Глазами любопытной кошки - Тамалин Даллал

Мы посмотрели на компьютере запись каирского фестиваля по танцу живота «Ахлан Ва Сахлан» 2002 года. Этот ежегодный фестиваль организует Ракия Хасан. Я показала Фариду кое-кого из своих знакомых в зрительном зале, не переставая удивляться тому, как он берет горящие угли голыми руками и пересыпает их под кипящим чайником. А Фарид продемонстрировал мне видеоролик, в котором один человек проглотил раскаленный уголь, другой зашивал себе лицо иглой, и у него даже кровь не шла, третий мужчина тащил автобус зубами, а четвертый засовывал себе в нос гвозди. Но я не верила, что люди действительно могли это делать, и заметила, что, возможно, такие трюки – просто монтаж.

Каждый день к Фариду толпами стекались местные мужчины и скупали аудиодиски и DVD. Меня охватило любопытство. Вряд ли они обивали его порог, чтобы послушать старые песни с Занзибара и из Банда-Ачех. Как-то раз Фарид не на шутку встревожился, когда Мо взял его «черный ящик» и ушел. Что за секретные записи лежат в том ящике, подумала я? Позднее я спросила Фарида из чистого любопытства, какими фильмами он торгует. Но он только подлил мне чаю и хитро улыбнулся, как тогда, когда насыпал соль в сахар.

СИВАНСКАЯ «МАФИЯ»

– Полицейские делают что им вздумается. Если они хотят что-нибудь взять, приходится отдавать им это бесплатно, – сказал мне один из продавцов.

Не раз я слышала об особой комнате в полицейском участке, где силой добывают у людей информацию и признания.

Ходили и слухи об избиениях сиванцев в участке. Согласно местной традиции за дисциплиной следит шейх или, в более серьезных ситуациях, трибунал шейхов. Наказанием обычно является штраф или порка. Но полицейские родом не из Сивы, они даже не бедуины; их присылают из других регионов Египта.

Как только я поняла, что за фасадом сказочного оазиса скрываются социальные проблемы и суровая реальность, я начала замечать, как много вокруг людей в форме – военной и полицейской.

Хамид был вторым по старшинству офицером полиции. Как-то вечером Лоррейн устроила ему эзотерическую очистительную процедуру, когда мы сидели у костра на территории отеля «Палм Триз». Хамид был одним из каирцев, приехавших строить гостиницу для любителей экологического туризма. Мне он не нравился: наверное, из-за того, что постоянно ходил с хмурым лицом. Но Лоррейн сказала, что в общем-то парень он неплохой.

На обратном пути в Сиву после инцидента с Мо я позвонила Лоррейн, и та связалась с Хамидом, убежденная в том, что он отнесется ко мне с пониманием и будет приглядывать за мной до конца моего пребывания в Сиве.

Я же испытывала такое чувство, будто ступаю по минному полю: мне пригодилась бы помощь, но такое знакомство могло отпугнуть местных. Поскольку со времени моего возвращения ни с чем опаснее сплетен мне сталкиваться не приходилось, я так и не позвонила Хамиду… до случая с банкоматом.

В Сиве был всего один банк, и при нем – банкомат. Я много раз снимала там деньги без проблем, но однажды, когда они были очень нужны, автомат провел операцию, но наличные не выдал. Я попробовала еще раз – то же самое.

Подошла Лина, которая снимала квартиру у Фарида. На невнятной смеси английского, испанского и арабского она произнесла:

– Est machine haram! – «Автомат плохой!»

– Что? – переспросила я, не отводя глаз от экрана.

Тут Лина рассердилась и закричала:

– Ladrones! – «Воры!»

Я заговорила с ней на испанском и наконец уловила суть дела. Несколько дней назад она воспользовалась банкоматом, который не выдал ей наличных, но деньги со счета сняли. В печатном устройстве кончились чернила, и чек, который она получила, был пустым. Служащие банка отказались выдать ей чек, а когда она устроила скандал, вручили выцветшую копию какой-то бумажки, исписанной по-арабски от руки. Лина перевела написанное и выяснила, что никакой нужной информации там нет.

Я отправилась в банк и изложила свою проблему, попутно переводя смысл происходящего Лине, но получила в ответ лишь невнятные отговорки. Чек мне тоже не отдали.

Лина вышла из себя и снова принялась говорить на своем особом языке, который никто, кроме нее, не понимал. Я заставила ее сесть и успокоиться.

– Я могу позвонить одному знакомому – второму человеку в сиванской полиции, – сказала я.

Я набрала номер Хамида, и тот сказал:

– Никуда не уходи. Я кого-нибудь пришлю.

Внезапно из-за конторки появился человек и проводил меня на улицу, к банкомату, где я получила свои деньги.

Когда я вернулась в банк, Лина сказала:

– Приходили из полиции. Они шепнули пару слов управляющему и снова ушли.

Моя проблема была решена, однако я обещала помочь и ей тоже и потому снова позвонила Хамиду. Тот соединил меня с офицером, который заявил, что разговаривал с Линой на пути в банк и обратно. Лина возразила, что он не сказал ей ни слова, и я настояла, чтобы Хамид приехал сам.

Он поговорил с управляющим и стал внушать нам какую-то ерунду, предположив, что проблема возникла из-за испанского банка Лины.

– Египетский банк не может нести за это ответственность.

– Полиция должна взяться за это дело, потому что многие туристы могут таким образом лишиться денег, – возразила я. – А поймут только потом, когда вернутся домой, особенно если они приехали в Сиву всего на несколько дней.

– Это государственный банк, – не соглашался Хамид. – Здесь не стали бы обманывать людей.

Затем он проводил меня на улицу, и я сразу поняла, что сейчас будет. Он стал расспрашивать о том случае с Мо и заявил, что я должна подать жалобу. Но я сказала:

– Это дело не для полиции. Мо прячется от меня, и этого достаточно. Я не буду ничего предпринимать, и вам не советую.

– Если все же захотите ему отплатить, дайте знать, – сказал Хамид. – Мо и раньше доставлял людям неприятности. Я с ним уже разбирался и буду рад сделать это снова.

Вскоре после этого Мо поведал одному моему хорошему другу свою историю нашей ужасной поездочки. Получить разрешение на туристическую поездку из Сивы в Бахарию мог каждый, но достать разрешение на обратный путь было намного сложнее. Мы заплатили за пропуска, но оформить их не удалось, и, поскольку, кроме меня, туристов не осталось, Мо решил, что сможет провести меня в Сиву «контрабандой» под грудой одеял. Если военные меня обнаружат, отделаемся небольшой взяткой. Машина принадлежала Камелю, который не желал участвовать в этой афере. Я ничего не знала об этом гениальном плане, а Мо не хотел привлекать лишнего внимания, потому что боялся полиции как огня. Поскольку он не знал, как со мной поступить, то решил просто запереть в квартире. Ему нужно было время для решения возникшей проблемы, и он просто не понимал, почему я не хочу делать все, как он говорит. Поверить не могу, что испугалась такого идиота!