Десять маленьких вдохов - К. А. Такер

– Буду, – крикнул он через плечо и исчез в квартире, оставив меня с пересохшим ртом и горящим телом.

Стадия пятая

Зависимость

Глава 9

Во вторник в девять утра я уже была в торговом центре, чтобы купить два мобильных телефона – один для Ливи и один для себя. Совсем не модные, но зато теперь я могла отправлять сообщения – только это меня заботило после того, как я всю ночь пролежала в постели без сна, мечтая о Тренте.

В полдень, выходя из своей квартиры с вещами для спортзала в руках, я врезалась в него. Усмехнувшись, я решила, что люблю жить с ним по соседству. Правда люблю.

– Как спалось? – спросил он, шагнув в мое личное пространство.

Я заметила, что ничуть не возражаю. На самом деле, я расцветала, когда Трент Эмерсон находился в моем личном пространстве.

– Будто меня опоили рогипнолом,[22] – солгала я, одарив его улыбкой во все лицо. – Иду в спортзал. Хочешь присоединиться?

Синие глаза бесстыдно оценили мою черную майку.

– Я мог бы сжечь немного энергии.

Мое сердце пропустило три удара.

– Тогда бери вещи, – сказала я и прикусила язык прежде, чем предложить ему лучший способ сжигать энергию.

С улыбкой он наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку.

– Дай мне пару минут.

Пока Трент бегал в свою квартиру, я расхаживала по двору с глупой улыбкой на лице. Он вышел, на нем были спортивные штаны и облегающая белая футболка. Может, мне и не была видна его татуировка, но я видела каждую выпуклость на его скульптурной груди и плоском животе.

«Как, черт возьми, я собираюсь заниматься, если мне придется на это смотреть?»

– Подброшу? – с улыбкой предложил он, словно мог прочитать мои мысли.

Я смогла собраться только для кивка.

– Нужна помощь с поддержкой? – предложил Трент.

– Сюда, Дживс.[23]

Я заняла свободное место и бросила вещи у стены. Разминаясь, я чувствовала, как растягивается и расслабляется каждая мышца. Перед очередной тренировкой я не переставала удивляться, насколько далеко я продвинулась. После аварии мне потребовалась куча времени, чтобы хотя бы пошевелить ступней. В какой-то момент состояние мышц совершенно ухудшилось, я даже была уверена, что больше никогда не буду ходить. В то время мне на это, на самом деле, было наплевать.

Трент тоже делал растяжку, подняв руки над головой. Одна его рука была согнута и тянула за другую, разминая трицепсы. Его футболка задралась, стали видны очертания живота и темная дорожка волос, бегущая от пупка вниз.

– Боже милостивый, – пробормотала я себе под нос, отвернувшись, чтобы закончить растяжку в блаженном неведении о божестве позади меня.

– Хорошо. Готова? – услышала я голос Трента. Он размахивал руками взад и вперед, хлопая в ладоши. – Давай покажем им, как мы умеем.

– Ты вообще знаешь, как держать грушу?

– Конечно. – Он прильнул к ней, обхватив руками всю окружность.

Не думаю, что Трент когда-либо держал грушу.

– Я сказала держи, а не спаривайся с ней. Хочешь, чтобы у тебя ребра треснули?

Его руки упали, и он отошел от груши, указывая на нее:

– Ладно, острячка. Научи меня.

Я усмехнулась, завязывая волосы в хвостик. Боковым зрением я заметила, что позади нас собралась небольшая толпа. С ними был и Бен, с той же самой ухмылочкой на лице. Мне до сих пор хотелось убрать ее с помощью хорошей оплеухи, даже несмотря на то, что он оказался нормальным парнем.

– Ладно, вот что тебе надо делать… – Я встала перед Трентом и взяла его за руки.

Я начала объяснять, как ему нужно распределять свой вес, на какую высоту лучше положить ладони, блаженствуя от того, что меня совершенно не беспокоит то, что я касаюсь его рук. На самом деле, я бы с радостью держала их в кино, в течение долгих прогулок по пляжу, всегда, когда нужно было бы держаться за руки. Прикасаться вообще. Я хотела бы прикасаться к Тренту всю оставшуюся жизнь.

– Поставь эту ногу сюда… – Мои пальцы скользнули по его бедру, передвинули ногу, я ощутила его крепкие мускулы, когда он подвинулся. Сексуальные, сильные ноги. – И развернись таким вот образом. – Я положила руки ему на талию, держа Трента за бока и слегка его поворачивая. Я заметила, что мое дыхание участилось. «Черт, как я, на фиг, собираюсь тренироваться, когда он здесь?» – Самое важное – это твое равновесие. Понял?

Он кивнул, когда я с сожалением опустила руки и шагнула на свою сторону, готовясь к удару.

– Серьезно? Ты раньше никогда не делал этого для друзей?

Трент пожал плечами. Он сохранял серьезное выражение лица еще секунды три, после чего его выдала коварная улыбка.

– Делал, множество раз. Но мне понравилось, как ты меня лапаешь.

Наши зрители громко заржали. Все они знали, что он играет мной. Как так, все они знали, а я понятия не имела? «Да потому что была слишком занята, пуская слюнки, и не заметила умелых движений». Внезапно я почувствовала себя полной дурой и несильно пнула грушу. Ладно, может, не так уж несильно. Она отлетела от удара и врезалась в Трента, вырывая у него глухое ворчание. Он отшатнулся и согнулся пополам, покачиваясь и держа руки чуть выше колен.

– Думала, ты знал, как держать грушу… – пробормотала я, подходя к нему.

Ответа я не получила. Помедлив, я положила руку ему на спину, закусив губу.

– Ты в порядке?

– Кейс! Да ты и правда имеешь что-то против мужского достоинства! – проорал Бен, рупором сложив руки у рта, так, чтобы слышал весь зал.

Я покраснела, бросила в Бена взгляд-кинжал и поторопилась извиниться перед Трентом.

– Черт, прости. Я думала, что попаду тебе в плечо.

Он поднял голову и взглянул на меня, хотя все еще стоял, согнувшись пополам.

– Если я тебя не интересую, просто скажи мне. Нет необходимости уничтожать меня для всех женщин.

– Я предпочитаю действия, а не слова.

Я была рада, что он шутит, хотя все равно была расстроена. Я присела перед ним на корточки и тихо спросила:

– Ты в порядке? Правда?

– Ага, переживу. И под «переживу» я имею в виду, что весь оставшийся вечер пролежу на диване в позе эмбриона, держа лед между ног.

– Я подержу лед, – шепотом предложила я.

Он медленно повернулся ко мне, и я увидела горящий в его глазах огонек. Я не могла сдержать улыбку – его неудовлетворенность, должно быть, соответствовала моей собственной. Его улыбка сменилась гримасой боли.