Хлеба кровавый замес - Леонид Шевцов

– Лёш, мы не можем бросить этих несчастных, мы должны им помощь оказать какую можем, – с заметным состраданием постаралась убедить Шаховского Тася.

Пасько:

– Ладно, вы тут действительно ими займитесь, а то с ними совсем беда получилась. Я, честно говоря, сам в полном ауте… Впервые такое. Твари гнусные, душары хреновы… А я погнал, если других указаний не будет.

– Да, давай, Саш, трогай, будь внимателен… Эти гниды к твоей роте слишком прицепились… Тась, а ты бери моих парней и идите людям помочь. Хотя садись в машину, подъедем сразу туда.

Пасько заскочил на свой БТР, сделал нужные распоряжения, и его машины стали разворачиваться и выруливать на главную дорогу. Пара замыкающих БТРов двигалась с по-прежнему развёрнутыми в сторону кишлака башнями и нацеленными туда пулемётами – как бы чего не вышло…

БТР Шаховского забрал Тасю и подрулил к площадке поражения – зоне неимоверного людского страдания. Офицер на всякий случай оставил Молдавана наблюдать за обстановкой и быть за башенным пулемётом, ну а Женя оставался за рулём. Сам же он, Тася и Вася-москвич, ориентируясь по стонам, крикам и плачу, высматривали людей, которым требовалась первоочередная неотложная помощь и в меру сил старались оказать её. Среди них, как призраки, бродили оставшиеся в живых афганцы. Тася всем, кто к ней подходил, давала бинты и препараты.

Прошло минут десять, и к подбитым машинам подъехала летучка зампотеха. Бортовая приблизилась к дувалу и остановилась возле 300-го БТРа. Из кабины спрыгнул зампотех с крайне взволнованным видом и подошёл к машине Шаховского.

Прошло немного времени после этих драматичных событий, и боевая техника Пасько успела вовремя занять свою позицию на блоке. Вот послышалось гулкое урчание множества двигателей, и на дороге показались машины с гуманитарной помощью: мукой, зерном и провиантом. Они будут идти долго… Много часов… Это свыше тысячи машин. Кто ж его знает, сколько точно тех машин? Кто их считать сейчас будет? Точного количества Шаховской не знал. Как оно всё сложится по времени прохождения, он тоже не имел понятия – это зависело от многих обстоятельств.

Правда, и двигать им до конечного пункта разгрузки уже оставалось не так далеко, около двухсот километров, и если всё пройдёт без эксцессов, то до обеда, часов до четырнадцати-пятнадцати, продвижение грузовой колонны могло и закончиться. А значит, блок можно будет снимать.

Шаховской, закончив перевязывать раненого дехканина, подошёл к ожидавшему его зампотеху.

Его команда «неотложной помощи», которая, в силу обстоятельств, организовалась сама собой, сумела оказать основному количеству местного народа посильную первую помощь. Дальше он сообщит обстановку «Граниту», те по своим каналам свяжутся с афганскими властями, и худо-бедно, но за несколько часов сюда кто-то из их местных медиков, возможно, доберётся… но совершенно не гарантировано…

Зампотех же, снова повстречав уже после боя Шаховского, непроизвольно протянул руку, как вновь здороваясь, и спросил:

– Как оно тут?..

– Николаич, ты сам видишь как, – коротко и доходчиво обрисовал ему обстановку начальник штаба. – Вон два подбитых БТРа, – указал он на невдалеке стоящие машины, – там в одной сейчас находятся раненые. Первая помощь и обезболивание им Тася оказала. В одной машине есть связь, и если что, нам бы они сообщили… Так что у них, по-видимому, терпимо. Есть погибшие – трое.

– Ладно, Лёш. Я понял. Одну машину возьмём на сцепку. Со второй уже смысла нет возиться, оттуда только погибших заберём. Ты давай, рули на блок. Там ты нужнее, а мне Тасю оставь для раненых, – высказал свои мысли зампотех.

– Мне нужно минут пятнадцать тут доделать, чтобы основную первичную помощь закончить, – подключилась Тася. – Потом куда? – спросила она у Шаховского.

– Потом с ранеными в летучке на прошлую ночную стоянку двигаетесь, и там продолжаешь делать всё что нужно… А я погнал, – распорядился Шаховской и завершил этот краткий разговор.

Тася, украдкой взглянув на него, сказала:

– Не лезь под пули, бережёного Бог бережёт.

Зампотех:

– Да, Лёш, давай. Всё будет тип-топ. Не переживай…

Шаховской запрыгнул на БТР, и машина резво тронулась в сторону седьмой роты. После потери двух машин у Пасько в роте каждый БТР был для него сейчас значительным усилением, тем более, когда на том БТРе был Шаховской по кличке Князь…

 Глава 23. Неизбежный финал

Шаховской быстро добрался до блока седьмой роты, сообщил об этом Пасько и по согласованию с ним занял место на одном из флангов. Его экипаж уже научен, чем нужно заниматься, и если пулемётчик Молдаван, как ему и положено по должностным обязанностям, внимательно наблюдал за обстановкой, то более свободный от дел Вася добивал ленты к башенному пулемёту ПКТ.

Так прошло около часа, и время близилось к 10.30 утра.

Машины следовали одна за другой. Одни были с тентами, другие без, одни были с ящиками, другие с коробками, третьи с мешками – это то, что можно иногда было заметить через неплотно затянутые тенты, потому что груз прикрывался. Но на редких открытых кузовах, или когда тент сзади грузовой машины был не очень плотно зашнурован, то увидеть что-то из груза всё же было возможно.

Но, конечно, в первую очередь шли машины с зерном и мукой, с тем самым хлебом, который затем напитает эту территорию жизнью. И это не пустой пафос.

В колонне периодически следовали бронетранспортёры и бортовые грузовики со спаренными зенитными установками, которые могли создавать сильный шквал огня. В принципе, колонна и сама была неплохо защищена. Сверху барражировали вертолёты.

Минусом подобного построения, но вынужденным, являлось то обстоятельство, что огневые средства были равномерно распределены по всей длине колонны. Это дробило огневую мощь. Из той вооружённой бронегруппы, что была в составе грузовой колонны, можно было сформировать мощное «огневое ядро», но это давало эффект лишь на коротком участке и оставляло беззащитной всю остальную очень растянутую группу машин на протяжении десятков километров.

Чтобы устранить эту уязвимость, при подобном масштабном событии, учитывая специфику движения в условиях засадной войны, необходимо было применять манёвренные группы прикрытия, которые на самых опасных направлениях выставляли временные блоки, а по сути – рубежи обороны. Чем сейчас и занимался весь их батальон, и, в частности, рота Пасько.

Движение грузовых машин шло в среднем равномерном темпе. За баранками сидели опытные водители. На боковых дверях машин были приоткрыты окна, и личные бронежилеты висели перекинутыми через оконные проёмы, обеспечивая бронирование кабины, так как штатная конструкция его не предусматривала. И такая изобретательность неплохо защищала от пуль и осколков. Во всяком случае, шальных и рикошетов.

Машина за машиной… машина за машиной… одна за другой… десять, пятьдесят, сто машин… Много… «Сколько ещё?» – мелькнула мысль у Алексея. Несмотря на