Киномания - Теодор Рошак

Я думал, что старик оскорбится ее уходом — ведь она отказывалась смотреть то, что он считал лучшим своим творением. Но он с таким нетерпением ждал «Иуды», что ему было наплевать на Клер. Миссис Липски, воспользовавшись уходом Клер, не стала терять времени и попыталась сполна извлечь выгоду из ситуации. Она быстренько, похихикивая и подмигивая, уселась рядом со мной. Фильм едва успел начаться, а ее нога уже назойливо терлась о мою. Еще через пять минут ее рука принялась гладить мою. «Извините, — сказал я, ища спасения, — Мне нужно проверить проектор». Остальную часть ленты я досматривал с Шарки из проекционной.

Липски смотрел «Иуду», не отрываясь от экрана, его тощенькое тельце распрямилось, он был весь внимание. Даже в проекционной были слышны его одобрительные вздохи, следовавшие за всеми ключевыми кадрами. Несколько раз я даже слышал, как он бормотал про себя: «Молодец, Макси… просто класс… идеально… идеально». К концу фильма он стал каждый кадр сопровождать жестами, переживая происходящее на экране. Когда зажегся свет, старик напоминал бегуна у финишной черты. Миссис Липски подошла к нему поправить кислородную подушку. «Бедненький Зиппи, — Она обращалась с ним как с ребенком, — Как он переволновался!» Липски поднял на нее взгляд — в глазах у него стояли слезы, грудь теснили рыдания, отчего он не мог вымолвить ни слова. Он открыл рот, потом закрыл, как умирающая рыба. Все, что ему удалось произнести, было: «Макс…»

Он не остался смотреть последнюю ленту. Позднее мы с Шарки нашли его на кухне вместе с Клер — они сидели рядышком за столом и нещадно дымили. Возникало впечатление, будто между ними идет задушевная беседа. Я решил, что, посмотрев «Иуду», старик смягчился и исполнился желания излить душу, хоть бы и перед Клер. Когда появились мы с Шарки, он вскочил и удалился в кабинку. Он не ответил на мои слова благодарности. У дверей миссис Липски удалось схватить меня за руку, и она пожала ее со значением.

— Приходите еще, ясно? — сказала она. — У нас этих кино страсть как много.

По пути домой меня разрывало желание поговорить о фильмах. Но Клер вела себя так, будто и не слышала моих слов.

— Бедный, больной старикашка. — Судя по ее интонации, она действительно за него переживала.

— Маленький вонючий пердун, — добавил Шарки.

— Не будь таким жестоким, — сказала Клер. — Он живет на одном легком. Долго он не протянет. Эмфизема. Еще хуже. Он умирает от душевных страданий. Ему немало досталось в жизни. Когда его включили в черный список, ему приходилось снимать под другими именами или побираться в Европе. Он и тогда уже был слишком болен для этого. Он имеет право быть сердитым на мир.

— А как он попал в черный список? — спросил Шарки.

— По-моему, он тогда придерживался левых убеждений. Его семью арестовали. Приблизительно в то время, когда Джо Маккарти обрушился на Голливуд{149}, Зип участвовал в съемках документального фильма о Поле Робсоне{150}, причем вложил в дело немало своих денег. Пошел на это из чистой любви. Не успел он оглянуться, как оказался по уши в дерьме. Его вызвали на заседание комиссии. Обвинили в нежелании сотрудничать. Не посадили его только из-за состояния здоровья. А может, еще и из-за размеров. Даже Маккарти не хватило духа публично издеваться над карликом. И потом, они, видимо, решили, что на обычном кинооператоре дивидендов не заработаешь. Поэтому они просто погубили его карьеру. Он с самых профессиональных вершин свалился на самое дно. От этого осталось много шрамов.

— А когда он начал работать с Каслом? — спросил я.

— Даже раньше, чем я могла представить. Зип работал на «Мученике». Он входил в состав съемочной бригады, которую Касл взял в Италию. Был одним из рабочих ателье. Он говорит, на него все смотрели как на своего рода талисман — карликам с этим приходится смиряться. Но Касл был другим. Касл стал учить его на шутера. Зип в то время был совсем мальчишка. Конечно, и Каслу было немногим больше, но по рассказам Зипа у них сложились отношения, как у отца с сыном. Касл увидел талант в Зипе и приложил немало сил, чтобы его проявить. Если не ошибаюсь, за это старик и преклоняется перед Каслом. Касл, несомненно, хотел вылепить из Зипа своего личного оператора. После краха «Мученика» Зип прилепился к Каслу. Возникла настоящая дружба. Начиная с середины тридцатых Зип стал получать массу предложений. От крупных студий. Много всякого мусора, но было несколько работ высокого уровня. Но какие бы предложения ему ни поступали, он предпочитал работать с Каслом, даже если его не называли в титрах. Вот тебе маленькая сенсация. Приехав на «РКО», Орсон Уэллс{151} чуть ли не сразу же отправился к Каслу. Спросил у него, какой бы фильм ему снять — ведь он получил от студии карт-бланш. Касл предложил ему «Сердце тьмы» Конрада{152}. Он сам многие годы вынашивал эту идею. Уэллсу мысль понравилась. Оператором у него должен был стать Зип. Конечно, план провалился. Уэллс стал снимать «Гражданина Кейна» с Грегом Толандом. Большая потеря для маленького Зипа. Но он попал в струю — ему предложили снимать другие хорошие картины.

