Оборотень - Таня Хайтманн

— Смотри-ка, — сказал боец Хагена, который даже в такой толпе сумел отвоевать себе достаточно места. — Наш звездный гость, король сегодняшнего вечера, наконец-то явился.

Давид слегка поклонился. С тех пор как Мета села в такси и уехала, у него было время осознать, что в течение наступающей ночи ему придется каким-то образом поплатиться за проведенные с ней часы. Но даже сейчас, когда он стоял напротив злорадствующего и заметно раздраженного Матоля, его уверенность, что это того стоило, не поколебалась.

— Здорово было, а? Твоя маленькая сладкая дамочка довольно вынослива, — забросил наживку Матоль, делая шаг ему навстречу.

Давид вдруг заметил, что уже не стоит плечом к плечу с остальными, что они незаметно отодвинулись от него подальше. Он бросил быстрый взгляд по сторонам. Большинство безучастно терли глаза или смотрели в пол, отступая все дальше и дальше. Некоторые, тем не менее, наблюдали за конфликтом с интересом и сверкали глазами в предвкушении того, что станут свидетелями чужого унижения.

Давида охватило отвращение, и он снова обернулся к Матолю.

— Наверное, то, что в постели можно получать удовольствие, для тебя новость, иначе ты бы так не возбудился.

Глаза Матоля превратились в щелочки, и он грубо оттолкнул в сторону стоявшую на дороге молодую женщину, не обращая внимания на ее удивленный вскрик.

Хотя Давид знал, что будет, если Матоль преодолеет оставшееся между ними расстояние, он направился к нему, напрягая мышцы на руках и спине, сжав руки в кулаки. И если, поднимаясь по лестнице, он испытывал боль в бедре после упражнений последних часов, то теперь его тело наполнила горячая энергия, принадлежавшая волку. Каким бы непривычным ни было это состояние, Давид не стал отказываться от предложения демона. Он решил воспользоваться его силой — по крайней мере, чтобы Матоль не сразу его опрокинул.

Волк тут же поднялся. Радостно взвыв, он охватил Давида, словно плащ в бурю, и эхо пробежало по залу, заставив обернуться даже стоявших в последних рядах. Хотя Матоль был выше его рангом, волк Давида, казалось, не боялся сражения.

В лице Матоля что-то дрогнуло, и он, обнажая массивную челюсть, раздвинул губы в ухмылке.

— Ах ты, маленький ссыкун! — прорычал он, одним прыжком оказался перед Давидом и нанес ему сильный удар в грудь.

Давид попятился, но взял себя в руки и отразил удар кулака, нацеленного прямо в лицо. Получив такой вызов, волк хотел взять управление в свои руки, но в последний миг Давид отозвал его. Он боялся того, что может натворить демон, если предоставить ему возможность действовать по собственному разумению.

Атаки Матоля были жестокими и следовали с такой скоростью, что Давид с трудом понимал, как вообще их отражает. Но когда Матоль с раскрасневшимся искаженным лицом отступил на шаг, чтобы набрать в легкие воздуха, он все еще стоял на ногах. Чудо, которого Давид толком не мог осознать. Матоль снова устремился к нему, выставив вперед руки, словно клешни, и вцепился в ткань куртки, чтобы, применив всю свою силу, заставить его рухнуть.

— А ну на пол! Я тебе покажу, что доставляет удовольствие! — прорычал он, и с губ его закапала слюна.

Давид пытался стряхнуть с себя Матоля и одновременно держать под контролем своего взбесившегося от ярости волка. Но как он ни старался, Матоль не собирался отставать. Вдруг он схватил Давида зубами за предплечье и укусил. Тот взревел от ярости, наступил Матолю на ногу, и оба рухнули на пол.

Матоль уставился на противника, прижимавшего его всем своим весом, и наконец разжал руку. Хотя волк подталкивал Давида к тому, чтобы окончательно победить лежащего на полу мужчину, тот колебался. Весь маскарад окажется напрасным, если он сейчас подчинит себе этого негодяя. Уже только поэтому он решил отпустить его. Вдруг уголки губ Матоля предательски дрогнули, и, поднимаясь, он попытался схватить Давида зубами за горло. Но тот среагировал быстро и остановил атаку Матоля, ударив его головой в переносицу. Рыча от боли и ярости, Матоль рухнул на пол. И прежде чем Давид успел размахнуться для следующего удара, чтобы разбить ему что-нибудь еще, кроме носа, кто-то схватил его за шиворот.

Волк Натанеля отшвырнул Давида в сторону, а потом с громким рычанием встал между ними. Правда, Матоль не собирался снова нападать, хотя было видно, как трудно ему сохранять самообладание с учетом сломанного носа.

Мгновение спустя подошел Натанель и слился со своей тенью.

— С этого момента все внимание на Хагена! — сказал он очень спокойно, словно не было и тени сомнения в том, что оба борца подчинятся приказу.

И точно — никто не позволил себе комментария или угрозы. Натанель очень убедительно продемонстрировал доказательство своей силы перед всем залом, потому что кроме него и Хагена никто другой в стае не умел отделяться от своей тени. Это разделение требовало слишком большой силы — в равной степени и от волка, и от человека.

В то время как Матоль недовольно поднимался за спиной Натанеля, Давид продолжал сидеть на полу, погруженный в борьбу с раненой гордостью и продолжавшим попытки подняться волком. Он уже готов был забыть о приказе Натанеля, когда боковая дверь зала для аудиенций распахнулась и в зал вошел Хаген в сопровождении Амелии.

Хотя Амелия была далеко не маленького роста, рядом со своим импозантным спутником она казалась почти изящной. Блестящее платье цвета темного золота, которое она надела в тот вечер, подчеркивало мрачность Хагена. Это выглядело запланированной инсценировкой: они словно воплощали собой свет и тень. Давид подозревал, что за закрытыми дверями Хаген издает пронзительный, почти ломкий смех, не соответствовавший его статусу вожака стаи, но бесконечно ужасающий. Что-то в этом человеке указывало на глубокую трещину, которую он всеми силами пытается скрыть.

Он не настоящий вожак стаи, вдруг пронеслось в голове у Давида. На миг он испугался, что высказал эту мысль вслух. Но единственным, кто бросил на него внимательный взгляд, был Натанель. Несколько ударов сердца Давид опасался, что его раскроют, но пожилой мужчина уже снова отвернулся. На лице его ничего не дрогнуло, когда он тихо заговорил с ругающимся под нос Матолем. Тот согласно скрежетнул зубами, прошел сквозь застывшую толпу и исчез. Прежде чем тоже повернуться и уйти, Натанель кивнул Давиду, по-прежнему сидевшему на полу. Только тогда тот встал и попытался разгладить складку на куртке. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что складка, которую он усиленно разглаживал, на самом деле разрыв на ткани. Очевидное доказательство неистовства Матоля. Он снял куртку и швырнул ее на пол.