Русалка - Марина Кистяева

— Что ты собираешься делать? — спросила Ирина, чтобы прервать молчание.

— Хочу тебя попарить.

— Но я никогда не парюсь, — слабо возразила она.

— Тебе необходимо согреться.

Ирина собралась возразить, но потом передумала. После пережитого кошмара ей хотелось спокойствия и умиротворения. И когда Петр снова подошел к ней, она сама потянулась к нему. К незнакомцу, который перед Господом Богом и перед людьми был её супругом…. К человеку, который рисковал сегодня жизнью, чтобы спасти её…. К мужчине, который не причинит ей боли….

Он за руки подвел её к пологу и сказал:

— Залезай.

Не стесняясь открытости своего тела, Ирина послушно забралась на дубовый полог и смущенно улыбнулась:

— Я не знаю, что делать дальше….

— Свернись калачиком и повернись ко мне спиной.

У Петра отчаянно колотилось сердце, и он удивлялся спокойствию девушки. Он её сегодня с трудом узнавал. Когда они остались в предбанники одни, у него в голове пронеслась шальная мысль, что ему придется применить силу, чтобы вымыть и согреть Ирину. Он ожидал сопротивления, сопротивления из последних сил. Ему казалось, что Ирина начнет кричать, вырываться и царапаться. Но девушка, которая в брачную ночь встретила его с ножом, была послушной, робкой и…раскованной. Она вовсе не стеснялась своего обнаженного тела, напротив, даже наслаждалась наготой, Петр видел, с каким удовольствием она вытянулась на пологе, подставляя свои прелести ласковому пару. На мгновение Петр замер. Его взгляд блуждал по высоким холмикам грудей с вершинками розовых сосков, сейчас свернувшихся в тугие комочки, по мягкому животу, плавно переходящему в округлые, чуть приподнятые бедра. Ирина была невероятна соблазнительна. Она выгнулась в последний раз, и последовала приказу Петра — перевернулась на бок и подтянула ноги к груди.

У Петра засосало под ложечкой и запершило в горле. За какие прегрешения выбор искусителя пал на него?! Разве не кара небесная созерцать такую красоту, видеть плавный изгиб линий, и не иметь возможности прикоснуться к желанному телу, расцеловать каждый его сантиметр? Поласкать шейку…пососать острые сосочки…зарыться лицом в нежную поросль между ног….

От отчаяния и сумасшедшего желания Петр приглушенно застонал. О, конечно, он мог легко сломить сопротивления Ирины, и даже сейчас, стащив её с полога и повалив на пол, ворваться в нежное лоно! Но зачем….Он помнил её глаза, после их единственного поцелуя. Повторения он не желал.

Поэтому Петр, помотав головой, прогнал наваждение. И принялся за дело.

Наперво он облил Ирину теплой водицей, а потом, вооружившись двумя вениками, принялся обхаживать тело непутевой женушки…. Он ловко сгонял пар, направляя его на полог, похлопывал вениками по стопам Ирины, поднимаясь всё выше и выше, а потом, в очередной раз обмокнув их в тазы, начинал всё сначала. Сегодня пар выдался славный — легкий, без угара, но обжигающий и горячий.

Вскоре Ирина подняла руку и на ощупь попыталась отвести веники в сторону. Петр уловил жест и тотчас перестал похлопывать её.

— Подожди немного, — снова распорядился он и в ковш с прохладной водицей добавил приготовленный отвар из лесных трав. Он снова вернулся к пологу и окатил Ирину водой. Та жалобно запищала и перекатилась на другой бок, чем вызвала искренний довольный смех мужчины.

— Нет….больше не надо….

— На первый раз достаточно, — согласился Петр, и помог Ирине спуститься с полога.

Ирина, чувствуя, что сама не в состоянии держаться на ногах ухватилась за плечи Петра.

— Мне плохо….

У неё слегка кружилась голова, и не хватало воздуха.

— Сейчас всё пройдет, — успокоил её Петр и повел к скамейке.

— Ложись и отдыхай.

— Я хочу на улицу…

— Нет. Давай, ложись.

— Но….

— Не спорь со мной.

Затуманенным взором Ирина посмотрела на своего добровольного мучителя и согласно кивнула. Наверное, Петр знал лучше, что ей делать. Она послушно опустилась на скамейку, а мужчина приоткрыл дверь. Он сам дышал тяжело, воздух шумно вырывался из его легких, и он никак не мог отдышаться.

Ах, банька, ах услада! Ему и самому хотелось попариться, размять косточки, но не сейчас. Возможно, ближе к вечеру они с Колькой и устроят себе мужские банные посиделки, а пока стоит вернуться к Ирине. Заметив в ведре с холодной водой жбан, Петр радостно улыбнулся. Какая же банька без доброго кваса?

К Ирине он уже вернулся с квасом и, приподняв её голову, заботливо сказал:

— На, попей. Только пей, не спеша, маленькими глотками, квас холодный.

Какие могут быть маленькие глотки?! Ирина набросилась на спасительную жидкость с жадностью, и пила, не в состоянии утолить жажду.

Петр довольно улыбался, глядя на Ирину. Сейчас она была похожа на маленькую девочку, нежную, доверчивую, во всем полагающуюся на него, и подобная мысль грела душу Петра.

Когда Ирина почувствовала, что напилась, то снова откинулась на скамейку.

— Как? Лучше?

— Да… Становится совсем хорошо….

Петр кивнул.

— Я тебя сейчас искупаю, и тогда отнесу домой.

В детстве Ирину няньки, конечно же, купали в бане, но после того, как их семья переехала жить в Европу, Ирина принимала только ванны, и теперь, то, что с ней делал муж, можно сказать, было для неё в новинку. Но пока ей нравилось всё. А главное, она перестала мерзнуть, и медленно возвращалась к жизни.

Ничего удивительного не было в том, что тогда-то у неё и проснулась стыдливость. Как-то разом Ирина сообразила, что находится в бане совершенно голой, а Петр собрался мыть её. От подобной мысли у Ирины закружилась голова. Пресвятая Дева Мария, да что же это происходит? Когда она была беспомощной, то на подобное не обратила внимания. Даже если бы сам искуситель принес её в баню, пообещав согреть, она бы не возражала.

А что делать теперь?!

Она хотела прикрыться, но не нашла чем. Да и поздновато было строить из себя зазнобу…. Петр уже приготовил большую бадью с водой и, обернувшись, встретился с ней взглядом. Она приподнялась и теперь лежала, опираясь на локоть, её золотистые волосы тяжелыми мокрыми прядями окутали нежное тело, а по коже сбегали тонкие струйки воды и пота.

Мужчина заметил некоторую настороженность во взгляде Ирины. Что ж, это тоже хороший признак, значит, девушка, приходит в себя.

— Мне надо ополоснуть тебя после пара, — он постарался, чтобы голос не выдал тех сумасшедших, почти вырвавшихся на свободу чувств, что он испытывал, видя её прекрасное тело.

— Я и сама могу, — как-то неуверенно сказала Ирина, хотя ей до безумия хотелось, чтобы Петр не послушал её, и продолжил заботиться о ней.