизионной комиссии.