Миры Пола Андерсона. Т. 13. Торгово-техническая лига - Пол Андерсон

(Масса 0,394 земной, плотность 0,815, диаметр 0,783. Хотя местное солнце излучает немного энергии, это компенсируется близостью орбиты планеты к светилу. Приливные силы заставляют одно полушарие постоянно быть обращенным к солнцу. Однако это медленное вращение в свою очередь приводит к тому, что магнитное поле оказывается слабым и относительно мало взаимодействует с космическим излучением, да и солнце — красный карлик — испускает сравнительно немного заряженных частиц. В результате планета сохраняет значительную атмосферу. Большая часть влаги сконцентрирована в холодном полушарии в виде льда, а теплое полушарие засушливо и является по преимуществу пустыней. Однако такие климатические условия сложились не сразу, и белковая жизнь успела развиться и приспособиться к ним. В целом химические процессы удивительно похожи на земные.)

— Но что здесь может представлять для вас интерес?

— Многое. Роботы доставили снимки и образцы. По крайней мере два новых опьяняющих вещества, несколько антибиотиков, возможно, пряности, роскошные меха; несомненно, окажется и еще много всего интересного. К тому же есть местные жители — они могут все это для нас собирать в обмен на наши товары и достаточно развиты для того, чтобы оценить привезенное нами.

Чи облизнулась:

— А какие комиссионные!

Стефа вздохнула:

— Я не все поняла, но поверю вам на слово. Почему вы приземлились у Хайякаты? Ведь вы же знали, что самый большой город — Катандара?

— Первый контакт и так — дело тонкое, лучше не собирать вокруг себя толпы, — ответил Фолкейн. — Пока что мы изучаем местный язык и обычаи, да в захолустье и спокойнее. Дело идет достаточно быстро благодаря современным мнемоническим методикам. Император, узнав о нас, прислал учителя — Гудженги. Мы уже собирались посетить столицу, но тут наш профессор начал придумывать всякие отговорки. Это длится уже три или четыре недели.

— Хотела бы я знать, многому ли мы в действительности научились, — пробормотала Чи.

— Что такое неделя? — спросила Стефа.

— Это неважно, — ответила Чи. — Послушай, женщина, из-за тебя мы ввязались в неприятности и теперь можем потерять весь рынок сбыта.

— Что за глупости! — отмахнулась девушка. — Завоюйте их!

— Это было бы чрезвычайно аморально, — пристыдил ее Адзель, — а также против всех наших правил, в частности, из-за экономической убыточности, не говоря уже обо всем остальном.

— И долго ты будешь темнить, трещотка? — напустилась на Стефу Чи. — Почему эти солдаты гнались за тобой?

Раздался сигнал сканера. Голос компьютера произнес:

— Из города к нам приближается отряд.

Фолкейн решил, что лучше проявить вежливость и встретить посла-инструктора императора у воздушного шлюза. Но вежливость вежливостью, а бластер на поясе лучше передвинуть так, чтобы он был виден.

Дожидаясь приближения отряда, Фолкейн рассматривал крепостные стены на вершине холма. Камни стен были уложены всухую, поскольку вода здесь — слишком большая драгоценность, чтобы тратить ее на приготовление цемента. Укрепления и приземистые башни по углам охраняли несколько дюжин плетеных хижин: Хайяката — всего лишь торговый городок, перевалочный пункт для местной сельскохозяйственной продукции и приют для купеческих караванов. Здешний гарнизон был невелик; Гудженги признал, что императорская армия очистила предгорья от воинственных дикарей, обитающих в пустыне, и, как заподозрил Фолкейн, солдаты в городе были нужны в основном для предотвращения возможных беспорядков. То немногое, что Дэвид знал об икрананкской истории, не свидетельствовало о тишине и покое.

«Еще один повод для беспокойства, — подумал он. — Старый Ник не вложит ни гроша в этот дорогостоящий проект, если не будет уверенности в том, что местное правительство в состоянии обеспечить безопасную торговлю. И Катандарская империя представляется единственным подходящим для этого местом на планете. Не будет на Икрананке торговой фактории — не будет комиссионных. Что за веселую и беззаботную жизнь на острие ножа ведем мы, первопроходцы!»

Фолкейн перевел взгляд на приближающийся отряд. Он состоял из двух десятков солдат в кожаных доспехах, вооруженных до зубов (которые в их клювах отсутствовали) мечами, кинжалами, луками и алебардами. Все они носили причудливую эмблему братства тирут — как и остальные солдаты гарнизона. Впереди вышагивал Гудженги: высокий для икрананкца, покрытый всклокоченным иссиня-черным мехом, с очками в позолоченной оправе, криво сидящими на клюве. Он был облачен в длинное алое одеяние, украшенное гербом деодах — императорского братства. На узорчатом поясе висел кинжал. Фолкейну не встречался еще ни один местный житель мужского пола, который не был бы вооружен.

Землянин поклонился, скрестив руки на груди, как того требовал местный обычай.

— Приветствую благороднейшего Гудженги и весь его род, — произнес он традиционное приветствие. Выговорить все звуки этого гортанного языка он был не в состоянии: человеческая гортань для этого просто не годилась. Тем не менее Фолкейн объяснялся достаточно свободно, хотя его грамматика и хромала.

Гудженги не ответил ему столь же традиционным: «Да будет мир между нашими родами», ограничившись коротким: «Давай поговорим». Это означало наличие серьезного недоразумения, которое, как он надеется, удастся разрешить без кровопролития. Икрананкец сопроводил свои слова знаком, отвращающим зло, чего он давно уже не делал, встречаясь с торговцами.

— Окажи честь моему дому, — пригласил его Фолкейн: местный язык не имел слова, обозначающего «корабль», а назвать звездолет фургоном было бы нелепо.

Гудженги приказал воинам дожидаться и неуклюже поднялся по трапу.

— Что за ужасное здесь освещение! — пожаловался он. Местные жители не воспринимали коротковолновой части спектра, хотя могли видеть в инфракрасных лучах, так что свет флюоресцентных корабельных ламп казался Гудженги тусклым. К тому же его глаза с горизонтально расположенными зрачками не обладали способностью к адаптации в темноте, что, естественно, не требовалось жителю полушария, постоянно обращенного к светилу.

Фолкейн проводил его в салон Пока они шли туда, Гудженги не переставал ворчать: ему было и жарко, и душно, и парко, и вообще не перестанет ли наконец Фолкейн дышать на него влажным воздухом. Сами икрананкцы не выдыхали водяных паров: влага, образовавшаяся в их организме в результате обмена веществ, сразу попадала в кровь.

Войдя в салон, Гудженги замер на пороге, поправил очки и прокаркал: