Гарри Поттер и Комната Секретов - Джоанн Роулинг

— НАПАДЕНИЕ! НАПАДЕНИЕ! ЕЩЕ ОДНО НАПАДЕНИЕ! НЕ СПАСУТСЯ НИ ЖИВЫЕ, НИ МЕРТВЫЕ! СПАСАЙСЯ КТО МОЖЕТ! НАПААААДЕНИЕ!

Шух — шух — шух — пооткрывались двери по всему коридору, и всё заполнилось людьми. В течение нескольких долгих минут кругом царило такое замешательство, что Джастина вполне могли задавить, а уж внутри Почти Безголового Ника постоянно кто-то топтался. Гарри обнаружил, что прижат к стене. Учителя взывали о тишине и спокойствии. Прибежала профессор МакГонаголл, за ней по пятам — ребята из класса, где она только что проводила занятия. У одного из них волосы так и остались черно-белыми в полоску. Профессор МакГонаголл с помощью собственной волшебной палочки издала звук громкого удара ладони по столу, что восстановило тишину, и приказала всем разойтись по классам. Не успели немного расчистить место преступления, как примчался хуффльпуффец Эрни, отчаянно пыхтя на ходу.

— Пойман с поличным! — возопил он, с лицом белее снега, и театрально указал на Гарри.

— Тихо, Макмиллан! — резко сказала профессор МакГонаголл.

Дрюзг барахтался над всей этой сценой, злобно осклабившись; он обожал хаос и всяческое безобразие. Учителя склонились над телами Джастина и Почти Безголового Ника и стали осматривать их, а Дрюзг в это время разразился веселой песенкой:

Ах, Поттер-грязноттер, чего ж ты творишь,Ты школьников гробишь, ты гадко шалишь!

— Хватит, Дрюзг! — рявкнула профессор МакГонаголл, и Дрюзг задом улетел прочь, показывая Гарри язык.

Профессор Флитвик и профессор Зловестра из астрономического подразделения понесли Джастина в больничное отделение, но вот что делать с Почти Безголовым Ником, никто не знал. В конце концов профессор МакГонаголл сотворила из воздуха большой вентилятор и вручила его Эрни с указаниями, как с его помощью оттранспортировать Ника вверх по лестнице. Что Эрни и сделал: он направил на Ника струю воздуха, и тот поплыл впереди, как молчаливый черный дирижабль. Таким образом, все разошлись, и Гарри остался наедине с Минервой МакГонаголл.

— Сюда, Поттер, — приказала она.

— Профессор, — тут же сказал Гарри. — Клянусь, я этого…

— Это вне моей компетенции, Поттер, — отрезала профессор МакГонаголл.

Молча они прошествовали за угол, и она остановилась перед большой, на редкость уродливой каменной гаргульей.

— Лимонный леденец! — сказала она. Очевидно, это был пароль, гаргулья внезапно ожила и отпрыгнула в сторону, а стена позади нее расступилась. Гарри, несмотря на весь ужас от того, что его ожидало, не мог не удивиться. За стеной находилась винтовая лестница, она двигалась вверх наподобие эскалатора. Когда они с профессором МакГонаголл ступили на эту лестницу, Гарри услышал, как стена с шумом захлопнулась за ними. Они стали кругами подниматься вверх, выше и выше, пока наконец Гарри, у которого немного закружилась голова, не увидел впереди полированную дубовую дверь с медным дверным молотком в виде гриффона.

Он догадался, куда его ведут. Здесь-то, видимо, и было обиталище Думбльдора.

Глава двенадцатая

Всеэссенция

Они сошли с каменного эскалатора на вершине, и профессор МакГонаголл постучала в дверь. Дверь бесшумно отворилась, и они вошли. Профессор МакГонаголл велела Гарри подождать и оставила его одного.

Гарри посмотрел вокруг. Одно можно было сказать наверняка: из всех кабинетов учителей, которые он успел посетить за этот год, кабинет Думбльдора был самым интересным. И, не будь Гарри до смерти напуган, что его вот-вот выкинут из школы, он был бы счастлив возможности как следует всё здесь рассмотреть.

Это была просторная круглая комната. Отовсюду то и дело доносились всякие загадочные шорохи. На высоких столиках с тонкими ножками стояли разнообразные серебряные приборы, они вращались и фыркали паром. Стены были увешаны изображениями директоров и директрис прошлых лет, все они дружно посапывали в креслах за рамками своих портретов. В комнате находился также огромный письменный стол с ножками в форме звериных лап, а над столом, на полке, восседала поношенная залатанная колдовская шляпа — шляпа-сортировщица.

