Труфальдино (СИ) - Путилов Роман Феликсович

Я даже газету отбросил в сторону, от мысли что легко отделался и буквально проскочил по краю. Очевидно, малышка Кристина прикрыла меня как щитом. Судя по реакции Тани, она, как кукушка, желала видеть в теплом и уютном семейном гнезде только одного кукушонка.

Допив кофе и быстро собравшись, я выскочил из квартиры и быстрым шагом двинулся в сторону метро — я совсем забыл, что в квартире Аллы ждал меня негулянный Демон.

На мое счастье, у Тани, когда она сердилась, был слишком громкий голос. Знакомые звуки раздались за десять шагов до того, как я спустился с последнего пролета. Я поглубже надвинул капюшон кожаной куртки и безрассудно двинулся вперед.

Отгородившись от этого жестокого и несправедливого мира спиной, Татьяна забилась под прозрачный, выпиленный из толстого оргстекла, козырек и кому-то, весьма темпераментно и несправедливо, рассказывала, какую последнюю сволочь она встретила вчера, и как это конченная сволочь испортила ей светлый праздник — День учителя. Хвала Богам, по Таниной версии рассталась она с этой сволочью ровно в полночь, на платформе станции метро. Я ускорил шаг, уперев взгляд в серый бетон пола, надеясь проскочить незамеченным, но Таня обличала сволочь самозабвенно, как глухарь в апрельском лесу и мне удалось проскочить на станцию незамеченным. Большое табло электронных часов над чернотой тоннеля показывали семь часов двадцать девять минут утра.

На следующий день.

— На! — надутый, как мышь, Виктор бросил передо мной на стол заявление, что братья Смирновы своими глазами видели свою угнанную машину на территории некой станции технического обслуживания.

— Ты что такой злой?

— А ты не знаешь? Валька твоя, дура, вчера мое дело в суде продула.

— Так! — я долбанул по столу ладонью, звук получился таким громки, что в своей кондейке проснулся и заругался матов задремавший старшина отдела: — Сядь, успокойся и расскажи внятно, какие у тебя претензии к моему юристу.

.

Глава 19

Глава девятнадцатая. Верю-не верю.

— Да что говорить, если мы дело проиграли. — Виктор, скособочившись сидел на стуле, раздражающе барабаня по столешнице пальцами с коротко обрезанными ногтями.

— Нет, ты мне конкретно объясни, чем ты недоволен? Может Валентина в материалах дела путалась? Или сидела и молчала?

— Да нет, не молчала. Что-то говорила, только я в этих калям-балям ничего не понимаю. И вот, отказали мне…

— То есть юрист, какой –никакой, со средним специальным юридическим образованием, ничего не понял, только сидел и бубнил на каждую реплику судьи…

— Да я….

— Что ты? Ну что ты? Мало того, что в вашем районе суд в одном здании с РОВД сидит, и твое начальство с судьями вась-вась, так еще ты старательно судью злил своим бубнежом, что тебя выгнать хотели. Что не так? А давай послушаем, как судья на твое поведение реагировала? — я вытащил из ящика стола серебристый диктофон «Сони».

— Ты что запись суда вел?

— Я не вел, а вот Валентина вела. И я все заседание прослушал, кто и что говорил. И хотя я бы немного по-другому себя вел, чем Валентина, но в основном она все правильно сделала. И ходатайства все необходимые заявила. А то, что судья откажет в иске, я даже не сомневался, а был уверен на девяносто девять процентов. А вот ты совсем человеку не помогал, а только старательно мешал.

— И что теперь? — Виктор изобразил молчание.

— Через пять дней ты поедешь в суд и возьмешь решение, будем жалобу писать в областной суд, только в суд ты больше не пойдешь. Твоя ценность, как свидетеля имеет отрицательную величину. Я лучше сам как-то вывернусь, чем тебя перед судьями выпускать. Ладно, с этим решили. Что с СТО будем делать?

— И что делать? Давай, как договаривались — я беру их под наблюдение, как там появятся «вкусные» машины, я тебе сразу сообщу.

