Демоны луны - Эдогава Рампо

Что же так гложет его? Какую тайну он скрывает даже от меня?

Мне страшно.

20 ноября

Опять М. отказался от встречи. Уже третий раз. Думаю, что избегает меня, чтобы ненароком не раскрыть свою тайну.

Все эти дни пытаюсь разобраться в нем. Вот, кажется, начинаю понимать — но нет, не то… И все же я чувствую, что близка к раскрытию тайны.

У меня есть одно страшное подозрение. Но сама в него поверить не могу. Это слишком чудовищно, чтобы быть правдой. От одних только мыслей на эту тему меня охватывает страх, какого я не испытывала никогда в жизни.

28 ноября

Такэхико оказался шпиком, собирал обо мне какую-то информацию. Расспрашивал горничную Кику, привратника Горо. По указанию мужа Горо отмечает в специальном журнале, кто когда приходит и уходит. Сегодня Такэхико интересовался этим журналом. Для чего? По словам Кику, он дотошно выведывал у нее, когда я выходила из дома в период с начала мая до начала октября. Кажется, спрашивал и у других служанок. Хочет попробовать себя в роли детектива? Либо выполняет чью-то просьбу? Полиции, например.

Надо бы поговорить с ним.

2 декабря

Неожиданно позвонил М. и сообщил, что поменял квартиру: живет теперь в центре, около станции Сибуя. По телефону неудобно было расспрашивать о причине переезда. Не исключаю связи между переменой квартиры и тайной, которую он глубоко прячет.

3 декабря

Побывала в новой квартире М., спрашивала, почему он поменял жилье. Ответил просто: старое надоело. Новая квартира вполне соответствует его характеру — мрачноватая, аскетическая.

Выглядел все таким же подавленным. В мою сторону совсем не смотрел. Разговорить его не удалось. Отвечал невпопад, будто не слышит меня.

Завтра муж должен лететь на сутки в Осаку. Сообщила об этом М.; реакции не последовало. Кажется, свиданий со мной больше не хочет.

Шальная мысль пришла мне в голову. С мужем в Осаку должен отправиться Сёдзи. Я попросила его, притворившись больным, остаться дома. Он, конечно, сразу согласился. Несмотря ни на что, мне он все-таки очень симпатичен.

4 декабря

Муж улетел утром. Поздно ночью Такэхико пришел ко мне в спальню. Я сама позвала его. По двум причинам.

Во-первых, узнать, для чего ему понадобилось расспрашивать обо мне горничную и привратника. Я прямо спросила его, и он сразу признался, что выполнял просьбу Когоро Акэти. «Значит, мои догадки верны», — сказала я ему. Он разоткровенничался еще больше и показал табличку, которую передал ему Акэти. С первого взгляда я поняла, что в ней указано время моих свиданий с Химэдой. Естественно, Такэхико я объяснила, что не реже чем раз в два дня бываю в центре на Гиндзе, общаюсь с подругой, которая содержит в Акасаке салон красоты. Так что вполне вероятны совпадения моих выходов из дома с временем, указанным в табличке.

Не могла удержаться и поинтересовалась, что это за табличка, откуда она у Акэти. Такэхико толком не ответил, но я догадалась сама: в их распоряжении записная книжка Химэды. Акэти хочет выяснить, с кем встречался Химэда, действительно ли со мной. Н-да, Акэти, конечно, провести вокруг пальца куда сложнее, чем Такэхико.

А вторая причина, почему я позвала Сёдзи, еще проще: хотела соблазнить его.

Когда он был у меня в спальне, я пошла в ванную комнату и оттуда позвала С. Он моментально разделся и, как на крыльях, влетел ко мне. Вместе купались. Я убедилась в том, что С. отлично сложен; к тому же от Химэды и Муракоси его отличало качество, которое можно было бы назвать невинностью. На его бурные ласки я отвечала не менее бурными. Может быть, впервые любила с такой страстью.

(До гибели М. 13 декабря Юмико и Такэхико встречались еще три раза. — Автор.)

14 декабря

Вчера не стало М. В 9 часов вечера в собственной квартире он был убит. В это время мы все у себя дома слушали радиоконцерт прославленного японского скрипача. Говорят, выстрел прозвучал ровно в 21 час. Мы тоже дома слышали этот сигнал.

Вечером приходил Ханада из полицейского участка, подробно расспрашивал нас. Он склонен видеть в происшествии самоубийство, но белое перо на груди М., а также отсутствие предсмертной записки побуждают его искать другие мотивы.

Полицию интересовало, были ли у М. причины покончить с собой. Муж назвать их не мог.

