Царица Савская - Рольф Байер

Каким же является отношение царицы к Соломону, после того как — мы это видели, — центр тяжести несколько переместился? Сначала царица ведет себя покорно. Она приветствует его так:

«Счастлив ты, мой господин, что тебе даны такие мудрость и познания: я хотела бы стать одной из твоих ничтожнейших служанок, чтобы мыть тебе ноги, преклоняться перед твоей властью и наслаждаться твоей мудростью. Как мне нравится твой ответ и сладость твоего голоса, красота твоей походки и чарующие речи! Красноречие и сладость твоего голоса радуют сердце, украшают уста, делают уверенным шаг. Я вижу, что твоя мудрость безмерна, и твои познания неослабны, как светоч во мраке, как гранат в саду, как жемчужина в море и как лунный свет в тумане, как утренняя звезда среди звезд, как заря и восход солнца на небе».

Это напоминает историю посещения, которую мы узнали из «Targum Scheni» Книги Эсфири. Там это был царский гонец Бенаяху, ослепительная красота которого сравнивалась с утренней звездой. Но в «Kehra Nagast» этими или похожими метафорами восхваляется мудрость. И здесь они относятся не к физической красоте, а к мудрости, которой была потрясена эфиопская царица. Но действительно ли достоин Соломон подобной похвалы? Заслужил ли он восхваления царицы в таком возвышенном тоне? Возникает сомнение, если мы проследим за дальнейшим развитием истории их встречи.

Разумеется, сначала Соломон выставлен в наилучшем свете. Он не ведет себя надменно по отношению к своим подданным. Вместе с мокрыми от пота рабочими он таскает камни для строительства храма, подчеркивая таким образом равенство между ними. И его доводы в пользу превосходства религии Творца над солнцепоклонничеством приводят царицу к смене религии. Но обращение царицы в другую веру не могло произойти столь радикально.

Еще в своем гимне мудрости как высшую сущность она восхваляет не солнце, а мудрость, Разве она не сказала, что мудрость «светлее солнца»? Значит, царица никогда не исповедовала солнцепоклонничество в том примитивном виде, как оно представлено. Она это тоже достаточно ясно выражает: не царица, а народ был привержен культу солнца, сама же она уже давно приняла религию мудрости, поэтому у нее не было оснований «отрекаться», она могла говорить только об обращении своего народа.

Итак, царицу превозносят, Соломон же получает критическую оценку. Это становится предельно ясным в известной сцене обольщения, которую он подстраивает. Соломон хочет переспать с царицей, при этом он совершенно не думает о ее мудрости, его возбуждает «прекрасная внешность». Но это отнюдь не критикуется, ведь многоженство Соломона (говорили о 400 царицах и 600 наложницах!) основывалось на исполнении Божьего завета об умножении потомства. Однако иначе выглядят средства, с помощью которых он хотел сблизиться с царицей. Он устраивает для нее грандиозный прощальный праздник и пытается овладеть ею посредством изощренно продуманной последовательности в подаче блюд:

«Когда они зашли в покои, запах там стоял очень приятный. И уже до того, как они отведали лакомства, их насытила прелесть аромата. Он хитро и мудро посылал ей вызывающие жажду блюда, кислые напитки, рыбу, перец в качестве приправы; все это он готовил и давал царице.

Когда за столом царя три раза и семь раз сменили блюда, когда ушли присутствующие, советники, пажи и слуги, и они остались одни, царь встал, подошел к царице и сказал ей: «Оставайся здесь до утра!» На что она ему сказала: «Поклянись мне своим богом, богом Израиля, что не применишь ко мне насилия. Если это произойдет и я соблазнюсь, уступив человеческой природе, то я отправлюсь в путь в нужде, горе и нищете». На что он ответил: «Я поклянусь, что не применю к тебе насилия, но ты тоже поклянись, что не применишь насилия ни к одному предмету в моем доме!»

