Лед, ветер и пламя - Аллеранс

- Правда? - выдохнул Гарри, и перед его мысленным взором вспыхнуло улыбающееся лицо Джинни Уизли в обрамлении медных волос.

Драко скрипнул зубами, еле сдерживая вспыхнувшую ревность, которая лишь усилилась, когда Люциус пообещал брюнету встречу с девицей.

- Сразу предупреждаю, что мы с сыном будем присутствовать при этом, - слегка остудил мечтательное настроение Поттера старший Малфой.

- Это обязательно? - процедил Драко, окидывая отца яростным взглядом. - Я вполне могу остаться в гостинице.

- Нет, это слишком опасно! - выпалили хором Гарри и Люциус, и стало понятно, что ему придется перетерпеть эту встречу.

Моргана в его душе громко рыдала, да и ему самому было отвратительно от мысли, что он увидит, как рыжая девица обнимает и целует Поттера.

* * *

Вопреки ожиданиям Драко, поездка началась довольно приятно. Они поселились в магической гостинице прямо на Елисейских полях. Воздух Парижа кружил голову и не таким людям, как он. Поэтому Драко решил не сопротивляться влиянию своей персональной ведьмы, а просто плыть по течению. Его немного раздражало, что Поттер, в голове которого продолжали плясать медные волосы, не слишком обращает внимания на его потуги.

Казалось, Гарри ничего сейчас не могло смутить, даже Драко в платьице и макияже. Он по-прежнему обнимал его за шею и плечи, шутил и даже чмокал Дину в щечку и прижимал к себе. Что брюнет представлял себе в эти моменты, для Малфоя оставалось загадкой, но его, вместе с Морганой, заводило и раздражало такое поведение.

Они бродили по улочкам и кафе города влюбленных и со стороны напоминали парочку. Драко водил Гарри в свои любимые места. Они облазили все Елисейские поля, Монмартр и улочки, прилегающие к Эйфелевой башне. С каждым кафе у блондина были связаны свои воспоминания, о детстве и матере.

Он любил Париж. Когда была жива мать, и еще не произошло возрождение Темного Лорда, они частенько бывали во Франции. Нарцисса провела в этой стране половину юности, так как имела здесь массу родни. Ему до сих пор хотелось понять до конца, почему она не перебралась сюда после заключения мужа в Азкабан. Но в этот приезд Драко не вспоминал об этом, а просто пытался показать свой любимый Париж Поттеру.

Как ни странно, именно здесь Малфой-младший, наконец-то, понял свою внутреннюю ведьму, ее стремление всеми силами вновь завоевать расположение Мерлина. Когда-то давным-давно она поступила опрометчиво и глупо. Будучи невероятно ревнивой, Моргана не смогла примириться с тем, что возлюбленный посмел обратить внимание на кого-то помимо нее. Даже не разобравшись до конца в ситуации, она развернула открытую войну против соперницы, не стесняясь в выборе средств, и настолько заигралась, что превратилась в темную волшебницу.

Мерлин, который считал себя невиновным, не простил ей предательства доверия и любви. Но особенно его бесил тот факт, что она творит страшные вещи, не задумываясь. Поэтому он заковал свое сердце в ледяной панцирь, надел маску безразличия и превратился в бездушного сухаря.

И вот, спустя тысячелетие появилась возможность на второй шанс. Но для этого Драко надо было каким-либо способом показать свою нужность Гарри, свою любовь и привязанность. Но как это сложно, учитывая факт, что они оба юноши и есть еще рыжая Джинни, к которой брюнет неравнодушен.

После длительного рассуждения Драко решил, что даже если нежданная встреча поспособствует новому витку романа гриффиндорцев, он ни словом, ни взглядом не покажет, как это сказывается на нем. Чтобы не хотела Моргана, (да и он, если честно), но блондин посвятит себя другой цели - охране душевного спокойствия Поттера. И если для этого ему придется выносить Уизли, то так тому и быть!

Придя к этому решению, Малфой-младший почти успокоился и отправился в Шамбатон в приличном настроении.

* * *

После Хогвартса французская школа казался сверкающей золотой шкатулкой. Она утопала в вычурной лепнине, мраморных статуях амуров и в массе других «миленьких вещичек». Привыкшие к мрачности и холодности, англичане чувствовали себя не в своей тарелке и подспудно стремились сократить вынужденный визит до минимума. Поэтому, вежливо отказавшись от экскурсии, они прямым ходом устремились в кабинет Бурже, который тоже не избежал показной красивости.

Сам местный зельевар был под стать кабинету: белокурый, голубоглазый, с широкой, подкупающей улыбкой. И если что и роднило его со Снейпом, это лишь довольно темная мантия, цвет который был обусловлен преподаваемым предметом - ведь при практических работах неизбежны пятна.

