Свобода или смерть: трагикомическая фантазия (сборник) - Леонид Филатов

Г-н Ламадон

(раздраженно)

Сильны вояки, черт бы не видал их!..А кто они, откуда?..

Г-н Луазо

(хихикает)

О-ля-ля!Чиновники, рантье из захудалых,Аптекари, врачи, учителя…

Мадам Луазо

Когда они шагают на ученья,Я у окна стою и слезы лью.Смотреть ученья их — и то мученье,А каково же видеть их в бою?!.

Внезапно в разговор вмешивается Пышка, до этой поры не произнесшая ни звука.

Пышка

(взволнованно)

Боюсь, мои слова высокопарны,Но это же природе вопреки —Чтоб шли на фронт не молодые парни,А слабые больные старики!..

Уж кто оборонять и должен стойкоОтечество — так это молодежь!

Г-н Ламадон

(машет рукой)

От нашей молодежи мало толку,Один патриотический галдеж!..

Пышка

(растерянно)

Но почему же — мне одно не ясно! —Лишь только в тех и жив патриотизм,Кого терзают язва или астма…Или подагра… или ревматизм?..

Мадам Ламадон

(издевательски)

А где буржуазия — соль Европы?!.Куда девались наши буржуа?!.

Корнюде

(ровно)

Да у своих каминов греют жопы,Телятину с брусникою жуя!..

Слова Корнюде повергают присутствующих в шок. Повисает пауза. Первым приходит в себя Граф.

Граф

(Корнюде, с укоризной)

Ну ладно — мы, но дам хоть уважайте!..Нe очень-то изящный оборот!..

Корнюде

(разводит руками)

Прошу простить, но в этом дилижансеЯ представляю грубый наш народ!..

(Примирительно.)

Но, чтоб не вызвать ругани потопа,Беру словцо скандальное назад…И обязуюсь вместо слова «жопа»Произносить в дальнейшем слово «зад».

Вернемся ж к нашим доблестным мужчинам!..Что делают они в виду беды?..Сидят в особняках, прижав к каминамСвои — прошу прощения! — зады!..

Г-н Ламадон

(негодуя)

А где ж сопротивление народа?..Где нации достоинство и честь?..

Г-н Луазо

(хихикает)

Народ — на страже сада-огорода…Ну у кого они, конечно, есть!..

Пышка

(звонко)

Неправда!.. Что касается народа —Не надо заниматься ловлей блох!..В семье, само собой, не без урода,Но в целом наш народ не так уж плох!..

Мадам Луазо

(мужу, тихо)

Она нас доведет до исступленья —Уж слишком часто разевает пасть!..

(Пышке, ядовито.)

Вам лучше знать народонаселенье,Особенно — его мужскую часть!..

Граф

(поеживаясь)

Ни у кого сегодня нет охотыСжигать себя в пожарище войны…

Корнюде

(ехидно)

Но вы-то, вы!.. Ведь вы же патриоты!..Зачем же вы бежите из страны?!.

Графиня

(всплескивая руками)

Нет, этот Корнюде неподражаем!..С чего вы взяли вдруг, что мы бежим?!.

Граф

(рассудительно)

Мы вовсе не бежим. Мы уезжаем.

Графиня

А вы?!.

Корнюде

Меня преследует режим.

(Сообразив, что фраза прозвучала слишком искренне, пытается расшифровать сказанное.)

Мой долг — снимать с режима ложный глянец,Вы о моем забыли ремесле…

Графиня

(с издевкой)

Ах да, месье!.. Ведь вы ж республиканец!..

Граф

(отрезвляюще)

Но в Англии — монархия, месье!..

Корнюде

(печально)

Да, к вольнодумцам Англия сурова,Но выбирать режим мы не вольны…

(После паузы.)

Хоть там покамест нет свободы слова,Но там покамест нету и войны!..

Граф

(ко всем, кивая на Корнюде)

Размахивает якобинским флагом,А сам бежит, боясь борьбы с врагом!..

Корнюде

Мы все бежим. Вы — горделивым шагом.А я — как полагается. Бегом.

Слова Корнюде вызывают всеобщую неловкость, все понимают, что Корнюде прав.

Г-н Ламадон

(Пышке, неожиданно)

А вы?.. Чего вам в жизни не хватало,Что вы покинуть вздумали Руан?..

(Агрессивно.)

Мужской любви?.. Презренного металла?..Слепого поклоненья горожан?..

(Махнув в сторону Корнюде.)

Ну Корнюде нам ясен был и ране,И нам его идеи не близки!..Но вам-то что не нравилось в Руане?..

Пышка

(жестко)

Не нравились в Руане пруссаки!..От их прикосновений и объятий —Поверите ль? — меня кидало в шок!..

Графиня

(насмешливо)

При вашем направлении занятийВы слишком впечатлительны, дружок!..

Мадам Ламадон

(покровительственно)

По логике военной — да и женской! —Когда такое деется кругом —Нельзя считать такой уж страшной жертвойКонтакт с мужчиной. Даже и с врагом.

Пышка

(фыркнув)

Что ж!.. Если вам не страшно делать это —Так делайте!.. На мой же грубый вкус —Пусть будет он хоть чистильщик клозета,Но только обязательно француз!..

Мадам Ламадон

А если он пруссак…

Пышка

(не дает договорить)

…Мне жаль беднягу,Но, будь он даже прусским королем, —Не только с ним в одну постель не лягу,Но за одним не стану есть столом!..

(Неожиданно смягчившись.)

Но раз заговорили об обеде —Пора и пообедать, господа!..Я набрала в дорогу всякой снеди…Винюсь!.. Поесть любила я всегда!..

Выдвигает из-под сиденья огромную плетеную корзину, накрытую белой салфеткой.

Граф

(хлопнув себя по лбу)

А мы… а мы — такие простофили…В канун отъезда столько кутерьмы…И мы, сказать по правде, позабылиЕдою запастись…

Супруги Ламадон

(всполошенно)

И мы!..

Супруги Луазо

(растерянно)

И мы!..

Г-н Ламадон

(неискренне)

Ах как неловко вышло-то, как скверно!..

Пышка

(снимает с корзины салфетку)

О Господи!.. Какие пустяки!..

(Смеется, хлопая себя по бокам.)

Ведь я и так толста неимоверно,Мне объедаться вовсе не с руки!..

И коль вы пообедаете с толком,То очень тем обяжете меня.Предчувствуя, что путь наш будет долгим,Я запаслась едою на три дня!..

(Вынимает снедь и раздает ее попутчикам.)