Летчики - Геннадий Семенихин

Подтянувшись на крепких мускулистых руках, Сергей Мочалов быстро впрыгнул в кузов грузовой автомашины и сразу же услышал хрипловатый басок Ефимкова:

— Здравия желаю, товарищ командир.

Мочалов ответил на приветствие.

— Наши здесь все?

— Так точно.

Полуторка тронулась. Ветер колюче плеснулся в лицо, засвистел в ушах. Навстречу мчалось шоссе, знакомое до каждой кочки и канавки. С аэродрома уже доносился рев, то громкий, нарастающий, то обрывающийся. Это механики и мотористы, первыми прибывшие по тревоге, уже опробовали моторы. Аэродром сбросил с себя дремотную тишину и был теперь полон звуков. По бетонированной полосе скользнул луч прожектора, потом поднялся над землей и устремил в низкое небо сноп ослепительного света. В темноте чернели на стоянках расчехленные истребители. Машина остановилась, и летчики торопливо выпрыгнули на землю.

— По самолетам! — приказал Мочалов.

Ефимков, оказавшийся рядом, осторожно тронул Сергея локтем:

— Командир полка…

Майор обернулся. Из предрассветного мрака на них надвигалась круглая фигура Земцова. В темноте он казался еще ниже и толще. Обычно Земцов передвигался по летному полю неторопливо, сейчас он почти бежал.

Мочалов шагнул навстречу.

— Товарищ подполковник, личный состав эскадрильи прибыл по боевой тревоге!

— Отлично, Мочалов, быстро собрались! — прогудел где-то рядом знакомый бас. В темноте белела генеральская папаха Зернова. Он протянул майору большую, сильную руку.

— Выбор пал на вашу эскадрилью, — пропуская мимо ушей его четкое «здравия желаю, товарищ генерал», сказал командующий, — будете перехватывать «противника». Задачу поставит командир части.

Земцов выдвинулся вперед и выпрямился, вытянув руки по швам.

— Майор Мочалов, — заговорил подполковник отрывисто. — В восемь ноль-ноль, с наступлением рассвета, у города Б. появится бомбардировщик «синих». Его цель — прорваться к заводу и нанести бомбовый удар. Вы обязаны перехватить «противника». Метеорологические условия сегодня сложные. Будете пользоваться новыми навигационными приборами. Бомбардировщик «синих» идет на высоте пять тысяч шестьсот. Пошлете один самолет наперехват, второй держите в готовности «номер один»… — Земцов сделал небольшую паузу. — Ставлю в известность: бомбардировщик идет до населенного пункта Н. с курсом девяносто восемь. — Подполковник поднес к глазам планшет. Мочалов предусмотрительно вынул из кармана фонарик. Электрический лучик скользнул по целлулоидной поверхности планшета, осветив кусочек карты. Палец Земцова остановился на скрещении двух шоссейных дорог. — Ровно в восемь ноль-ноль бомбардировщик «синих» будет производить разворот над этим перекрестком. Здесь он и должен быть перехвачен. Взлет немедленно!

Ефимков, стоявший рядом, поспешно приложил руку к шлемофону.

— Товарищ генерал, разрешите вылететь мне?

— Задачу наперехват решает командир части, товарищ капитан, — подчеркнуто сухо ответил Зернов, — обратитесь к нему.

Ефимков с надеждой посмотрел на подполковника Земцова. Тот смерил его пристальным, оценивающим взглядом. Секунду Земцов колебался, кому поручить это ответственное задание: Мочалову или Ефимкову. «Нет, Мочалов у нас недавно, мало летал в ночных условиях. Пошлю Ефимкова», — рассудил он. Ефимков выжидающе молчал. Будь светлее, нервное подергивание мускула на левой щеке капитана выдало бы его волнение. Да, теперь он жаждал этого ответственного полета. Он покажет умелый маневр и меткий огонь по условному противнику. Командир части энергичным взмахом руки рассек воздух.

— Слушать решение. На перехват бомбардировщика «синих» вылетает капитан Ефимков. Майор Мочалов дежурит на старте в готовности «номер один». Все.

Сергей посмотрел на Кузьму и невольно улыбнулся. Большая фигура капитана с необычайной поспешностью растаяла в темноте. Вскоре на одной из ближних стоянок уже гудел его бас:

— Живей поворачивайтесь, товарищи!

И вот машина Ефимкова сорвалась с места и, подпрыгивая по мерзлой земле, направилась к взлетной полосе. В темноте казалось, что она движется с гораздо большей скоростью, чем та, с которой выруливают самолеты. Навстречу истребителю приветливо замигали электрические точки ночного старта. Впереди под покровом предутренней темноты лежала широкая бетонка. Мотор загудел сильнее, истребитель плавно, почти не подпрыгивая, помчался вперед. Легко оторвался он от земли. Несколько мгновений повисели над аэродромом бортовые огни самолета, зеленый и красный, и скрылись.