- Для меня большая честь, поверьте, принимать у себя знаменитого Мальчика-который-выжил, - сказал профессор после приветствия. - Правда, я не совсем понимаю, зачем вам, месье Поттер, потребовался кинжал Годрика Гриффиндора. Неужели вы собираетесь убить им Сами-знаете-кого?

- Если это было бы так просто, меня не называли бы Избранным, - ответил с усмешкой Гарри. - Но поверьте мне на слово, эта вещичка, возможно, способна приблизить развязку. Однако нам необходимо для начала проверить кое-что.

Серж Бурже кивнул и ненадолго удалился в подсобное помещение, чтобы вернуться отттуда с артефактом. После беглого осмотра стало понятно, что это не крестраж. Причем, глядя на отца, Драко понял, что он с самого начала был уверен в таком исходе, а это значит, вся поездка во Францию задумывалась им с одной целью: порадовать Поттера встречей с Уизли.

«Так нечестно!» - мысленно возмутился Драко, одарив отца гневным взглядом. «Я посчитал, что Гарри необходимо увидеть свою девушку. Это поспособствует улучшению его настроения», - получил он невозмутимый мысленный ответ.

Пока Малфои общались с помощью леггилименции, Бурже разговаривал с Поттером, уговаривая его принять в дар бесценный артефакт.

- После вашего визита я не буду знать покоя, если кинжал останется у меня. Я не слишком смелый человек. Вдруг им заинтересуется кто-нибудь из окружения Сами-знаете-кого или, не дай Мерлин, он сам, - объяснял француз причину своей щедрости. - К тому же, вам, месье Поттер, как символу светлых сил и наверняка наследнику Гриффиндора этот артефакт более необходим.

- Я вовсе не наследник основателя, - посчитал нужным сообщить Гарри, но не в силах отказаться от реликвии добавил: - Если вы настаиваете, я приму этот дар.

- Спасибо. Огромное спасибо, - обрадовался Серж и вздохнул с облегчением, когда кинжал перекочевал в руки брюнета. - Я могу чем-нибудь еще быть полезным для вас?

- У меня есть личная просьба. В вашей школе учится одна моя знакомая, Джинни Уизли. Если вам не трудно, то я хотел бы встретиться с ней.

- Это легко организовать. В Шамбатоне существует специальная комната свиданий...

- Комната свиданий?.. Я не ослышалась? - встрял Драко.

- Это не то, что вы подумали, мадемуазель, - смутился Бурже. - Комната предназначена для встреч родителей и детей.

Он вызвал пару школьных домовиков и попросил одного проводить гостей, а другого пригласить Уизли. После этого англичане попрощались с ним и покинули класс зельеварения.

* * *

«Комната свиданий» оказалась довольно уютным помещением. Недалеко от камина находилась пара кресел, в другом углу среди розовых кустов располагался небольшой диван. Вторую половину занимал большой овальный стол с множеством стульев.

Так как она была недалеко от кабинета зельеварения, то англичане пришли туда первыми. Испытывая жалось к сыну, Люциус после некоторого колебания решил, что им лучше дождаться Поттера в коридоре. Но когда он озвучил это предложение, Гарри недоуменно вскинул брови и объявил это глупостью.

Поймав обеспокоенный взгляд отца, Драко мысленно заверил его, что он справится, и подошел к зеркалу, чтобы поправить прическу. Из отражения на него глянула чуть расстроенная блондинка со стройной фигурой и легкой косметикой на лице. Он усмехнулся, вспоминая внутреннюю борьбу со своей персональной ведьмой, которая старалась сделать этот образ наиболее соблазнительным, и в очередной раз подумал: «К чему эти ухищрения, если Поттер прекрасно помнит, что под маской я? Бедной Моргане достался совершенно не тот наследник. Похоже, я должен был родиться девушкой. Но я отнюдь не жалею, что это не так».

Уже собираясь сесть в кресло, блондин вдруг заметил в своем отражении такое, отчего испуганно забилось сердце: за всеми волнениями он не закрыл свои глаза линзами, которые меняли цвет радужки с серого на карий. Живя на площади Гриммо, Драко забыл об этой детали напрочь, так как не хотел никаких преград между ним и Поттером. К тому же, одним из даров Морганы являлся так называемый «чарующий взгляд», которым ему нравилось пользоваться, и который совершенно испарялся от применения линз.

Сейчас же, в Шамбатоне, Малфою внезапно показалось, что эта оплошность может выдать и его, и отца. Люциус, пусть и в образе Чарльза Поттера, одетый в шикарную мантию и крутящий в руках изящную трость, напоминал того чистокровного сноба, роль которого хорошо помнился младшей Уизли.