Влюбиться в Париже - Лия Иванова

В ее трубке послышался автоответчик. Мишель взяла всю волю в кулак и проговорила, громко и внятно:

– Рома, я не знаю, получишь ли ты мое сообщение, услышишь ли ты его. Но я должна тебе сказать, должна, а иначе я просто сойду с ума, я совершаю самую большую ошибку в своей жизни, по-слабости характера, я обманула себя и тех, кто меня любит. Я выхожу замуж за Диму, слишком поздно что-либо менять, но знай, не прошло и дня, чтобы я не вспомнила о тебе и не пожалела, что тогда я тебя не остановила, ни прошло и ночи, чтобы я не думала о тебе. Тогда в Париже ты изменил меня и все мое представление о жизни, но я этого не поняла вовремя… На кухне ты сказал правильные вещи, над которыми я должна была задуматься, но опять ошиблась. Я чувствую себя так отвратительно, я как раб, обрекший себя на вечные оковы. И пусть эти слова уже ничего в моей жизни не поменяют, но ты должен знать… я люблю тебя.

Мишель повесила трубку и молча стояла, повернувшись лицом к окну, по щекам ее текли слезы, сердце билось, она так разволновалась, что не услышала, как хлопнула входная дверь.

– И когда ты собиралась мне об этом сказать? – послышался холодный мужской голос Димы. От испуга Мишель повернулась так резко, что у нее закружилась голова. – В день свадьбы, после нее или вообще на нее не явиться?

Такого Диму она еще ни разу не видела. Холодный взгляд, разочарование в голосе, разочарование вперемешку с болью.

– Дима… – Мишель была готова провалиться, необратимый процесс уже запущен. Коленки подкосились, сердце с нереальной болью стало колоть. Такого нервного стресса она никогда еще не испытывала. – Ты все слышал?

– Все, что должен был услышать, весь твой монолог. Так, когда ты мне об этом собиралась сказать? – во взгляде его читалась свирепость.

– Дима, я хотела, – голос Мишель задрожал еще больше, – я честно пыталась сказать, но я испугалась, я не хотела причинять тебе боль! Я думала, у меня все получится, что все у нас будет замечательно!

– Замечательно?! – Дима перешел на еще более суровый тон, его глаза пускали молнии, кулаки сжимались все сильнее и сильнее. – Ты, ты обманывала меня все это время!

– Прости! – Мишель упала перед ним на колени, рыдая все сильнее и сильнее.

– Одного не пойму, то, что было в Таиланде между нами, наигранно было? Конечно, ведь я же все слышал, – он ходил из одного угла комнаты в другой. – Я верил, думал, что это искренне, что ты любишь меня, – в порыве ярости, он сорвал платье со шкафа. – Платье, ресторан, гости! – он начал рвать его не сдерживая сил и эмоций.

– Прости, прости меня! – у Мишель начиналась истерика.

– Как все просто! – Дима взял за горло Мишель пальцами, посмотрел ей в глаза с полным отвращением. – Не хотела больно мне делать, а хотела убить одним ударом и прямо в сердце. Все это время лгать мне и вести себя, как дешевая шлюха, делить со мной одну постель, ездить по заграницам, устраивать шикарные вечера в ресторане. У тебя хватило даже совести довести все до свадьбы, через три дня приедут гости, родные близкие, мои близкие люди и что, что я должен буду испытывать?! Что я им должен буду сказать, что полюбил тварь, пользовавшуюся мною, что она поиграла и устала, вспомнила о том, что ей нужен другой… Ты противна мне. – Он отвернул от себя ее голову, готовый подняться с колен, услышал очередное «прости», не сумев больше сдерживать себя, дал пощечину Мишель, что та упала на пол.

Не обернувшись больше ни на одно ее извинение и мольбу не уходить, Дима с силой хлопнул дверью.

Мишель лежала на полу, вся в слезах, успокоиться она не могла еще минут 10. Щека, по которой ударил Дима, жгла и болела.

С чувством ненависти к себе, с презрением, чувством боли, Мишель была готова пойти на самый отчаянный поступок. Но это скандал настолько выбил ее из сил, что при попытки встать, она упала и мозг ее предательски вырубился. Мишель погрузилась в глубокий сон.

Глава 8

Мишель проснулась в своей кровати. Утро было серым, ее взгляд упал на свадебное платье, аккуратно лежавшее на кресле. Услышав шаги за дверью, она вскочила на ноги, утерла слезы и открыла комнатную дверь, в надежде увидеть Диму, вдруге он передумал и решил с ней мирно все обсудить. Но открыв дверь, она увидела Анну Ивановну. Мишель тихонько прошла мимо спальни отца, проскользнула на кухню. На кухне сидели папа и Анна Ивановна, каким-то чудом оказавшиеся на кухне.

