Раненые души. 3. Отдаю тебе душу (СИ) - Джулай Галина

- И я тебя люблю, сынок, очень люблю. Прости меня.

- Я прощаю. Папа всё хорошо. Ты только поправляйся.

Мы долго разговаривали, я рассказывал ему, как жил после того, как ушёл. Про многое умолчал, конечно. Но всё же... Он слушал внимательно, задавал вопросы, иногда смеялся. Говорил, что гордится.

- А девушка у тебя есть?

- Нет. Ну есть одна, Маша. Но всё сложно...

- Нет, сынок, если любишь -- всё просто. Не придумывай сложности там, где их нет. Ты же знаешь, что мама собиралась замуж за другого, когда мы познакомились. Но я понял, что хочу провести жизнь с этой девушкой и никто другой мне никогда не будет нужен, - он посмотрел на мамино фото. - Я был так счастлив, когда она стала моей женой. Мы тебе не говорили, боялись. Она была беременна. Срок был маленький, а у неё уже было два выкидыша на ранних сроках, поэтому мы не спешили радоваться. Может помнишь, она в больнице лежала почти месяц. Беременность сохранили, но всё равно боялась об этом говорить. "Чтоб не сглазить" - повторяла она, - он опять начал плакать. Теперь и я не сдержал своих слез. - Она была уверена, что будет девочка... А потом вылезла эта зараза и... врачи говорили это беременность спровоцировала, а когда ей сделали аборт, она словно перестала цепляться за жизнь... и сгорела очень быстро.

Так вот, что он оплакивал, не только любимую женщину, но и не родившегося ребёнка. Оказывается, у меня могла быть сестра.

Немного успокоившись, отец стёр слёзы и сказал.

- Так что, сынок, если ты любишь эту девушку, будь рядом с ней, как можно дольше. Потому что только любимая женщина делает из мужика, настоящего мужчину.

Был уже вечер, отцу снова поставили капельницу, на этот раз вместо одного пакета на штативе висело три. Я так понимаю, это те лекарства, что я покупал. Я попрощался с ним, пообещал приехать завтра.

Сам поехал к Сладкой. Но её не было дома, и машины тоже не было. Я хотел написать ей сообщение, но в последний момент передумал. Вернулся к себе и лёг спать.

Утром проснулся с каким-то новым ощущением. Я собирался в больницу к отцу, в кой-то веки, чувствую себя любимым сыном. Это было необычно и вызывало улыбку. Пусть врачи не дают много шансов, но чудеса ведь бывают. И в любом случае, то время, что нам отведено, я хочу провести с ним.

Я зашёл в отделение. Несмотря на воскресенье, здесь стояла какая-то суета. Не обращая внимания на медперсонал, пошел в палату к отцу.

- Нельзя, - остановила меня какая-то женщина.

- В смысле? Там мой отец, - она опустила глаза, и отошла в сторону.

- Сочувствую.

- Что?

- Я буду в ординаторской, зайдите потом. У вас пять минут, - и она уходит, а я прохожу в палату.

Папа лежит на кровати с закрытыми глазами, на губах застыла лёгкая улыбка. Ещё спит? Обычно в это время его уже капают. А потом я понимаю, что что-то не так, и слова докторши доходят до сознания.

- Нет! - ору я, и падаю на колени. Закрываю лицо руками. - Нет. Почему? Зачем? Почему сейчас?

В палату вошли парни с каталкой.

- Вам плохо? - подошел один из них ко мне. - Нам надо тело забрать, отойдите, пожалуйста.

Дальше всё как в тумане. Смотрю, как перекладывают отца на каталку, накрывают простыней. Иду в ординаторскую, слушаю, что вещает врачиха. Вроде всё соображаю, но как будто ничего не чувствую. Выхожу из ординаторской. Ко мне подходит медсестра.

- Вам нужно забрать вещи в палате.

- Что?

- Вещи в палате заберите. Ее нужно освободить.

- Хорошо, - киваю и иду в палату.

Один день. Один грёбаный день, я провёл с отцом. И что, там сверху решили, что мне хватит?

Звоню Роме:

- Помощь нужна.

- Слушаю.

Обрисовываю вкратце ситуацию. Не знаю, где он был, но через пятнадцать минут он уже зашёл в палату. Я сидел в кресле и не мог, вернее, не хотел даже шевелиться.

- Прими мои соболезнования.