Ефимков скользнул взглядом по доске приборов. Он умел читать ее, как книгу. Одного взгляда было достаточно, чтобы определить давление масла, температуру воды, запомнить, сколько делений отсекла черта на компасе, потушены ли сигнальные лампочки, темнота которых убеждает, что шасси убрались хорошо.

Стрелка высотомера, вздрагивая, ползла к четыремстам метрам, когда капитан лег на заданный курс и принял данные локатора о полете «вражеского» бомбардировщика. Внизу под крылом промелькнула россыпь электрических огоньков Энска, через минуту показались другие огни, растянувшиеся подковой. Это проплыли город и железнодорожная станция. Стрелка высотомера перешагнула за шестьсот. Теперь ни сверху, ни по сторонам ничего не было видно. Истребитель вошел в облака. В кабине полумрак, только фосфоресцирующие стрелки приборов поблескивают перед глазами. Ефимков пробил облачность, и за стеклами кабины сразу посерело. В эти предрассветные минуты над облаками было светлее, чем на земле.

Ефимков ощупал взглядом циферблат часов. Он уже восемнадцать минут находится в полете. Через две минуты нужно, изменив курс, уйти вправо, чтобы там встретиться с бомбардировщиком «синих» на подступах к городу Б. На коленях у капитана подпрыгивал планшет с картой. Мысленно он провел маршрутную черту. Она делала излом над маленьким поселком и голубым пятнышком озера Белого. Кузьма Петрович передернул оцепеневшими от напряжения плечами. В этом полете, не видя за облаками земли, он впервые вел машину по новому навигационному прибору. «А так ли я иду?» — появилась тревожная, навязчивая мысль. Ефимков не особенно любил летать вслепую, когда сидишь в кабине самолета и не видишь под собой смутной сетки дорог, весело поблескивающих рек, контуров городов и селений — всего того, по чему сразу можно установить, где находишься. А тут чувствуешь себя как с закрытыми глазами, и нужно всецело полагаться на эти стрелки. В глубине души он не доверял приборам, и это недоверие усиливало сейчас нежданно возникшую тревогу. Ефимкову внезапно стало казаться, что идет он совсем не к озеру Белому, а с большим отклонением от него. Он видел, что стрелки приборов показывают правильное положение машины, а тревога становилась все острее, все мучительнее и не было силы от нее освободиться. Истребитель снова вошел в облака. Кузьма Петрович взглянул на авиагоризонт. Силуэт самолетика, находившийся в центре этого прибора, показал, что его машина сохраняет горизонтальное положение. Ефимков почему-то и этому теперь не поверил. Ему неожиданно стало казаться, что его «двойка» идет с большим левым креном. Это ощущение усиливалось с каждой секундой. Кузьма Петрович почувствовал за воротником комбинезона липкие капли пота. Тревога разрасталась все сильнее и сильнее, диктовала ему свою волю. И Ефимков отступил перед ней. «А что, если «клюнуть» разок — спуститься под облака и посмотреть, точно ли я над озером?»

Ефимков двинул ручку вперед, и, разрезая туманную мглу, истребитель ринулся вниз. Прорезав толщу облаков, самолет появился над уже просветлевшей от наступающего рассвета землей. Блеснула синеватая гладь незамерзающего горного озера, правее летчик увидел домики селения. «Значит, правильно шел, — постыдился он своей минутной неуверенности, — эх, только время зря потерял!»

Капитан бросил машину круто вверх. Опять за стеклами фонаря облака, но уже побелевшие от рассвета. Потом они неожиданно оборвались, и показалось солнце, яркое, круглое, как бубен. Облака остались внизу. Смятой, вывернутой наизнанку барашковой шубой лежали они под крыльями истребителя. Вверху и впереди небо было чистым, слепяще голубым.

Более десяти минут шел Кузьма новым курсом. Он достиг точки, в которой, по расчетам, должна произойти встреча с самолетом «синих». Три минуты потратил он на спуск над озером и повторный набор высоты. На три минуты опоздал он в пункт встречи и теперь беспокойно осматривался. Чистое небо расстилалось кругом, и не только бомбардировщика «синих», даже следа инверсии от него не было видно. «Ушел», — подумал Ефимков, чувствуя, как от волнения в висках начинает бить горячая кровь. Он отвел ручку влево и ногой нажал одну из педалей. Нос самолета резко накренился в сторону, и капитану стала видна не осмотренная еще часть горизонта. Самолета не было и здесь. «Упустил, — с болью подумал Ефимков, — эх, шляпа!»