Двойник поневоле - Дмитрий Аркадьевич Захаров

кобуре. Вооружившись, закрепил на прежнем месте лист фанеры. Все вместе заняло у него не больше минуты. Немного топорщилась кобура, но свободная куртка решила эту проблему. Он знал наверняка, что встреча с Риманом состоится сегодняшним вечером, и не мог предполагать ее исхода. Драки на набережной и в сквере были легкой разминкой. Если бы в планы Римана и его спонсоров входило намерение убрать Авдеева, это печальное событие уже бы свершилось.

— Все готово! — прокричала девушка с кухни.

— Отлично! — бодро ответил Сергей. И впервые в жизни ему было по-настоящему страшно.

3

Длинная полоса забора, опоясывающая территорию, выглядела непреодолимой преградой.

— Метра три в высоту! — предположил Марченко, жуя сорванную травинку. Он благоразумно оставил машину в трехстах метрах от коттеджа, шли пешком, вдыхая смолянистый аромат сосновой хвои. Луна бледнела между верхушек корабельных сосен. В этой части курортной зоны дома отстояли друг от друга на приличном расстоянии: до ближайшего бревенчатого особняка, построенного в духе русской избы — с охлупнем в виде головы коня на крыше, — было около ста метров. Проходя мимо, друзья слышали нервный собачий лай и женские окрики; хозяйка пыталась утихомирить свою капризную любимицу.

— Что делать будем, товарищ сержант? — шутливо спросил Алексей. Он неуютно чувствовал себя под пристальным оком камеры слежения.

— Пес его знает! — выругался Марченко. — Брать приступом эту ограду — понта нет, наши с тобой персоны давно сфоткали и ввели в базу данных. У тех, кто живет в такой избушке, служба личной безопасности — как у президента банка.

— Предлагаешь позвонить в дверь?

— Иногда самое простое решение единственно правильное. У нас не так много вариантов. Первый — свалить подобру-поздорову и набухаться от жалости к себе.

— Почему от жалости к себе? — удивился Алексей.

— Не каждый день человеку выдается шанс прикоснуться к чему-то по-настоящему интересному. — Марченко выплюнул травинку и тотчас сорвал другую. — А то, что вся эта история, в которую я с твоей легкой руки вписался, крутая и загадочная, я печенкой чую!

— А второй вариант какой?

— Ты сам озвучил. Сделать морду кирпичом, позвонить в дверь. И дальше действовать по обстоятельствам.

— Нужен предлог… — задумчиво сказал Алексей.

— Друга ищем. Бывшего парня твоей сестры. Свалим все на соседей. — Гоша кивнул в сторону теремка в русском стиле. — Типа, они видели, как парень, похожий на беглого зэка, скрылся за воротами их особняка.

— Роберта привезли на машине, — возразил Зайцев. — И беглый зэк здесь я, а не он, — секунду подумав, добавил: — Все шансы, что реально им стану…

Глазок камеры не отводил черного ока, тускло светился красный огонек. До раздвижных ворот было метров тридцать, к ним вела бетонированная дорожка.

— Идем? — Зайцев обернулся к товарищу. По лицу боксера было затруднительно прочесть, какие эмоции он в настоящий момент испытывает. Умение скрывать свои чувства характерны для людей, занимающихся единоборствами. Качество, вырабатываемое годами тренировок. Тот краткий период страха, присущий всем живущим на земле существам, у бойцов молниеносно трансформируется в гнев, и скорость этого превращения столь стремительна, что пауза неуверенности или замешательства не заметна окружающим.

— Как скажешь, Алекс! — равнодушно жуя травинку, ответил Марченко. — Это была твоя сестра…

Фраза словно обожгла кипятком. Зайцев побелел от нахлынувшей ярости на самого себя за минутную слабость. Он решительно направился к выступающим квадратом воротам. Ступил на бетонную дорожку, после упругого ворса земли шаги слышались звонко и отчетливо. Камера плавно повернула черный глазок. На стене белела квадратная кнопка вызова. Алексей прижал ее пальцем.

