Балет Большого. Искусство, покорившее мир - Евгений А. Тростин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Большой футбол
Кому-то такое увлечение балерины покажется странным, но футбол она любит страстно и с пониманием. Ещё в годы учёбы она увлеклась «современными гладиаторами», стала заядлой болельщицей. Тогда блистал форвард ЦСКА Григорий Федотов, умевший замирать в прыжке, как хороший танцовщик. Плисецкая отчаянно болела за ЦСКА – за Федотова, за «команду лейтенантов». А Родион Щедрин – за московское «Динамо». Они частенько бывали на спортивных аренах Москвы. Бывалые болельщики помнят, как Николай Озеров во время своих репортажей произносил: «На стадионе присутствует Майя Плисецкая. Она любит и понимает спорт». Сейчас Плисецкая и Щедрин нередко бывают на мюнхенском Olympic Stadium. Довоенное увлечение перешло в ХХI век. А во время чемпионатов мира и Европы по футболу журналисты нередко просят Плисецкую комментировать матчи. И получается талантливо, ярко. Пожалуй, даже ярче, чем у профессиональных, патентованных комментаторов. Болельщики слушают, читают и удивляются.
Эта женщина тонко разбирается в психологическом подтексте футбола, в нюансах его драматургии. Знает футбол не по первым полосам газет, не на уровне Пеле, Паоло Росси, Мишеля Платини и Диего Марадоны, который дарил Плисецкой её любимые духи «Бандит» – это немудрено. В рассуждениях Плисецкой вы можете услышать фамилии Бориса Копейкина, Игоря Численко, Сергея Балтачи и Штефана Эффенберга – а это уже серьёзно.
В 1978-м году Майе Плисецкой предложили сделать первый символический удар по мячу на открытии чемпионата мира в Аргентине. Аргентинцы мечтали увидеть в центре футбольного поля русскую Кармен, и Плисецкая отнеслась к этому предложению с восторгом. Но… помешала серьёзная травма спины. Превозмогая боль, она пришла на стадион, публика её приветствовала, но от удара по мячу пришлось воздержаться.
Недорисованный портрет
Побив рекорды сценического долголетия, Майя Плисецкая всё-таки ушла со сцены. Они с Родионом Щедриным живут на три дома: Москва, Мюнхен, Трокай. Плисецкая пишет воспоминания. Пишет сама, от руки. Три книги Плисецкой – «Я, Майя Плисецкая…», «Тринадцать лет спустя» и «Читая жизнь свою» стали бестселлерами во многих странах мира. Книгу «Я, Майя Плисецкая…» можно поставить рядом с «Маской и душой» Фёдора Ивановича Шаляпина. Это высочайший уровень артистических мемуаров – в этом каждый может убедиться хотя бы по такой цитате:
Из книги «Я, Майя Плисецкая»:
«Что тебе еще интересно узнать обо мне, читатель? Что я левша и все делаю левой рукой? Что я всю жизнь страдала бессонницей? Что я всегда была конфликтна? Лезла на рожон попусту? Что во мне сочеталось два полюса – я могла быть расточительной и жадной, смелой и трусихой, королевой и скромницей? Что я предпочитала питательные кремы для лица и любила, густо ими, намазавшись, раскладывать на кухне пасьянсы? Что была ярой футбольной болельщицей? Что любила селедку, нежно величая ее «селедой»? Что никогда не курила и не жаловала курящих, что от бокала вина у меня разболевалась голова? За прожитую жизнь я вынесла простую философию. Простую, как кружка воды, как глоток воздуха. Люди не делятся на классы, расы, государственные системы. Люди делятся на плохих и хороших. На очень хороших и очень плохих. И только так».
Уверен, что Майя Плисецкая ещё не раз удивит и любителей балета, и футбольных болельщиков – новыми интервью, книгами, афористичными комментариями… Мыслями о балете и жизни.
Её портрет ещё не дорисован. История находит новые штрихи для этого рисунка в стиле Модильяни, изящных героинь которого всегда напоминали образы балерины Майи Плисецкой.
Глава 7
Дуэт на все времена. Екатерина Максимова и Владимир Васильев
Пожалуй, это самый знаменитый дуэт в истории Большого. Весь мир называл их «Катя и Володя», и в этих словах было ощущение праздника. Неразлучный дуэт и на сцене, и в жизни – с сороковых годов до ухода Екатерины Максимовой в 2009-м году. Они стали символом Большого театра, в котором на двоих прослужили целое столетие, и времена их расцвета на сцене называют «золотым веком» Большого балета. Парижская Академия танца присвоила им титул «Лучший дуэт мира».
Илл.28: Так начинался лучший дуэт мира
Максимова и Васильев громко заявили о себе в пятидесятые годы, а в шестидесятые безоговорочно влюбили в себя всех поклонников балета. Немногим артистом дано стать выразителями магистральных общественных тенденций. В балете именно они стали воплощением «оттепели», когда молодые раскрепощённые герои воевали со штампами и запретами, когда публика (а особенно – ровесники!) любила «своих» артистов с необычайной преданностью – пожалуй, как никакой другой дуэт во все времена.
«У тебя талант!..»
Екатерина Максимова родилась в Москве, детство провела в Брюсовом переулке, в знаменитом «доме артистов МХАТа», где жили Василий Качалов, Иван Москвин, а ещё – легендарная балерина Екатерина Гельцер, которая первой отметит у Кати серьёзные балетные данные. Но к театру Максимовы отношения не имели, отец балерины был инженером, мама – журналистом. Дед со стороны матери – Густав Шпет – сегодня по праву считается классиком русской философии. Но Катя своего деда никогда не видела: он был расстрелян в 1937-м году. Несмотря на клеймо «врага народа», в доме Максимовых царил культ деда, мама часто рассказывала про него Кате. Были в семье и музыкальные традиции: прабабушка Максимовой приходилась двоюродной сестрой великому Рахманинову. Дальнее родство, но знаменательное.
Большеглазая девочка мечтала стать пожарным, поливальщиком улиц или трамвайным кондуктором, но любила и балет. Хрупкая, изящная, гибкая, она была создана для танца. Мама долго колебалась прежде, чем отдать Катю в балетное училище… Повлияло мнение Гельцер. Перед экзаменами Катю показали Василию Тихомирову – знаменитому танцовщику и балетмейстеру Большого. Мэтр предсказал девочке счастливое будущее в балете.
Илл.29: На сцене – Екатерина Максимова
…Владимир Васильев тоже родился в Москве. Его отец, Виктор Иванович, вырос в подмосковном селе Монине, в Москве выучился на шофера и пошел работать на фабрику технического войлока. Там и встретил будущую маму Володи – Татьяну Яковлевну Кузьмичёву. В первые недели войны он ушёл на фронт, а мама осталась в Москве, в три смены работала на производстве. Прибегала домой только, чтобы покормить сына. Жили они на