Не знаю, как, но Витька устроился в дикую бригаду, что занималась срочным ремонтом крыши девятиэтажного общежития, доминирующего над нужным нам кварталом частного сектора, где и располагалась СТО.

И теперь он бегал с ведрами горячего гудрона, заливая протекающую крышу, которую не успели отремонтировать за короткое сибирское лето.

Я же писал положение о правилах торговли — после того, как Ирина Михайловна Гамова выкинула белый флаг в нашем судебном споре о моем праве распоряжаться долями Кристины и Аллы Клюевых, она решила сменить тактику. Теперь сотрудницы магазина начали изображать малолетних дур. Не пересчитать полученный от поставщика товар — пожалуйста. Принять партию товара на грани окончания срока годности — «простите, я в этих иностранных языках ничего не понимаю», и слезы, слезы и слезы. А советские инструкции давно устарели, и писались то они, когда даже понятия «частная собственность» не было, а товарно- материальные ценности месяцами лежали по дворе магазина, под открытым небом. И пришлось мне сначала беседовать с каждым продавцом, о том, что, как и в какой последовательности они выполняют свой функционал, и теперь я пишу огромную инструкцию, в которой, на уровне детского комикса разъясняется последовательность операций.

А с гражданкой Гамовой я разберусь позже, припомнив ей этот саботаж, и выставив счет за каждую потраченную на ее капризы, минуту.

Поэтому звонок, отпросившегося с крыши на десять минут, Виктора был ни ко времени.

— Павел, давай, подъезжай, на СТО семь машин сейчас, я чувствую, что сегодня в масть все будет. — шептал он в трубку, явно звонил с проходной общежития, стараясь, чтобы вахтер не услышала суть нашего разговора.

— Хрен с тобой, золотая рыбка. — я начал собирать бумаги со стола: — Но ты мне должен будешь.

— Рассчитаемся, ты же меня знаешь. — Виктор бросил трубку.

Ну да, сегодня двор станции был забит машинами, может быть что-то сегодня я и найду.

— Что хотели? — из здания гаража мне навстречу вышел хмурый мужик с замасленном комбинезоне.

— Милиция. — я раскрыл папку и показал отдельное поручение следователя о проверке информации о нахождении в помещении СТО похищенной автомашины, проходящей по уголовному делу.

— Ну и что? — мужик равнодушно скользнул взглядом по бумаге с синей печатью: — Постановление на обыск есть?

— Нет. Но есть вот это. — для особо дуболобых и неконтактных у меня была распечатана выписка из закона о милиции о праве сотрудника милиции при предъявлении служебного удостоверения беспрепятственно проходить на территорию любого предприятия, независимо от формы собственности.

— Ты этой филькиной грамотой…

— Это не филькина грамота, а закон. Я сейчас отойду ненадолго, а через десять минут вернусь, встану у тебя в воротах, и ни одна машина отсюда не выйдет и не зайдет. А через тридцать минут сюда подъедет автопатруль, и я с их помощью все равно войду к тебе и все осмотрю. Но, так как ты редкостный хам и быдло, я буду ездить к тебе каждый день, пока ты свою богадельню не закроешь. Перспективы ясны или надо еще что-то разжевать?

— Подожди. — металлическая дверь передо мной с лязгом захлопнулась, что бы вновь распахнуться минут через семь. На этот раз хозяин был сама любезность, натужно пытаясь выглядеть искренним, он натужно изображал радость от общения со мной. Меня долго водили по боксу, демонстрируя номера автомобилей, номерные агрегаты в виде двух двигателей, хранившихся у ребят в кладовой, потом отвели в небольшую чистую комнату, достали разрешительные документы, о которых я не просил, налили чай с конфетами, в общем старательно тянули время.

— Ну, на этом, наверное, все. — я отставил в сторону пустую кружку из-под чая и встал.

— Подождите секундочку, я у вас еще хотел спросить вот по какому вопросу…- владелец гаража на секунду завис, очевидно силясь придумать вопрос, срочная консультация по которому ему была жизненно необходима, но на выручку мужчине пришел автоэлектрик Дима, который незадолго перед этим рассказывал мне о последних отечественных разработках в области автосигнализации — системе «Дар».