Соло для няни - Королева Людмила Александровна

— Жанну Владимировну я запомнила лучше! — проговорила Раечка суровым голосом. — И воспоминания, надо признаться, не самые восторженные.

— Я не предлагаю тебе ею восторгаться, а предлагаю хорошо оплачиваемую работу с ребенком, которого ты знаешь и понимаешь, и не где-нибудь, а в Италии. Почувствуй разницу и проникнись. Ты же профессиональная гувернантка, а не тетенька за три рубля. У тебя как с итальянским языком?

— Лучше, чем с испанским, но хуже, чем с немецким.

— Так ты согласна? Я все правильно поняла? — Я облегченно вздохнула. — Пойми, ну не могу я отдать Мэри в чужие руки. А времени для разгона совсем не осталось, потому что через неделю они улетают. Нужно все быстро оформить, визы, билеты.

— Хорошо, — Раечка слегка замялась, — но все финансовые вопросы по поводу моего контракта ты решаешь сама.

— Естественно, раз я тебя рекомендую.

— Тогда поеду! Лучше тебя только Онасис может договориться.

— Завтра привози паспорт и справку о зарплате. Тамара Владимировна все сделает, ты только позвони ей предварительно.

— До завтра!

— Повтори итальянский, и чтобы был лучше, чем испанский и немецкий вместе взятые, — посоветовала я, отключая телефон.

— Может, мне в няньки податься? — задумалась Татьяна, натирая поверхность до зеркального блеска. — Ты меня научишь?

— Ученого учить — только портить.

Танюшка зарделась от удовольствия и выдала:

— Вот, на чужих потренируюсь и своего рожу.

— Ты только на собеседовании так не скажи, мало кому захочется, чтобы на его ребенке тренировались.

— А что, еще и собеседование нужно проходить? — занервничала Татьяна, она уже видела себя в роли Макаренко и прикидывала, насколько увеличится ее заработок, если все сложится удачно.

— Ну а как ты думала?

— А как это — собеседование? — заинтересовалась она.

— Примерно так. — Я уселась в кресло, ясно понимая, что разговор может затянуться, и пояснила: — Из десяти претенденток нужно выбрать одну. Это в приличных агентствах, потому как женщин в Москве с педагогическим или медицинским образованием много, и все хотят заработать. Конкуренция такая, что хоть дустом их трави.

— А в неприличных? — не сдаваясь, спросила Татьяна. — Может, хоть там удастся проскочить?

— Там — бери, что предложат. Есть у них в базе данных несколько человек, вот их и рекламируют, мешая в кучу все их достоинства и недостатки.

— Как это?

— Ну, убеждают, что их работник и швец, и жнец, и на дуде игрец. А в жизни так не бывает, чтобы и няня, и домработница, и повар в одном лице. В неприличных агентствах заключают контракт с няней, приглашают ее для работы с ребенком, но при этом нагружают как домработницу, правда, платят как няне, но требуют как с телохранителя.

Таня разочарованно посмотрела на меня и спросила:

— А ты? Ты тоже такие собеседования проходишь?

— Раньше проходила.

— А сейчас?

— Сейчас я сама выбираю, с кем и где мне работать… — Я не успела договорить, потому что раздался звонок.

— Кажется, мадам вернулась, — Татьяна резво подскочила. — Ты мне потом подробнее расскажешь, ладно?

Радостной после визита в агентство Жанна Владимировна не выглядела. Раздраженно снимая шляпку, до смерти надоевшую ей за целый день, она устало произнесла:

— Завтра придет одна женщина, возможно, это то, что мы ищем.

— Но вас что-то не устраивает? — предположила я, пристально наблюдая за Жанной.

— Я посмотрела десять человек, — разочарованно сообщила Жанна. — И из десяти мне понравилась только одна.

— Вам еще приличное агентство попалось, — встряла Татьяна. — Хорошо еще, что десять человек было, а если бы меньше? Вообще бы никого не нашли!

— Таня, что значит приличное агентство? — Жанна недоуменно уставилась на домработницу. — Я езжу только в приличные места!