Царица улыбнулась и сказала: «Где же твоя мудрость, почему ты говоришь как глупец? Неужели ты думаешь, что я что-нибудь украду или возьму из царского дворца, что не дал мне царь? Не думай, о царь, что я приехала сюда из любви к богатству! Мое царство так же богато сокровищами, как и твое, и у меня есть все, что я желаю. На самом деле я приехала сюда за твоей мудростью».

Тогда он сказал ей: «Раз ты велишь мне поклясться, поклянись и ты; клятва положена двум сторонам, чтобы они не причинили друг другу несправедливости, но если ты не будешь принуждать меня к клятве, я тоже не буду принуждать тебя». Тогда она сказала: «Поклянись, что ты не применишь ко мне насилия, а я тоже поклянусь, что не применю насилия к твоему имуществу». Тогда он поклялся ей и заставил поклясться ее.

После этого царь возлег на ложе на одной стороне, а ей поставили ложе на другой. Тогда он сказал молодому слуге: «Вымой таз и поставь в него кувшин с водой, да так, чтобы царица это видела, потом закрой дверь и иди спать!» Он сказал это на другом языке, которого царица не понимала. Слуга выполнил поручение и пошел спать. А царь не спал, а только притворялся спящим и подсматривал. Во дворце Соломона ночью было так же светло, как и днем. По мудрости своей он вделал в крышу своего дома жемчужины, которые изображали солнце, луну и звезды.

Царица немного поспала. Когда она проснулась, во рту у нее было сухо от жажды, ведь он в своей мудрости дал ей вызывающую жажду пищу. Ей очень хотелось пить, и рот ее пересох. Она попыталась втянуть ртом слюну, но ей это не удалось, ибо никакой влаги не было. Тогда она решила выпить воду, которую видела, огляделась, посмотрела на царя Соломона, и ей показалось, что он крепко спит. Однако он не спал, а с нетерпением ждал, когда она встанет, чтобы украсть воду для утоления жажды.

Она бесшумно встала, подошла к той воде в тазу, вынула ее оттуда, чтобы испить. Но прежде чем ей удалось попить, он схватил ее за руку и сказал: «Почему ты нарушаешь данную клятву». Ты же обещала не причинить насилия ни одному предмету в моем доме?» Тогда она в страхе ответила ему: «Разве выпить воды — это нарушение клятвы?» Царь сказал ей: «Видела ли ты под небом что-нибудь лучше воды?» На что она ответила: «Я погрешила против самой себя, и ты свободен от клятвы, но дай мне выпить воды, чтобы утолить жажду!» И он сказал ей: «Значит, я свободен от клятвы, которую ты велела мне дать?» И царица ответила: «Будь же свободен от клятвы, но дай мне выпить воды!» Тогда он разрешил ей попить, после того как она попила, он осуществил свое страстное желание и они возлегли вместе».

Эта сцена обольщения столь же захватывающа, сколь и необычна. Сразу же бросается в глаза, что ее нет во всех других легендах о царице Савской. К тому же в эфиопской легенде отсутствуют загадки. Почему так просто были опущены загадки, которым уделялось столько внимания в еврейских, исламских и христианских преданиях? Возможно, ответ следует искать в эфиопском переводе Библии, который в этом месте расходится с древнееврейским текстом. Библейская фраза: «Она пришла, чтобы испытать его трудными вопросами» в греческом переводе звучит: «Она пришла, чтобы испытать его загадками» (ainigmata). «Kebra Nagast» однако переводит: «Она пришла, чтобы испытать его мудростью». Это означает кардинальное изменение смысла, потому что мудрость приписывается царице, а не Соломону. Поэтому крупный эфиопист Эдвард Аллендорф с полным основанием предполагает, что в этом свободном переводе эфиопская царица Савская была наделена особыми чертами характера задолго до того, как в «Kebra Nagast» было пересказано большое число отдельных историй.