Человек проходит сквозь стену. Правда и вымысел о Гарри Гудини - Уильям Грэшем

Впервые показанное в Канзас-Сити освобождение из смирительной рубашки в положении вниз головой, постоянно совершенствовалось. Очень важно было правильно связывать лодыжки, поскольку если подкладочный слой ватина был слишком тонок, а веревки закреплены неверно, недолго было и кость сломать. Здесь Коллинз был незаменим. Гудини однажды пережил неприятные минуты, когда из-за сильного ветра его стало бить о карниз здания. Впоследствии он всегда проверял, привязана ли к его лодыжке страховочная веревка, конец которой держал человек, стоявший у окна в здании. При сильном ветре он мог затащить Гарри туда. Правда, не зарегистрировано ни одного случая, чтобы Гудини из-за сильного ветра отложил показ трюка, но мерами предосторожности он никогда не пренебрегал.

Публика всегда с большим восхищением следила, как Гудини, висящий в воздухе, совершает разнообразные движения туловищем, вращается, изгибается, пытаясь сбросить с себя смирительную рубашку.

В тех случаях, когда этот трюк по той или иной причине показать было невозможно, Гудини придумывал что-нибудь другое или был готов воспользоваться предложениями, поступающими от публики.

В декабре в Солт-Лейк-Сити он договорился с похоронным бюро, что его положат в гроб (кому он принадлежал — Гарри или похоронной компании, мы так и не знаем), крышку которого наглухо закрепят винтами. Затем для пущей надежности гроб был помещен в склеп. Возможно, это был тот же самый гроб, которым Гарри пользовался, давая представления в британском мюзик-холле; отверстия в крышке гроба были закупорены хорошо подогнанными пробками.

С тех пор, как слава Гудини начала расти как снежный ком, любой его шаг становится широко известным. В 1916 году неожиданно для него самого его имя обошло все газеты мира. Все началось с того, что на торжественной церемонии в Метрополитен-Опера в Нью-Йорке Саре Бернар была подарена бронзовая статуэтка, изображающая ее саму. Преподнеся Божественной Саре этот подарок от имени американских актеров и актрис, с приветственной речью выступил Джон Дрю, один из любимых и знаменитых драматических актеров Америки.

Сара Бернар была кумиром Гудини. Он обожал ее не только за потрясающее исполнение «Дамы с камелиями», но и за ее мужество; в свои 72 года, с ампутированной ногой, она смогла «задать им жару», блистательно сыграв в собственной постановке знаменитой мелодрамы. Гудини обрадовался, услышав о подарке.

Вскоре, однако, произошел конфуз: когда пришел чек на 350 долларов от компании «Горхем», отлившей статуэтку, никто не пожелал раскошелиться. Театральные знаменитости, оставившие на подарке свои автографы, сочли, что им негоже опускаться до такой прозы, как оплата чека. В конце концов компания послала чек самой Саре. Та отправила статуэтку назад, сопроводив ее язвительным письмом.

Гудини, прослышав об этой истории, пришел в ярость; давая выход своему гневу, он отправил компании «Горхем» чек на 350 долларов. Саре Бернар он послал письмо, прося ее принять статуэтку от имени американских артистов варьете.

Это был типично его жест, широкий и импульсивный. В течение двух недель его рекламное агентство переслало ему 3756 газетных вырезок, посвященных этому эпизоду. Каждая газетная вырезка в среднем состояла из 15 строк. Такая реклама обошлась бы самому Гудини в 56000 долларов.

В поисках новой сенсации Гудини в 1916 году начал подготовку к погребению заживо — и при том без гроба! Нечто подобное проделывают индийские йоги: погребенные заживо, они довольно долго находятся в состоянии полного оцепенения. По замыслу Гудини, его ноздри и рот затыкались ватой, голова прикрывалась капюшоном, и он опускался в вырытую яму, сразу же становясь па четвереньки. Под прикрытием капюшона он выплевывал вату изо рта. Яма засыпалась рыхлой землей. Внутри ямы из-за принятого Гудини положения тела должно было сохраниться свободное воздушное пространство, достаточное для дыхания в течение времени, которое нужно было, чтобы выбраться из могилы. Проведенные им тайком испытания показали: земля настолько тяжела, что могила может из мнимой превратиться в настоящую; это вынудило Гудини отказаться от своей затеи. Он выбрал компромиссный вариант: сначала его укладывали в гроб.

Весной 1917 года страна, совсем недавно избравшая Вурдо Вильсона на второй президентский срок под лозунгом «Он спас нас от войны», с невиданным прежде всплеском патриотизма приветствовала вступление Америки в ту же войну. 11 июля 1917 года Гудини с ликованием написал Голдстону: «Завтра я вступлю в ряды армии. Ура! Теперь я тоже солдат!»