— Это вам только так кажется. — Татьяна легкомысленно махнула рукой, игнорируя мои слабые попытки ее остановить. — С виду они все приличные, а предложат какую-нибудь аферистку, вот тогда намучаемся с ней в Италии.

— Люда, я не совсем понимаю, — запаниковала Жанна. — Вы-то хоть можете объяснить, что все это значит?

— Многие знания — многие печали, — произнесла я, выразительно поглядывая на Татьяну. — Давайте для начала посмотрим, что там за претендентка, а потом решим, подходит она для Мэри или нет.

— Таня, там отбивные остались? — озабоченно спросила Жанна. — Я что-то нервничаю сегодня весь день.

— А как же диета?

— Какая диета, когда такие нервы! — Жанна решительно направилась в сторону холодильника, но через секунду остановилась и спросила: — Вы дозвонились Раечке?

— Да.

— И что? Она сможет поехать с нами?

— Думаю, что да.

Жанна облегченно вздохнула и скомандовала:

— Отбивную, кетчуп и телефон.

Татьяна довольно заулыбалась, одной рукой поливая кетчупом отбивную, другой протягивая Жанне телефонную трубку и напевая при этом марш Мендельсона в танцевальной вариации.

Все решилось на удивление быстро. И все так удачно складывалось до самого отъезда семьи в Италию, что я даже слегка занервничала. Ну не может быть все так замечательно. Просто как в сказке про Золушку. Жанна получила все, о чем мечтала, — и принца, и туфельку, и новенькую «Вольво», чтобы ехать с принцем к алтарю. Раечка подружилась с Мэри и радовалась возможности заработать в Италии, посмотреть страну. Татьяна, окрыленная перспективой отхватить богатого итальянца, тоже пребывала в радужной эйфории от грядущих перемен в личной жизни и романтических впечатлений в далекой солнечной Италии.

Мы сидели в маленьком кафе — Сергей Николаевич пригласил меня пообщаться в связи с моей новой работой. Ну, захотелось человеку сделать доброе дело, и теперь было интересно, что из этого получилось? Не в смысле моего заработка и перемены моего статуса, а в плане новой попытки, нового старта. Вообще-то это был уже третий старт в моей жизни. Когда я только начинала после училища работу медсестрой в стационаре, я сразу поняла, что это у меня получается и чем дальше — тем лучше.

— Людмила, а интересно, почему же вы не попробовали поступить в институт? С вашими способностями и характером, я считаю, вам непременно повезло бы?

— В медвузе учиться не хотелось, хотелось жить независимо, радоваться достижениям. Я была лучшей среди равных, и мне это нравилось. Чтобы учиться дальше, не хватило пороха, уверенности в себе тогда еще не накопила. А прочного тыла за спиной у меня никогда не было. На колготки и косметику сама себе зарабатывала с пятнадцати лет, после второго курса. Знаки признания, похвалы по поводу моих трудовых успехов казались мне слишком хрупкими, не совсем полноценными, из разряда «на безрыбье и рак — рыба».

— Наверное, вам просто не повезло с наставниками. В самом начале всегда нужен человек, которому хочется верить, и чтобы он сказал главные слова про будущее, про твой талант, про твои перспективы и возможности.

— Вот именно. А мне в то время не встретился никто из старшего медперсонала, кто мог бы стать для меня настоящим авторитетом. Ведь в юности, сами понимаете, хочется идеала, чтобы совпадало и человеческое, и профессиональное, и глазу приятно было бы… Так сложилось отчасти из-за того, что нагрузки на работе были неимоверные: постоянные ночные дежурства, подмены, требования предельные. А ведь и погулять хочется, повстречаться, одеться-обуться и так далее.

— Так что, мединститут не стал для вас заветной мечтой, — с улыбкой констатировал мой понятливый собеседник.

— В то время мне казалось, что главного в жизни он мне не даст. Во всяком случае, далеко не сразу — ни профессионального успеха, ни гарантий карьеры, и уж тем более материальной независимости. На переднем плане у моих дипломированных коллег был тяжелый труд и груз ответственности, а этого добра и в моем формате хватало.

Сергей Николаевич с удивлением слушал мой монолог, похоже, ему были не в тягость мои откровения: