Идеальность - Александр Александрович Матюхин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Можешь упрекать меня в чем угодно, – продолжила Вероника. Щеки ее сделались пунцовыми. – Но я точно знаю, что не насосала, не переспала и не украла, а сделала все сама и честно. А ты… ты…
– Что я? – шепотом спросила Ната. – Ну же, скажи.
– Все на курсах знали, что твой папа приплачивает, чтобы тебя хвалили. Если бы преподаватель не льстил, ты бы перестала учиться, вот и все. А готовила ты так себе. Мы все очень смеялись, когда у тебя вместо фри получилась просто нашинкованная мелкая картошка, будто ты собиралась готовить лапшу. Ну как можно испортить фри?! – Вероника хохотнула грубым басом, и улыбка снова обнажила ее дешевые брекеты. – У тебя ужасный характер. Ты выводила всех, выпендривалась и ничего – вообще ничего! – не стоила! Учитель тебя хвалил даже за самые жуткие блюда, а ты не понимала, насколько мерзко это выглядит со стороны… И вообще, Ната, не занимай очередь, пожалуйста, если ничего не будешь покупать.
Действительно, за спиной Наты уже собрались несколько человек. Место пользовалось популярностью.
Ната отошла к столикам, потом направилась к стеклянной двери. Вышла на улицу, закурила. Сгустившиеся было неразборчивые мысли сделались ясными.
Ната решила, что Веронику надо наказать.
Никто и никогда не смеет вот так запросто позорить Нату перед людьми. Возможно, кто-нибудь из посетителей кондитерской знает ее. И какие теперь пойдут слухи? Кто-нибудь что-нибудь напишет в Интернете, и понесется. О, Ната знает, как это бывает! Интернет что сточная канава, куда сливаются самые гнусные, отвратительные и вонючие отходы реальной жизни. Всем плевать, какая она на самом деле. Судить будут по комментариям, в обсуждениях и в тематических пабликах.
«Богатая девочка из-за своего хамства нарвалась на адекватного продавца».
«Ту самую телку помните? Папашка платил, чтобы ее хвалили!»
«Таким богатеньким недотрогам нужно быть в центре внимания. Даже за деньги! Какая же низкая у нее самооценка!»
На папу Ната не злилась. Папа хотел как лучше – он всегда делает так, как считает лучшим для всех. Если на тот момент он решил поддержать увлечение дочери, почему бы и нет? В конце концов, Ната окончила курсы и научилась отлично готовить.
А вот Вероника серьезно нарвалась. Если бы она заткнулась, все было бы хорошо. Есть же такая поговорка про язык за зубами. Так нет же. Решила поиграть в мафию. Хорошо, посмотрим, что произойдет, когда город заснет…
Сначала у Наты не было четкого плана. Она приезжала к кафе Вероники и наблюдала. Считала посетителей, пыталась систематизировать появление сотрудников на работе, отмечала время приездов различных доставок. Потом проследила за Вероникой и выяснила, где та живет.
Ей вдруг захотелось подкараулить Веронику и всадить ей нож под лопатку. Как в фильмах. Хорошая, в принципе, идея. Вряд ли бы кто заподозрил в убийстве девушку из богатого района, с которой Подольская не встречалась много лет.
На той же неделе Ната впервые сходила на тренинг, где миловидная женщина средних лет рассказывала, как справляться с проблемами из прошлого, которые отравляют настоящее.
– Перегрызите канат! – вещала женщина. – Якорь, зацепившийся за илистое дно вашей юности, не дает всплыть! Будьте белками, хищницами, сделайте так, чтобы прошлое больше не держало вас на дне!
Золотые слова. Ната записала их в дневник и потом много раз вспоминала и цитировала.
Вероника Подольская была как раз тем самым якорем из прошлого. Из-за нее у Наты развился комплекс, разве не очевидно? Очень, очень большой комплекс. И от него следовало избавиться.
Решившись, Ната купила в магазине хороший кухонный нож, завернула его в полотенце и возила с собой почти неделю. Острое желание воткнуть лезвие в жирное тело Вероники, почувствовать, как лопается кожа, рвутся мышцы – как курочку разделать! – преследовало Нату постоянно. Однажды вечером она оставила машину в нескольких кварталах от дома Вероники и пошла к подъезду. Нож лежал в кармане пальто. Была ранняя осень, утром все еще жарило солнце, а вечером теплоту стремительно слизывал холодный ветер. Пальто подошло как нельзя кстати.
Ната прождала около сорока минут. Когда Вероника появилась из-за домов и направилась к подъезду, Ната неожиданно заторопилась, рванула к тропинке, запнулась обо что-то и едва не упала.
К ней подбежал незнакомец, помог встать, что-то лепетал. Ната же в тот момент нервно думала, что, в общем-то, едва не совершила самый глупый поступок в своей жизни. Вокруг люди, случайные свидетели. Да и откуда ей знать, куда ударить, чтобы убить наверняка? Не подготовилась, не продумала, как малолетка какая-то. Так нельзя.
Нельзя, чтобы кто-то что-то заподозрил.
Она снова взялась за слежку. Умереть должна была не только Вероника. Должен был исчезнуть ее бизнес. Пусть новости о смерти станут последними гвоздями в крышку «талантливого предпринимателя и успешного кондитера».
Первые зацепки касались заказов. Кондитерская была маленькая, выпечка производилась из сырья, которое Вероника заказывала на одном хлебном комбинате. Что-то приезжало уже готовое, что-то делали на месте в небольшом цеху в подвале под кафе. В подчинении у Вероники было три повара, которые работали посменно. Еще пекли на заказ, принимая запросы через сайт. При больших заказах кафе закрывалось на час раньше, и в цех в подвале спускались все три повара и сама Вероника.
Это важно, отметила Ната: Вероника задерживается в кондитерской только в случае солидного заказа. Все остальное время она не занимается выпечкой и готовкой, а доверяет поварам.
Три раза в неделю из хлебного комбината приезжал курьер, привозил сырье. На заднем дворе кафе, где находился черный вход, его встречал персонал. Разгрузка занимала минут двадцать, после чего курьер уезжал, а персонал (как правило, официанты) еще некоторое время курили и болтали на улице.
После трех недель наблюдений за разгрузками Ната решила подойти к черному входу. Она специально оделась в «простое» – самое дешевое и банальное, какое только смогла найти в магазинах, не бросающееся в глаза. Джинсы, белые кроссовки, толстовка и красная куртка – так одевались тысячи девушек от пятнадцати и старше. Еще Ната не помыла волосы, слегка их растрепала и надела дурацкие темные очки. Специально не красилась. Посмотрев в зеркало, она расхохоталась. Будто вместо себя увидела, скажем, Лерку, у которой чувство вкуса отсутствует напрочь.
И ведь ходят такие дурнушки по городу, воображают себе что-то…
Черный вход
