За милых дам - Ирина Арбенина

А дело повернулось неожиданно. После того как Зина побывала в «Городе» и вышло продолжение статьи, ну, про то, что документальное доказательство существует, что, мол, женщина-киллер поработала… Зине позвонили. Женщина позвонила… И вот неожиданность. Не кто-нибудь, а вдова Ясновского… Ну, не последняя его Леночка, модель черноокая, вся бриллиантами увешанная, которая, кажется, и школу-то еще не окончила… А прежняя жена… с которой Аркадий-то Самуилович двадцать лет, говорят, оттрубил, на койке в студенческом общежитии, можно сказать, семейную жизнь с ней начинал… Зина ее, правда, никогда не видела… Ну, в общем, позвонила Ясновская и говорит… Зина, мол, так и так… Мне дорога память моего мужа, хоть и расстались мы с ним, а столько лет жизни совместной собаке под хвост не выкинешь… Ну не так Ясновская, конечно, сказала, не такими словами, как-то по-другому — они ведь с Аркадием Самуиловичем образованные… В общем… Не хочу, говорит, Зина, чтобы шум этот скандальный вокруг имени его поднимался. Он честный бизнесмен, погиб случайно в горах, это ведь ужасная трагедия — вы, как женщина, меня понимаете. А теперь имя его марают, мафиози называют, и все такое… Надо нам шум этот прекратить. Вы фотографию, которую «Городу» хотите продать, отдайте, пожалуйста, мне… Сколько вы за нее просите?

У Зины аж ухо, к которому она телефонную трубку прижимала, побагровело от счастья… От счастья и от лихорадочных попыток сосчитать, сколько же ей заломить с этой бабы, чтобы уж себе ни в чем больше не отказывать… И чтоб не отпугнуть Ясновскую, конечно. Зажмурилась и как жахнет:

— Десять тысяч зеленых.

А та и отвечает, так просто и без затруднений (видно, и бывшую жену Аркадий Самуилович побеспокоился обеспечить):

— Хорошо.

У Зины от радости даже ноги ослабели. Но все-таки она сообразила вопросик наводящий задать. Как ее вдова эта, Ясновская, разыскала-то?.. Уж очень подозрительно.

А та и пояснила. Мне, говорит, очень точно в редакции портрет ваш словесный составили… А когда про фотографию, которую вы им обещали, рассказали, я, конечно, сразу поняла, что это от Волковых ветер дует. Позвонила Мариночке, поговорили… и та вас по портрету словесному сразу угадала: это, говорит, моя домработница. Ну, она, Волкова, значит, просто в ярости от вашей выходки. Вы, дескать, Зина, конечно, понимаете… Я бы на вашем месте на глаза ей больше не показывалась… А я вот вас понимаю: жить-то сейчас все хотят хорошо… Так что давайте мы это дело полюбовно решим. Вы мне, я вам.

— Вот ведь сука… — Зина даже выругалась вслух, вспоминая разговор с Ясновской. — Слова какие употребила: портрет словесный… Вроде как с намеком на уголовку. То есть я тебя нашла, и другие найдут. А редактор этот каков? Вот и имей с такими деловые отношения. Взял да и рассказал все про нее Ясновской… За деньги, может быть?.. А эта Марина, хозяйка, тоже хороша: в ярости она…

«Ну все!» — Зина Барышникова сжала кулаки. О встрече они с этой сукой Ясновской договорились… Возьмет Зина деньги и будет иметь их всех в виду! Лярвы разбогатевшие… еще словесный портрет на нее, на честную девушку, составляют… Что им, курвам, эти деньги, десять тысяч — один раз в каком-нибудь Лондоне по магазинам пройтись. А ей, Зине-то, на сколько хватит…

Рома Пантюхин, сияющий, радостный, благоухающий туалетной водой «Хьюго Босс», и на этот раз в костюме, летел на всех парах в свой — да теперь он мог так сказать! — в свой обожаемый еженедельник. Как и условились, он позвонил в редакцию через два дня… Ему ответили, что главный редактор будет часа в четыре. Вот к этому времени Рома и торопился в редакцию еженедельника… В четыре еще можно успеть в отдел кадров и все оформить, как надлежит… У «Арбатской» он притормозил и купил трудовую книжку… Это была первая Ромина работа, на которой ему понадобится трудовая книжка, а, как ему пояснили знакомые, приобретать теперь их следовало самим работосоискателям.

Однако в приемной вышла странная заминка… На этот раз перед кабинетом сидела секретарша. Женщина с обычным непроницаемым секретарским выражением лица. На Ромин вопрос: на месте ли главный редактор? — она ответила, что главный редактор на месте, но это вовсе не означает, что в кабинет к ней может заходить каждый, кому это взбредет в голову.

— Пантюхин! — еще не растеряв своей улыбчивости, парировал Роман. — Скажите Лидии Петровне, что пришел Роман Пантюхин из журнала «Город».

Секретарша пожала плечами — ни имя, ни название журнала не произвели на нее впечатления — и зашла в кабинет.

Она вернулась буквально через полминуты:

— Если вы хотите попасть на прием, то изложите цель вашего визита и оставьте телефон. Я сообщу вам, смогут ли вас принять.

Поскольку только что сиявшего Рому совершенно перекосило, секретарша сжалилась и пояснила:

— Молодой человек, попасть на прием к Лидии Петровне очень сложно. Если вы хотите напечататься, обратитесь сначала в отдел… Вы в каком направлении работаете?

— В каком направлении?! — Рома изумленно слушал ровный голос секретарши. — Это какая-то путаница… Вы точно назвали мое имя? Пан-тю-хин!

— Молодой человек, я и японские имена с первого раза запоминаю… Или вы предполагаете, что у меня уже старческий склероз?! — Секретарша изо всех сил молодилась, и намек на рассеянность оскорбил ее до глубины души. — Пан-тю-хин, — передразнила она, — ну очень сложная фамилия…

— Да что вы, в самом деле! — На Рому напала необъяснимая паника. — Какого черта! — Он грубо отодвинул женщину со своего пути и рванул дверь кабинета.

— Лидия! — завопил он, как пассажир с тонущего корабля.

Женщина, сидевшая за столом главного редактора в хорошо ему знакомом кабинете, удивленно подняла голову от своих бумаг.

— Лидия Петровна, — строго и сердито заметила она.

Рома ошарашенно застыл на пороге кабинета… Это была совершенно другая женщина! Ничего похожего с той… ну с той, прежней… Ну просто ужас: ни малейших признаков сходства!

— И собственно… почему вы врываетесь в мой кабинет?!

Роман смотрел во все глаза на эту сердитую толстую бабу…

— Лидия Петровна Головинская? — пролепетал он. — Главный редактор?

— Лидия Петровна. Главный редактор. — Женщина пожала плечами: — С утра, во всяком случае, еще все так и было.

— С утра?..

Роман чувствовал себя совершенно готовым для посещения находящегося по соседству психодиспансера… Может, с утра они все Лидии Петровны… все Головинские… все главные редакторы… все красавицы… все могут взять на работу?

Крыша, его собственная крыша ехала со страшной силой.