Сакура-ян - Андрей Геннадьевич Кощиенко

«Где-то АйЮ «капусту стрижёт», да в пентхаусе живёт…» — приходит мне в голову мысль. — «А кто-то пытается оттолкнуться от дна…»

(чуть позже)

В большую длинную комнату с рядами парт, открывается дверь и входит охранница. Извинившись перед преподавателем за то, что прервала занятие, оборачивается к учащимся.

— Всем встать! — командует она.

Девушки, сидевшие парами за столом, дружно поднимаются со своих мест. В этот момент через порог перешагивает начальница «Анян», следом за которой, с постным выражением лица, идёт ЮнМи в сопровождении двух охранниц.

— Внимание, первый отряд. — остановившись и окинув строгим взглядом присутствующих, произносит НаБом. — С сегодняшнего дня у вас новенькая. ЮнМи, встань сюда!

ЮнМи выходит вперёд и становится на указанное место.

— Я лично пришла вас познакомить. — говорит начальница, обращаясь ко всем. — И сделала это по одной, но важной причине. Пак ЮнМи — бывшая военнослужащая и прошла подготовку в элитной части морской пехоты «Голубые драконы», в которой её обучали убивать врагов нашей страны. И, как вы все сами уже знаете, выполнили это хорошо. Причём настолько, что она действует на рефлексах, не задумываясь.

— Мне не нужно, чтобы она здесь кого-нибудь убила! — подняв голос, рявкает она. — И вам не нужно! И ей не нужно! Никому не нужно! Поэтому я требую в отряде абсолютно ровного, спокойного отношения к Пак ЮнМи! Никаких иерархий, никаких выяснений, кто из вас круче! В ответ…

НаБом поворачивается к Агдан.

— ЮнМи, повтори своё обещание при всех!

Та, вздохнув, набирает воздуха и произносит: «Я обещаю выполнять все требования по соблюдению установленных в «Анян» правил поведения, а в случае обнаружения их нарушения, — немедленно докладывать об этом персоналу исправительного учреждения…»

— Вы её не трогаете, — она никого не трогает! — видимо, для самых тупых объясняет начальница, повернувшись от ЮнМи лицом к классу. — И за этим будут пристально следить. Всем ясно?!

— Так точно… — нестройно отзываются девушки.

— Ещё раз понадеюсь на ваше благоразумие. — уже спокойно произносит начальница и, кивнув, говорит учителю. — Всё. Пожалуйста, продолжайте занятия.

НаБом в сопровождении эскорта охраны, уходит, оставив ЮнМи одиноко стоять перед классом. На несколько секунд возникает пауза, в ходе которой её разглядывает множество глаз, особенно внимательно изучая огромный, на пол-лица, синяк.

— Если ко мне привыкнуть, то я — нормальная. — спустя пару секунд успокаивающе произносит ЮнМи и спрашивает. — Куда можно приземлиться?

(некоторое время спустя)

Опять, как в прошлом. Окружив мой стол, кореянки без всякого стеснения разглядывают меня, словно перед ними — белый вегугин. Я тем временем думаю о том, что начальница тюрьмы — дура. Написала мне в расписание посещение занятий литературы. Корейской. От которой кони дохнут. Наверное, из благих побуждений, решив, раз я «автор», то это будет для меня не просто интересно, а и необходимо! Вот что за люди, где их разум? А местная литераторша, похоже, более информированная в отношении моих умений, дала мне задание — написать стихотворение в стиле корейского хайку. «Ты же училась этому в «Кирин»? А вообще, будет отлично, если ты будешь писать сичжо к каждому занятию!»

И вот как было поступить с «предложением, от которого нельзя отказаться»? Не, сначала я хотел отправить его в направлении созвездия Волопаса, чтобы оно эдак через сто тысяч лет прошло одну десятую пути. Но вспомнил про «Хоббита», гонорар и отдельную, пусть хоть только по ночам, камеру. Вспомнил и согласился. Теперь сижу и с тоской думаю о том, что опять придётся ломать мозги, переводя стихи. А окружающие пялятся на меня, как на обезьяну.

— Ты всегда такая тихая? — видимо, наглядевшись, неожиданно спрашивает одна из девчонок.

— Никто не планирует убийства громко. — невозмутимо отвечаю я.

— А ты его планируешь?!

— Тихий человек опаснее шумного и подвижного. Вполне возможно, что он спокоен не просто так, а к чему-то готовится…

— Это тебя в морской пехоте научили?

— Это мудрость веков, написанная кровью…

— Класс! Давай дружить? Меня зовут До БонСун!

«Силачка БонСун?» Вот уж не ожидал, что она из дорамы сбежала в тюрьму чалиться!

Передо мной внезапно появляется протянутая для рукопожатия рука.

— С чего вдруг такая скорость в принятии решения? — не торопясь отвечать взаимностью, спрашиваю я. — Мы ведь разговариваем первый раз в жизни?

— Я следила за тобой! — сообщают мне, радостно улыбаясь. — Ты конченая! Как раз в моём вкусе!

Оглядываю ту, кто предлагает дружбу. В принципе, кажется девочка со странностями, но от неё так и пышет энергией. И глаза, слегка шальные. Выражение в них всё решает.

«Почему бы и нет?» — думаю я и, пожимая протянутую ладонь, говорю. — ЮнМи.

— Класс! — радостно вопит девушка и начитает сыпать вопросами. — Ты ведь занималась танцами? Хочешь посмотреть на мой уровень? Может, попробуем вместе «потоптаться»? Мы готовим выступление к соллаль, — попробуешь с нами?

«Кажется, нашёл себе новые проблемы». — понимаю я, несколько ошарашенный напором поступающих предложений. — «Или они меня нашли…»

(«Соллаль» — лунный новый год. Один из важнейших праздников в Корее. прим. автора)

(где-то примерно в это время, в корпорации «SM» беседуют АйЮ и Чо СуМан)

— Я в растерянности. — признаётся АйЮ. — Личный менеджер сообщил, что в чатах активно обсуждают мою предстоящую встречу с Агдан. Раз я сотрудник полиции, работающий с несовершеннолетними, то должна посетить её и провести воспитательную беседу. Честно говоря, не знаю, как быть…

Подняв голову, АйЮ просительно смотрит на владельца агентства.

— Что тебя смущает? — спрашивает тот.

— Моя обязанность — проводить беседы с подростками. Но…

— … ты не хочешь встречаться с ЮнМи?

— Не потому, что у нас холодные отношения. — немного выпятив губы, произносит АйЮ. — Мне кажется, ей будет больно увидеть сейчас кого-нибудь из её прошлой жизни. Я бы чувствовала именно это. Не хочу причинять Агдан новые страдания. У неё их достаточно.

СуМан молча глядит на АйЮ. «Эту заразу…», — думает он про ЮнМи. — «… Нужно пытать каждый день, за один только мой расторгнутый контракт с одной лишь компанией«ХайтДжинро»! А за то, что АйЮ вообще больше не будет рекламировать соджу, — Агдан вообще следует четвертовать! Пять лет каторги — пустяшное наказание за такое!».

— Понимаю о чём ты, но на самом деле, — это сложный вопрос. — вздохнув, говорит он. — Когда никто не приходит, значит, ты никому не нужен. Одиночество — настоящая пытка.

АйЮ удивлённо смотрит на собеседника.

— Я об этом не подумала. — признаётся она.

— Жизнь полна нюансов. — отвечают ей. — В ней всегда найдётся более чем одна точка зрения на одно и то же событие. Многое здесь зависит от конкретного человека. Скажи, —