- В задницу их засунь, - зло рыкнул я, но потом понимаю, что он тут не при чём. - Извини. Палату оплатить надо, решить вопросы с похоронами. На посту дадут бумаги, с ними нужно идти в морг. Ром, помоги.

- Конечно. Я сделаю, - он начинает собирать вещи. Их немного, в основном продукты. - Я это медсёстрам оставлю, - показывает на фрукты, - киваю. Если честно, мне всё равно.

- Я домой.

- Я отвезу. Посиди ещё пять минут, я всё решу тут, а потом отвезу.

- Я сам.

- Нет, в таком состоянии я тебя за руль не пущу.

Остаюсь сидеть на месте. Меня словно опустошили, так безразлично всё стало. Рома быстро вернулся, и мы поехали ко мне.

Он оставил меня одного, сказал, что вернется, как только решит все вопросы.

Не разуваясь, прошёл на кухню, открыл окно и закурил. Глянул вниз. Десятый этаж, если сейчас спрыгнуть, всё закончится. Я больше так не могу, не хочу терять тех, кого люблю. Я не хочу чувствовать эту боль. Боль потери, и всепоглощающее чувство одиночества. Не хочу... Злость на несправедливость этой грёбаной жизни, снова стала разрастаться во мне. Если это испытания, то я больше не хочу их проходить.

Рома застал меня сидящим на полу и глядящего в потолок. Сигареты закончились, и жить совсем не хочется. Если честно, даже не знаю, какая сила всё ещё держит меня здесь. Рома сел рядом:

- Я всё сделал. Обо всём договорился. Я так понимаю, поминок не будет, поэтому похороны завтра.

- Он хотел рядом с мамой.

- Ладно, решим.

Мы сидим на полу кухни, опершись спинами на кухонные шкафчики. Рома выражал свою молчаливую поддержку, и я был ему благодарен, что он не несет всей той ху*ни, что обычно говорят в таких случаях.

Теперь я официально один в этой грёбаной жизни. Последний родной мне человек сегодня покинул этот мир. Он ушёл туда, где, как он надеялся, его ждёт любимая женщина.

Нашу тишину нарушил звонок в дверь.

42 глава

Рома

Я вернулся к Саве. Он, убитый горем, сидел на полу на кухне, не реагируя ни на что. Присел рядом, почти соприкасаясь с ним плечом.

- Я всё сделал. Обо всём договорился. Я так понимаю, поминок не будет, поэтому похороны завтра.

- Он хотел рядом с мамой.

- Ладно, решим.

Сава замолчал. Я тоже молчал. Мне очень хотелось его обнять, хотелось забрать хотя бы часть той боли, что он сейчас испытывал. Но я крепко сцепил руки в замок и положил их на согнутые колени.

Я помню, как увидел его впервые, еще на первом курсе. Тогда я ещё не знал, кто он. Он просто мне очень понравился. Его родинки над верхней губой до сих пор заставляют меня задержать на них взгляд. Помню, как высматривал его в столовой. Он всегда ходил с одним парнем, остальных словно не замечая.

Потом я узнал о парнях, что открыли свою фирму, будучи еще студентами. О них многие говорили. И почему-то я не сильно удивился, узнав, что это сделал именно он. Теперь я восхищался им еще больше. Его все называли Варваром, и мне казалось, ему очень подходит, он был грозным и нелюдимым.

Я был не просто забитым ботанам. Я был ботанам, который понял, что девушки ему не нравятся. Хоть я и лишился девственности с девушкой. Ну, как с девушкой? Она была старше лет на десять, у нас почти все в деревне к ней ходили.

Это сейчас я не только отъелся, но и мышечную массу нарастил, хорошая причёска, качественные вещи и девушки сами идут ко мне знакомиться, а тогда... Худющий белобрысый пацан, я не питал иллюзий по поводу своей внешности, а когда понял, что парни меня возбуждают гораздо больше, вообще стал каким-то изгоем. Это тоже было стимулом поступить и уехать подальше.

Но даже приехав сюда, в большой город, ничего не изменилось. Все тот же белобрысый ботан, ставший еще и любимой игрушкой для битья и издевательств...

О моей ориентации никто не знает. Я тщательно её скрываю. А ещё, я скрываю, что я безнадежно влюблен в парня, что сидит сейчас рядом. Когда Слава привёл меня к ним и познакомил с Савой, я был так счастлив. Я даже периодически щипал себя, проверяя не сон ли это.