Гарри заколебался. Он бросил осторожный взгляд на мирно спящих по стенам колдунов и ведьм. Ведь ничего страшного не случится, если он снова примерит шляпу? Просто проверить… убедиться, что она поместила его в правильный колледж…

Он тихо обошел вокруг стола, снял шляпу с полки и аккуратно опустил ее себе на голову. Шляпа была ему велика и соскользнула на глаза, в точности так же, как это было в прошлый раз. Гарри вперил взгляд в черную изнанку и стал ждать. Наконец тихий голос шепнул ему в ухо: «Червячок гложет, да, Гарри?»

— Ммм, да, — пробормотал Гарри. — Эээ… извините, что беспокою… я хотел спросить…

— Хочешь знать, правильно ли я тебя направила в твой колледж, — перебила догадливая шляпа. — Да уж… с тобой было особенно сложно разобраться. Но я отвечаю за свои слова, и продолжаю утверждать, — тут сердце у Гарри упало, — что ты мог бы достичь многого в «Слизерине»…

В животе у мальчика что-то мучительно сжалось. Он схватил шляпу за кончик и сорвал с головы. Она повисла у него в руках, линялая и засаленная. Гарри пхнул ее обратно на полку. Его тошнило.

— Вы не правы, — громко заявил он неподвижной молчащей шляпе. Она не отреагировала. Гарри стал отступать, не сводя глаз со шляпы. И тут странный, горловой звук, раздавшийся из-за спины, заставил его резко развернуться.

Оказывается, он был не один. На золотом шесте возле двери восседала дряхлая птица — какая-то недощипанная индейка. Гарри уставился на нее; она ответила неподвижным мрачным взором и вновь издала горловой звук. Гарри подумалось, что птица, кажется, сильно больна. У нее были скучные глаза и, даже за то время, что Гарри смотрел на нее, из хвоста выпало еще несколько перьев.

Гарри посетила неприятная мысль: единственное, чего ему не хватает — это чтобы птица Думбльдора умерла, находясь наедине с ним. Стоило ему об этом подумать, как птица загорелась.

От ужаса Гарри закричал и отпрянул к столу. Он отчаянно озирался в поисках стакана воды или чего-нибудь подобного, но ничего не нашлось; птица, тем временем, превратилась в огненный шар, испустила громкий вопль — и в следующую секунду от нее не осталось ничего, кроме горстки пепла на полу.

Открылась дверь кабинета. С очень серьезным видом вошел Думбльдор.

— Профессор, — залепетал Гарри. — Ваша птица — я ничего не мог поделать — она взяла и загорелась…

К вящему изумлению Гарри, Думбльдор улыбнулся.

— И самое время, надо сказать, — ответил он. — Он давным-давно плохо выглядел; я уж намекал ему, чтобы он поторапливался.

Он хохотнул, глядя на ошарашенное лицо мальчика.

— Янгус — это феникс, Гарри. Фениксы, когда им приходит пора умереть, загораются, а потом возрождаются из пепла. Смотри…

Гарри посмотрел вниз как раз вовремя, чтобы увидеть, как крошечный, сморщенный, новорожденный птенец высовывает головку из кучки пепла. Птенец был такой же уродливый, как и сгоревшая птица.

— Жаль, что тебе довелось впервые встретиться с ним в день горения, — сказал Думбльдор, усаживаясь за стол. — Большую часть времени он необыкновенно красив, у него роскошное оперение, красное с золотом. Восхитительные создания эти фениксы. Они способны носить тяжелые грузы, их слезы обладают целебной силой, а еще — они очень преданные домашние животные.

Когда Янгус загорелся, Гарри от испуга забыл, зачем он здесь находится, но память немедленно вернулась к нему при виде Думбльдора, царственно восседавшего в высоком кресле за письменным столом. Светло-голубой взор пронзал Гарри насквозь.

Однако, до того, как Думбльдор успел произнести хоть слово, дверь кабинета с могучим грохотом распахнулась, и внутрь с безумным видом ворвался Огрид. На лохматой черной макушке был нахлобучен шлем. Дохлый петух по-прежнему болтался в руках.

— Это не Гарри, профессор Думбльдор! — заголосил Огрид. — Мы с ним только-только поговорили — секундочки не прошло, как на того паренька напали! Откуда ему успеть, Гарри-то? Сэр…

Думбльдор попытался что-то сказать, но Огрид продолжал безостановочно, взахлеб, говорить, в ажектации размахивая петухом и посыпая пол перьями.

— … ну не он это, ежели надо, я в Министерстве Магии чем хошь поклянусь…

— Огрид, я…

— …не того вы взяли, сэр, я уж знаю, Гарри ни в жисть…

— Огрид! — прикрикнул Думбльдор. — Я и не думаю на Гарри.

— Ох, — остановился Огрид, и петух вертикально повис сбоку. — Отлично. Тогда я снаружи обожду.

И зашагал к выходу со смущенным видом.

— Вы и не думали, что это я, профессор? — с проснувшейся надеждой переспросил Гарри. Думбльдор стряхивал петушиные перья со стола.