Тысяча шагов в ночи - Трейси Чи

отчаялся, он вырезает имя на собственной плоти, и оно впечатывается в плоть ближайшего демона злобы – иногда им становился я, иногда кто-то другой, а однажды, совсем скоро, можешь быть и ты, – и мы отправляемся вершить возмездие.

– Они заставляют тебя убивать людей? – Миуко вздрогнула. Если она не успеет добраться до Дома Декабря прежде, чем проклятие овладеет ею, она станет не только демоном, но и орудием убийства, которым будут пользоваться несчастные люди.

– Заставляют нас? – Туджиязай рассмеялся. – Разве ты еще не поняла? Разве не почувствовала? Мы хотим убивать. Такова наша природа. Полагаю, я слыхивал, что можно отказаться от подношения ненависти. Демоны постарше превращали в рабов своих призывателей, когда считали их ненависть недостойной убийства. Но убийство – это то, для чего мы были созданы. Мы не отказываемся, когда предоставляется шанс.

– Значит, кто-то может призвать тебя прямо сейчас? – уточнила девушка. – И ты унесся бы отсюда вот так запросто?

– О нет. Мне нравятся хорошие убийства так же сильно, как и любому другому демону, но я давно устал служить людям. Поэтому я предпринял меры, чтобы меня нельзя было призвать. – Туджиязай повернулся к ней спиной. Там, под гладкой кожей доро, Миуко увидела слова, вытатуированные изнутри на позвоночнике демона. Пусть она и не могла прочитать их на таком расстоянии, слова напоминали ей заклинание, подобное тому, что Доктор использовала для замораживания одошою в человеческом обличье, или тому, что были начертаны на шарфе охотника на демонов.

Заклинание, чтобы противостоять призыву.

– Где ты…

Туджиязай снова повернулся к ней лицом.

– Как оказалось, жрецы все-таки на что-то пригодны. Кроме пищи. – Он ухмыльнулся, как будто это была их общая шутка.

– Ты действительно ешь людей? – спросила Миуко.

– Зачем спрашиваешь? Хочешь знать, каковы они на вкус?

Она поморщилась.

– Жирненькие, – сказал он, облизнув губы. Затем резко добавил: – Интересно, какая на вкус ты.

Но прежде чем Миуко успела закричать, или отшатнуться, или поднять руку, чтобы помешать ему, Туджиязай преодолел расстояние между ними и схватил за шею, прижимаясь своими губами к ее.

Миуко сопротивлялась, но принц-демон был куда сильнее и своим языком, влажным и нежеланным, заставил ее открыть рот.

До этого ее целовали всего раз – тоже демон, как утверждал язай, – и это привело к тому, что Миуко потеряла все, что когда-либо знала.

Но этот поцелуй был хуже. Поцелуй с шаоха был холодным, почти поверхностным, но Туджиязай требовал, властвовал, предъявлял на нее права, как будто она обязана была предоставить в его распоряжение свои губы, зубы, горло и все, что он захочет и когда захочет.

Она пошатнулась под его натиском, налетев на фарфоровый таз, который выплеснул воду на ее узкие штаны.

Он был холодным.

И твердым.

Достаточно твердый, чтобы причинить боль.

«Он не запер дверь, когда вошел, – прошептал тихий голосок внутри нее. – Ударь его по голове и беги».

Схватившись за умывальный таз, который с новой силой в ее демонических руках оказался легче, чем она ожидала, Миуко обрушила его на голову Туджиязая.

Фарфор разбился вдребезги.

Туджиязай застонал от удара, ослабив свою хватку.

Высвободившись, Миуко схватила свои сброшенные одежды, подскочила к двери и бросилась бежать.

27

Побег из крепости

Стражники Омайзи стояли на лестнице. Нырнув в одну из боковых комнат, Миуко проклинала архитектора, который спроектировал пятиэтажную крепость всего с одной лестницей. Что, если случится пожар? Что, если прожорливое семейство насекомых устроит пиршество на лестнице и сожрет прямо из-под ног знати, когда те поднимались бы в свои покои?

Что, если девушка, захваченная в плен кровожадным демоном, захочет сбежать прежде, чем ее используют против воли в гнусных целях?

Миуко натянула мантию и как раз завязывала ее на талии, когда услышала крики доро ягра из башенной комнаты.

Выглянув в коридор, она увидела, как стражи покидают свои посты у лестницы.

Она успела спуститься на два лестничных пролета, прежде чем ей отрезали путь поднимающиеся по лестнице стражники Туджиязая, а их черно-серебряное облачение мерцало в свете фонарей.

Она стремительно ворвалась в пустую комнату, опрокинув расписную ширму, которая упала на пол, запутавшись в ее ногах. Миуко выругалась и пнула ту ногой, когда дверь распахнулась.

Там стоял Туджиязай, по-прежнему раздетый по пояс. Ухмыляясь, он отвесил ей насмешливый поклон.

Миуко снова побежала.

Она оказалась в просторной комнате, потолок которой был богато украшен изысканным орнаментом; возможно, когда-то она использовалась для военных советов или суда, но сейчас здесь было пусто. Подбежав к окнам, она принялась возиться со ставнями, которые, к ее огромному счастью, легко открылись.

Она высунула наружу голову. До крыши второго этажа ее ждал короткий спуск, а до самой нижней крыши, насколько она помнила, еще столько же. Но оттуда до двора по-прежнему оставалось пятьдесят футов головокружительного падения.

Позади нее раздались шаги.

– Отсюда выхода нет, Ишао, если только ты не умеешь летать.

Оглянувшись через плечо, Миуко увидела, как в комнату входит принц-демон.

Стража расположилась веером вдоль стен, перекрывая ей доступ к любой двери, которую она могла бы использовать для побега.

Потому у нее остался только один выход.

Она вылезла на оконный выступ, позволив горному ветру трепать ее волосы и одежду, и сорвалась на крышу внизу.

Поскользнувшись, Миуко сильно ударилась о скользкую черепицу и заскользила к свесу кровли, за которым не было ничего, кроме разреженного горного воздуха.

Туджиязай добрался до окна, когда Миуко перескочила через край, мельком заметив его лицо – удивленное, подумалось ей, – прежде чем она упала…

Левой рукой она ухватилась за один из выступов крыши, сжимая его с такой силой, о которой даже и не подозревала. Ее плечо дернулось. Тело покачнулось, и она врезалась лицом в декоративную обшивку под карнизом крыши. Она втянула воздух, пока щеку жгло от удара.

Но она была жива.

– Ну и куда ты, по-твоему, собралась? – обратился к ней Туджиязай. – Моя стража уже направляется во двор, чтобы встретить тебя, если ты, конечно, не свалишься первой.

Миуко не ответила.

Ставни под ней с грохотом распахнулись. Послышался лязг доспехов, когда охранник взобрался на оконный выступ.

Миуко спрыгнула, на этот раз более осторожно, и приземлилась на самую нижнюю крышу, где промчалась мимо стражника в другой угол замка и резко остановилась, покачнувшись при виде каменных плит внизу. С такой высоты она, вероятно, падение переживет, разве что отделается несколькими сломанными костями и, возможно, параличом, что снизило бы ее шансы на спасение.

Во внутреннем дворе собирались стражники Омайзи, их доспехи сверкали, как звезды