— И что он думает об «Иуде»? — нетерпеливо спросил я.

— Он сказал, что видел там все, чему научился у Касла, и кое-что сверх того. Все эти… «трюки» — так он их называет. В «Иуде» они чуть погрубее, чем стали потом, но все они там есть.

— Например?

— Мы в это не очень вдавались. Я в это не вдавалась. Мне это не очень интересно. И потом, Зип не из тех, кто изливает перед тобой душу. Но я тебя с ним сведу.

— Как это?

— Он хочет еще раз посмотреть «Иуду». Я согласилась, но с тем условием, что он покажет тебе остальные работы Касла. Он согласился. Без особого энтузиазма, но все же согласился. Не забывай почаще отвешивать ему комплименты.

— Ты посылаешь меня одного? — спросил я. — А сама не хочешь посмотреть?

Она задумалась, прежде чем ответить.

— Пусть это будет твоим маленьким проектом, ладно? Его и на это было не очень легко уломать.

— А может, попытаться заполучить эти фильмы для «Классик»?

— Ни малейшего шанса! Он не выпустит их из рук.

— Я могу попробовать.

— Ну, попробуй. Посмотрим, что у тебя получится, — добавила она с иезуитской улыбкой. — Миссис Л., возможно, пожелает тебе помочь.

Прекрасно понимая, что она имеет в виду, я тем не менее спросил:

— Ты это о чем?

— Да брось ты, Джонни! Ты же знаешь, что старушка от тебя просто тает.

Я не очень убедительно попытался изобразить из себя невинного дурачка.

— Прекрати ты, Джонни, — вступил в разговор Шарки. — Давай, иди по стопам Флинна{153}. Только правильно разыграй карты.

— Вы и правда считаете, что мне стоит попытаться использовать ее влияние… таким образом?

— Только ради искусства, — сказал Шарки.

Позднее в этот день я еще раз попытался разговорить Клер о тех фильмах, что мы видели. Каждый раз она уходила от разговора. И только после того как мы улеглись в постель, я получил от нее ясный ответ. К тому же довольно тревожный.

Я болтал о «Доме крови», полагая, что Клер будет интересно узнать об этом фильме.

— Он и в самом деле потрясающий, — докладывал я, — Я понимаю, почему Зип им так гордится. Сам фильм — такая же дешевка, как и все, что делалось на «Юниверсал» в старину, но то, как они пользовались камерой, и свет… Я честно говорю, чуть в штаны не наложил от страха. Там есть несколько сцен, я тебе клянусь, — стопроцентная порнография. Только не настоящий секс, а так, вроде… его противоположность, если ты меня понимаешь. Ты должна это увидеть. Там есть один кадр — он снят через всю длину кровати, так вот, камера там словно бы плывет и плывет… ну, как летучая мышь. Знаешь, просто тошнить начинает. А потом…

Клер в темноте протянула руку и накрыла ладонью мой рот. Потом после долгого молчания прошептала:

— Он здесь. Ты что, не чувствуешь?

От этих слов мороз пробежал у меня по коже, хотя я понятия не имел, что она имеет в виду.

— Кто?.. — спросил я.

— Касл. Он здесь. С нами в постели.

И снова мороз пробежал у меня по коже. Это было непохоже на Клер. Я понятия не имел, как ей ответить. Потом она провела рукой по моему телу — по животу, потом спустилась ниже, к паху, и, лаская меня, спросила:

— Вот здесь, Джонни. Что ты почувствовал после этого кино вот здесь?

Застигнутый врасплох, я не знал, что ей ответить. Я лежал как бревно, а Клер играла с моим до странности безразличным членом. К моему удивлению, мне хотелось, чтобы она поскорее убрала руку. Ее прикосновение вызывало какое-то… грязное ощущение — я бы его так назвал, если бы мне хватило духу выразить это словами. И хотя я этого не сделал, Клер поняла, что я чувствую.

— Хочешь, чтобы я прекратила? — спросила она, — Знаешь почему? Потому что он здесь. Касл каким-то образом встал между нами. Как он это делает?