Зов Пятиликого. Эхо грядущей бури - Андрей Емелин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Продовольствие и впрямь вывозилось, – проговорил я, словами живущего в голове Тамора. – Но на севере голод был еще страшнее. Людей там погибло не меньше. Без этой еды опустеть могли целые города.
Сидевший рядом взглянул на меня с презрительным вызовом и что-то в его глазах мне показалось странным. Увиделась там вовсе не ненависть озлобленного человека, а раздражение работяги, которому невесть кто мешает выполнять привычную работу.
Неужто подстрекатель?
– Кто тебе такое дерьмо в голову залил? – бросил он насмешливо.
– Тот, кто мне уж точно врать не станет. А вот тебя я впервые вижу.
По моей интонации и тяжелому взгляду он, похоже, догадался, что стоит поумерить пыл.
– Ну, может оно и так. Только ведь что потом было? Войска карательные на наши головы Каганат проклятый бросил! Людей на улицах мечами без разбора секли, бардов, да глашатев вешали!
– Ты ведь сам сказал, что здесь на юге много бандитов развелось. Вот от них-то мы и избавляли мирных граждан. То, что и невиновные пострадали, я допускаю. Да только иначе было никак, весь край утопал в беззаконии. А что до бардов и глашатаев, трогали только тех, кто Ормадару подпевал, да призывал к беспорядкам.
Сам не заметил, как на время позволил частичке души Тамора проявиться сильнее обычного.
– Каганатский, значит? – фыркнул подстрекатель и скосил взгляд на рукоять моего меча. Простыня чуть съехала, обнажая навершие с символом черного солнца, перечеркнутого трещиной. – А чего ж тогда с мечом таким ходишь? Ручки-то не жжет?
– Понравился? Могу поближе показать. Тут и переулок есть глухой неподалеку.
Я поднялся, и подстрекатель тут же продемонстрировал, что означает фраза «ветром сдуло». Спрыгнув с лавки, он припустился вдоль по улице со скоростью, которой могли позавидовать не только нищие, но и профессиональные бегуны.
– Ну, полно, – махнул рукой старик. – Чаво скандалите? Не знаю уж, что там с Каганатом, не мое это дело. А вот если бы король Петроф и впрямь Ормадара слушался, глядишь живы сынки мои были, и сам не побирался у храма. Там ведь нынче только монахини и подают. Глянь на них, а щечки впалые, кожа серая, точно под цвет одежд скоро сделается. Иной раз и брать-то стыдно.
Я тяжело вздохнул, убрал оружие в опустевший рюкзак и сел обратно.
– Если бы, Ладмир жив был, – тихо произнес тот, что сидел посередине. – Только нет его больше. Порешили.
– И то верно. Но кабы он людей повел, – старик ухватил костыль за основание и принялся им грозно помахивать. – Даже я бы пошел! И вот так бы по бошкам, вот так!
Он болезненно охнул да коснулся рукой поясницы.
С минуту мы сидели молча. Карета все еще стояла перед входом в Алую сталь, и я уже начал подумывать о том, чтобы наплевать на все и двинуться в лавку, пока та не закрылась.
А еще было жаль и старика с его нелегкой судьбой, и весь этот край, особенно оттого, что невзгоды вечно ложатся на плечи самых честных и праведных людей.
Странное это чувство, горькое, когда желаешь блага утопающим в тяготах людям, а помочь, если разобраться, не можешь даже самому себе.
– Вот протяну еще годик, – снова заговорил старик. – Отдам Ялу в бордель. Хоть какие-то деньги будут. Повезло еще, что красавицей растет, никак Бог смилостивился.
– А чего тянуть-то? Уже как дынька, в самом соку, – подначил его товарищ. – Да ежли бы у меня монеты водились, поди и сам не отказался.
Проглотив подступивший к горлу ком, я плюнул перед собой, поднялся и двинулся прочь, не в силах больше находиться с ними рядом.
Подойдя ко входу в Алую сталь, толкнул рукой дверь и тут же услышал:
– У нас дорого!
Коротко стриженная темноволосая женщина около сорока лет смотрела на меня устало и пренебрежительно. Черный камзол играл отблесками ламп на серебристых полосках, делающих хозяйку еще стройнее, чем она была. Впрочем, ее лицо, и без того не симпатичное, окончательно портила страшная рана на левой щеке, из-за которой виднелись зубы, даже когда рот оставался закрыт.
– Вы так всех встречаете? – усмехнулся я, подходя к длинному П-образному прилавку.
– Всех, кто не может заплатить. «Просто посмотреть» иди на рынок.
Не желая продолжения словесной дуэли, снял с пояса набитую золотом мошну и кинул на прилавок.
Женщина скосила на нее взгляд, после чего произнесла все тем же тоном:
– Чего желаете, пан?
Похоже, говорила без издевки, просто так уж здесь было принято.
Проигнорировав вопрос, не все же ей одной строить из себя важную птицу, я пошел вдоль витрины, разглядывая спрятанное под стеклом оружие. Выбор и впрямь впечатлял.
– Для каких целей выбираете инструмент?
Женщина подошла, ближе и безошибочно уловив направление моего взгляда, презентовала короткий узкий кинжал, с рукоятью стилизованной под трех переплетенных змей.
– Гюрза. Предназначен для поражения легко или частично защищенной цели. Длина клинка десять сантиметров, кованая сталь, баланс смещен к острию, что допускает метание. Режущая кромка и дол смазаны ядом Черное небо, который…
– Вызывает судороги, головокружение и паралич мышц, аналогичный со столбняком, в течение трех минут после контакта с кровью, – блеснул я знаниями Гурна, на что торговка уважительно кивнула.
Заметил, однако, что лезвие и дол почти не отличались по цвету от остальной части клинка. Женщина моментально почувствовала мои сомнения пояснив:
– Это выставочный образец, он не смазан ядом. Также в комплекте идут ножны и