Однако его ждало горькое разочарование: вербующие в армию офицеры дали ему понять, что мужчина в сорок три года слишком стар для войны, даже если он способен вылезти из смирительной рубашки, будучи подвешенным за ноги.

С характерной для него энергией Гудини начал давать представления на различного рода митингах и военных сборах. Для новобранцев он показывал «честную магию», которую сам очень любил. Его номер «Деньги ни за что» вызывал бурный восторг солдат-пехотинцев. Он с трудом подавлял волнение, когда думал о том, что эти смеющиеся сейчас парни вскоре будут ползти по «ничейной» земле, подвергаясь опасности смерти от снарядов или отравляющих газов. Он «доставал» прямо из воздуха пятидолларовые золотые монеты и бросал их солдатам на память о доме. К концу войны он роздал таким манером 7000 долларов, не делая на этом для себя рекламы. Он считал это «мицвой» — добрым делом, на которое с радостью тратил собственные деньги.

В день заключения перемирия он собственноручно продал облигаций на миллион долларов., Вместе с Коллинзом он разработал конструкцию водолазного костюма для военно-морского флота, который, в случае необходимости, водолаз мог легко снять и выплыть на поверхность. Этот проект так и погряз в министерских бумагах и никогда не был осуществлен, хотя Гудини и Коллинз делали все, что могли.

В 1917 году началась новая фаза его взаимоотношений с коллегами по ремеслу. Ом был в этом году избран национальным президентом общества американских иллюзионистов. Злопыхатели утверждали, будто он пролез на этот пост благодаря покупке в Нью-Йорке магазина, называемого «дворцом магии», в тайной комнате которого могло собираться правление общества, не платя никакой ренты. В действительности же к этому времени в Америке только два имени — Гудини и Терстона — ассоциировалось с магией, причем Терстон, при всех его достоинствах, как организатор был намного ниже Гудини, благодаря энергии которого на западе и юге страны под эгидой общества основывались клубы фокусников. Именно Гудини основал это общество и, естественно, должен был возглавить его.

Не все шло гладко в среде фокусников. Как-то на банкете иллюзионист, лояльность которого по отношению к Гудини была сомнительной, попросил разрешения показать фокус. Он подошел к столику, за которым сидел Гудини, поприветствовал великого человека и положил под одну его ладонь пенни, а под другую — монету в десять центов. Затем на тыльную сторону каждой ладони он поставил стаканы, наполненные водой, и провозгласил, что, когда он произнесет волшебное слово, пенни и десять центов поменяются местами.

Гудини, бывший, как всегда, начеку, почуял неладное и попытался сиять со своей ноги башмак. В случае необходимости он мог для каких-то простых действий использовать пальцы ног не хуже, чем пальцы рук. Однако фокусник действовал слишком быстро, к тому же руки Гудини были заняты стоявшими на них стаканами воды. Фокусник отошел в противоположный угол комнаты, произнес какое-то заклинание, после чего комната погрузилась во тьму. На фоне глухого гомона раздался резкий голос фокусника: «Вы самый великий мастер освобождения на свете, не так ли? Посмотрим, как вы выйдете из этого положения!»

Эта детская шутка была стара, как мир, и популярна, наверное, еще в питейных заведениях Помпеи. Если бы Гудини не потерял голову от гнева, он мог бы обратить все против самого «умника», заменив в темноте десятицентовик и пенни на две так любимые золотые монеты. Но реакция Гудини была именно такова, на какую рассчитывал шутник — он резко сбросил с ладоней стаканы, разбив их и разлив воду, и закричал: «Негодяй! Гоните его прочь!»

Но фокусник уже смылся.

Как уже говорилось, Гудини никогда не брался за рискованный трюк, не просчитав все до мелочей. Но иногда он, по какому-нибудь особому случаю, показывал номера, в которых содержался весьма значительный элемент случайности. Одним из таких событий стал грандиозный бенефис, устроенный в честь тринадцатой годовщины нью-йоркского цирка, самой большой сцены страны. Сумма, вырученная из выступлений большого числа талантливых артистов, шла в пользу женского театрального фонда помощи жертвам войны. Лео Карильо был мастером устраивать пышные церемонии. Программа включала в себя показ тренировочных упражнений, выполняемых подразделениями сухопутной армии, военно-морского флота и морской пехоты, а также полицейскими пятнадцатого участка. В торжественной церемонии и драматических сценах, названных Боевым Гимном Республики, принимали участие знаменитые драматические артисты; сейчас помнят только имя Джозефины Холл. Перед драматическими сценами было показано представление, о котором в сувенирной программе сообщалось так: «Специальное представление Гудини. Приняв предложение офицеров танкового корпуса Соединенных Штатов, Гудини попытается выйти из бассейна цирка после того, как его опустят туда в смирительной рубашке, в которую он будет закутан с головы до пят. Гудини сначала будет подвешен вниз головой над бассейном, а затем брошен в воду.