— Забыл сказать тебе про второго участника ритуала, — проговорил Гоша, прямо глядя в черное око камеры. — Про странника.

— Про какого, на хрен, странника? — переспросил Алексей.

— Странник, колдун и рыжая девушка, — напомнил Марченко. — Пишут, что странниками называли людей особенной судьбы. Фишка в том, что управлять странником невозможно, он действует только по собственной доброй воле. А вообще это обычный парень, который и не догадывается о своем предназначении.

— Демон на исправлении! — ухмыльнулся Зайцев, вспомнив разговор с бичом. — А что насчет колдуна?

— Этого дерьма навалом! Теперь их называют экстрасенсами.

Прошла минута ожидания. Марченко тихо выругался, упомянув загадочных обитателей коттеджа «по матушке».

— Позвонить еще раз? — спросил Алексей.

— Ни к чему. Нас видят…

Послышался глухой звериный вой, сорвавшийся на кашель и свирепый хохот.

— Собаки так не лают, — заметил Гоша. Травинка ходила ходуном под натиском зубов.

Внезапно ожили динамики, и низкий женский голос проговорил:

— Ты пришел не один…

— Что?!

— Твой друг может уйти, но если он решит остаться, возможно, пожалеет об этом!

Прежде чем друзья успели обменяться комментариями, распахнулась калитка. Двое накачанных парней в форме частного охранного предприятия исподлобья смотрели на посетителей. Тот, что был повыше ростом, поправил висящую на поясе кобуру.

— Что надо? — спросил он.

— Шоколада! — нагло глядя охраннику в лицо, ответил Марченко.

— Пропустите! — послышался оклик. По дорожке шел мужчина в спортивном костюме. Тот самый, что привозил Зайцеву пиццу. Охранник посторонился, давая возможность зайти вовнутрь.

Алексей обернулся к Гоше:

— Ты слышал, что она сказала?

— Не глухой! Уже полста лет землю топчу, никому от меня ни холодно ни жарко! О чем жалеть-то, кроме комнаты в коммуналке да такого же старого, как я сам, «хёндая»?!

Желтый бесстрастно смотрел на посетителей.

— Ты остаешься?

— Ага! И еще тебе шею намылю!

— Проходи!

Марченко выплюнул травинку. Алексей набрал полную грудь воздуха, будто собираясь нырнуть на глубину. Ему показалось, будто воздух за воротами сгустился и дрожал, как прозрачное желе. Оконные проемы особняка бледнели, словно узкие глазницы бойниц средневекового замка. Он подавил порыв схватить Гошу за рукав куртки и увлечь за собой назад, в спасительную темень леса. Желтый улыбнулся.

— Не хватает духа?

Издалека донесся дребезжащий звук, так мог звенеть колокольчик в руках заплутавшего мальчика. Дверь закрылась, отсекая запах сосновой хвои, хотя, вероятнее всего, так показалось, — на участке вздымались такие же корабельные сосны, как и повсюду. Алексей шел вперед, ступая по гравиевой дорожке, а безудержная фантазия рисовала совсем иные миры, нежели загородный коттедж в курортном районе города Зеленогорск. Истошно завыла собачка из дома-теремка. Полная луна налилась неистовой силой и яркостью. Мир преобразился в тот миг, когда друзья перешагнули металлический порожек. Распахнулась входная дверь в особняк, на пороге стояла молодая женщина, — как показалось в первое мгновение, — совершенно обнаженная. В лунном свете матово блистала ее смуглая кожа, серебрились длинные волосы. Нега улыбнулась.

— Мир не знал лучшего бойца… — произнесла она.

4

…Мир не знал лучшего бойца, чем Целодус Фракиец! И в схватках он был жесток, и силен, и беспощаден! Но наступил миг прозрения, и вся его физическая мощь и ловкость утратили какую-либо ценность перед