Ханада, по всей видимости, начальник сыщика Миноуры. На вид неотесанный мужик, но, кажется, очень острого ума. Крайне неприятный, тяжелый взгляд.

Его очень интересовали мои контакты с М. И конечно, алиби каждого. Тут, к счастью, проблем нет: мы ведь были дома.

Ханада извинился за бесцеремонные вопросы и ушел.

Не думаю, что он всерьез подозревает в убийстве мужа или меня.

Юмико уличает

16 декабря

Сегодня вечером имела удовольствие впервые лицезреть самого Когоро Акэти. Мои впечатления вполне совпали с тем, что слышала о нем прежде. Импозантная внешность; спортивный, подтянутый, любезный…

Беседовали вчетвером. В основном говорили гость и муж; я и С. почти все время молчали.

Акэти сообщил, что в реке Сумидагава, недалеко от моста Сэндзю, обнаружен труп Сануки, художника, друга М. Странно, что он утонул на второй день после гибели М.

Акэти очень подробно говорил о двух вещах. Сначала изложил свою версию проникновения убийцы в комнату Муракоси и исчезновения из нее; подчеркнул при этом, что комната оставалась запертой изнутри. А потом неожиданно с большим количеством деталей описал жилище идиота художника, хлам, которым оно забито, упоминал какой-то разбитый манекен.

Странное впечатление осталось от визита. Нас ни о чем не спрашивал, ограничился собственным рассказом. Конечно, он показал себя великолепным профессионалом, перед которым отступают любые тайны. Однако я никак не могу понять, чего он ждал от сегодняшней встречи.

Он много улыбался, но улыбка была непростой, содержался в ней какой-то тайный смысл. И муж отвечал ему многозначительной улыбкой… В чем дело? Впечатление такое, будто они оба знают больше, чем произносят вслух. От всего этого мне как-то не по себе.

17 декабря

Вчера после беседы с Акэти, ложась в одну постель, ни я, ни муж не проронили ни слова. Он замкнулся в себе, и у меня тоже не возникало желания заговорить. Отчего-то я почувствовала беспокойство, оно не давало мне заснуть…

Я неплохо рассуждаю логически. Но знаю за собой, что этой логике предшествует интуиция, предчувствие. Оно меня ни разу не обмануло.

В эту ночь, лежа рядом с мужем, я впервые почувствовала, что боюсь его. Предчувствию я доверяю. Теперь надо логически домыслить, чем оно вызвано, что за ним стоит.

Давно уже я замечала некоторые более чем странные детали, но подсознательно старалась скрыть их от самой себя. Однако пришло время во всем разобраться и все назвать своими именами.

Психоаналитики говорят, что опасно оставаться наедине с мыслями, которые тебя мучают, можно серьезно подорвать здоровье. Ведь не случайно в христианстве существует институт исповедания.

Довериться могу только бумаге. Никто не должен знать того, о чем я собираюсь писать. Это стало потребностью — очистить душу от мрачных тайн, излагая их на страницах этого закрывающегося на ключ дневника. Когда испишу его, то сожгу, как поступила с семью предыдущими.

Сейчас дома тихо. Муж с утра отправился по делам, все остальные разбрелись по своим углам. Так что без спешки могу воспроизвести на этих страницах все, о чем передумала прошедшей долгой ночью.

Не смыкая глаз, размышляла о событиях последних месяцев. Мозг работал предельно ясно. Мне было страшно, но я сформулировала цель: дьявола, который ногтями вцепился в мою душу, я должна собственными руками извлечь наружу, выставить на яркий свет анализа, свет разума. Иначе не знать мне покоя.

Итак, начну сначала.

Давно и часто меня посещает видение: в сумерках сверкает падающий с балкона белый платок. И каждый раз это видение отчего-то внушает мне ужас. Попробую спокойно проанализировать его.

Я стояла на втором этаже виллы с биноклем в руках и смотрела в сторону мыса Уоми. Там, недалеко от крутого обрыва, есть одинокое дерево, возле которого я заметила фигуру человека. Сказала об этом мужу. Он взял свой бинокль, чтобы посмотреть в ту сторону. Но прежде он всегда платком протирает линзу. На этот раз он тоже вытащил платок, протер линзу, после чего платок выскользнул у него из рук и медленно полетел вниз. Именно в этот момент я увидела, как Химэда падает с края обрыва в бездну.

Что это было? Случайно ли муж обронил платок? А может быть, то был условный знак?

Если предположить, что платок был обронен не случайно, то вывод в таком случае однозначен: мой муж — убийца. Оброненный в сумерках белый платок был сигналом для человека, который находился вблизи обрыва (его нам не было видно) и тоже смотрел на наш балкон в бинокль. Этим человеком был, конечно, не Химэда.