На их лицах читалось страшное и печальное.

«Неужели Дима им все рассказал», подумала Мишель.

Сев рядом, она попыталась сделать вид, что удивлена их настроению, но отец Мишель, не обратил на нее никакого внимания.

– И вам доброе утро, – с большим удивлением поздоровалась Мишель.

Минуты две за столом держалась пауза. Переглянувшись между собой, Андрей Юрьевич и Анна Ивановна начали разговор.

– Мишель, – начал отец, – добрым его не назовешь.

«Ну, точно, Дима позвонил», – подумала Мишель.

– Мы тебе должны сообщить, что-то очень неприятное, – продолжил отец.

Мишель встала со стула, хотела оправдывать себя и свои действия, но на ее удивление, отец резко смягчился.

– Сядь, дорогая, я думаю, тебе лучше сесть, – лицо Андрея Юрьевича вызывало в сердце Мишель тревогу, эта тревога росла с каждой минутой все быстрее и быстрее.

– Я постою, – ответила ему Мишель и собрала всю силу воли в кулак.

– Мишель, – включилась в разговор Анна Ивановна. – Нам очень тяжело и мы не знаем с чего начать, тянуть кота за хвост тоже неправильно…

– Да в чем же дело!? – Мишель перешла на крик, чувствуя, что нервы стали сдавать.

– Милая, – взял слово опять отец, – Дима…

– Что Дима?! – Мишель стала понимать, что-то случилось и ее нервы стали похожи на натянутые струны.

– Дима вчера попал в аварию…

– Что?! – у Мишель подкосились ноги и Андрей Юрьевич вскочил с кухонного диванчика и схватил ее за локти.

– Он погиб.

Минута молчания, минута осмысления, в глазах Мишель все потемнело, в голове все перевернулось. По щекам побежали струи слез, дыхание стало неровным. Осмыслив все до конца, Мишель закричала. Это нервный срыв, ее тело забилось. Ни руки ни ноги ее не слушались, голос словно ей не подчинялся. Эта была истерика.

Анна Ивановна вскочила с табуретки, схватила со стола стакан с разбавленной валерьянкой и влила ей в рот. К Мишель потихоньку стала возвращаться речь.

– Это я виновата, это все из-за меня. – Она смотрела на отца виноватыми глазами. Андрей Юрьевич держал за руки, чтобы она быстрее успокоилась. – Папа, мы вчера поругались, он ушел очень злой на меня, папа, я его убила…

– Нет, нет, милая, что ты говоришь. Эта несчастный случай. – Нет! – закричала Мишель. – Если бы не я, этого бы никогда не произошло.

– Мы не знаем этого, Мишель, – сказала тихим голосом Анна Ивановна. – Что с нами произойдет завтра или через час, мы не знаем. Ты не виновата в этом. Не вини себя… – Она дала второй стакан валерьянки Мишель, – пей, лучше должно стать.

Мишель залпом выпила. Мысли мешались. В глазах темнело, стук сердца менял ритм, то стучало быстро и нервно, то вообще его не было слышно. Все процессы организма у Мишель будто остановились. Весь мирт замер, время нажало кнопку «стоп».

Она осмотрела кухню, лица родных ей людей, нарисовала в мыслях Диму и вокруг все стало черным.

Андрей Юрьевич взял Мишель на руки и отнес в ее комнату, он знал, что это успокоительное отключило ее на пару часов.

– Я надеюсь, она поспит и немного придет в себя.

Мишель проспала до позднего вечера. Открыв глаза, она не чувствовала тела. Вспомнив утреннюю новость, Мишель села на край кровати, пытаясь найти правду.

Во всем случившемся она винила только себя. Ненависть в ее душе к самой себе возрастала с небывалой мощью. В голову приходила только одна мысль, мысль о самоубийстве.

В комнату вошла Анна Ивановна и села рядом на край кровати. Взяв ее руку в свою, она стала с ней беседовать:

– Милая, как ты? – в ее голосе была озабоченность и тревога.

– Как это произошло? – Мишель не двигалась, пустой взгляд был направлен на стенку, глаза были не живые.

– Мы пока не знаем. Авария произошла поздним вечером, ищут свидетелей случившегося. Пострадал еще один водитель, он в коме.

– Как? – Мишел, не понимала и не воспринимала никакой информации.

– Это было столкновение на перекрестке, кто виноват пока неизвестно. Врачи сказали, что смерть была моментальной.

– Это я виновата. – На пустом, без эмоций лице выступили слезы. – Я его убила, этого бы не произошло, если бы…

– Нет, нет, что ты такое говоришь! Эта была авария…

– Нет! – она повернулась к Анне Ивановне. – Мы вчера поругались…